У Дона Великого на берегу

Муратбек из бывших отцовских людей приметно выделял Тангула. Однажды, угостив Тангула жирной сладкой бараниной и прохладным терпким кумысом, Муратбек сказал:

— Ты умный человек, Тангул. А с умным человеком иметь дело легко и приятно. Я слышал, ты хотел в обмен русских пленных получить от отца коня и саблю

При этих словах испуганно заёрзал Тангул на ковре постеленном в шатре. Выходит, лицемерил Муратбек. Сейчас полетит с плеч Тангулова голова.

Но нет. Тангул едва верил слуху и зрению. Муратбек взял в руки саблю, лежавшую подле него на ковре, и протянул её Тангулу.

— Возьми. Хороший воин должен иметь хорошее оружие. Коня возьмёшь из табуна сам. Можешь того серого, по имени Аман.

Многое бы мог сказать изумлённый Тангул. Много задать вопросов. Почему, например, дарит ему Муратбек коня, на котором ездил его отец? Но тем и отличается умный человек от глупого, что более слушает, нежели говорит, и воздерживается от лишних вопросов. К чему торопиться? Вынуждать другого говорить то, что он сам скажет в нужное время?

 Правда, Муратбекова загадка тут же разрешилась.

— Мне нужны верные люди, Тангул. У меня семь братьев, и каждый из них жаждет завладеть добром и богатствами доставшимися мне от отца. Надеюсь, если волей аллаха настанет трудный час, ты знаешь, с кем быть?

— О конечно, высокородный бек!
– согнулся пополам Тангул.

 — Кроме того, наш светлый хан менее милостив ко мне, нежели был к моему отцу.

Уходил Тангул из шатра, пятясь и низко кланяясь, Вот в чём дело! Муратбек боялся своих семерых братьев. И опасался, что они настроят против него Мамая. Потому ему нужны верные люди среди бывших отцовских воинов и слуг. Что ж, Тангул будет таким человеком. Тем более, что Муратбек обещал после похода сделать его десятником, а может, и сотником! Кто отвергнет такое?

Поэтому речь Тангула отнюдь не была пустым хвастовством. Он знал, что говорил.

К жене Тангул стал относиться ещё презрительнее. Сына Сеида поучал ещё высокомернее. Благо тот не отвечал насмешками на Тангуловы речи.

— Светлейший, подобный солнцу, Чингисхан часто возносил людей не по родству, а по заслугам. Служи верно своему хозяину и ты многого достигнешь!

На поле Куликово Тангул въехал рядовым воином. Но на своём коне и со своей саблей, подаренной ему Муратбеком. И он твёрдо помнил обещание Муратбека возвысить его в случае успеха. Однако нужна ли награда мёртвому? Смешной вопрос! Только живому!

И Тангул об этом тоже помнил.

Сотне, в которой он был, повезло. Она избежала самой тяжёлой первой схватки, к тому же оказалась в стороне от главных русских сил, напротив их полка левой руки.

Наметанным глазом Тангул сразу отметил: среди русских воинов полка левой руки много таких, которые впервые взяли в руки оружие. Шли без защитной одежды и копья держали точно вилы или грабли.

Однако тут чуть было и просчитался. Первый же русский воин, на которого он налетел, выставил вперёд копьё едва не пропоровшее Тангулу живот. Рванув коня, увернулся Тангул. А молодой рус, раскрыв рот от изумления, что так скоро пришла смерть, разрубленный пополам, осел на землю.

— Так-то! — оскалил весёлые зубы Тангул.

Был он далее осторожен. Как водилось испокон веков в монгольском войске, налетал с криком, рубил саблей. А когда следует, поворачивал коня, уходил от преследования и разгоряченного руса, решившего, что со страху удирает ордынец, рубил, сек саблей, внезапно поворотив коня.

— Так-то!

Зачем лезть на рожон? Покойнику и самые щедрые награды ни к чему! Разве горячится убойщик, когда режет барана? Русы, понятно, не бараны. Бьются храбро, отважно. Однако часто безрассудно. То и на руку Тангулу.

Мало-помалу становилось ясным: русы проигрывают сражение. Пал чёрный стяг великого князя. Тангул взвыл от радости, и ещё один рус, на сей раз старый, бородатый, отправился к своему богу.

Так-то!

Очень скоро Тангул понял, что аллах воистину милостив к нему, потому что именно полк левой руки русских первым стал отступать.

И в том была и его, Тангулова, заслуга.

Цепким глазом он всегда выбирал себе цель повернее и побезопаснее. Когда дрогнул левый полк русских и сомнение было, останется он на месте или начнёт отступать, взгляд Тангула упал на русского воина. Какого воина! Было мальчишке, должно быть, лет четырнадцать-пятнадцать. И в таком возрасте люди разные. Иные отроки твёрже кремня. А этот, белобрысый, со светлыми жидкими волосами, должной твёрдости не имел. Налетел Тангул, саблю занёс, Вострец — а это был он — на миг застыл, выпучив от ужаса глаза, а потом как ударился бежать! Закричал истошно:

— Ма-ма! Мамочка!..

Пустился Тангул за Вострецом. Погонял прежде, играя, словно кот с мышонком. Потом зарубил. Глядя на того мальчонку, и другие русы, непривычные к бою, поддались страху.

Смяла сотня ряды левого полка, вошла в него острым клинком. И уже не только те побежали, кто послабее духом. Крепкие воины попятились, отчаянно отбиваясь. Однако известно: нападать куда лучше, чем обороняться. Нападающий держит бой в своих руках.

Рёв прокатился по Мамаеву войску. Наконец-то начался обход противника, столь излюбленный ордынским войском с древнейших времён.

Победно загудели трубы. Бухнули барабаны. Послышался голос Муратбека, ободряющего своих воинов. Тангул повернул коня на тот голос. Всегда надо быть ближе к хозяину, если хочешь получить жирный кусок из его рук.

— Обходить! Обходить! — кричал Муратбек.— Во славу аллаха и пророков его!

Ах, как сладко и приятно преследовать бегущего врага! Точно крылья вырастают у коня. А сам ты уподобляешься грозной небесной силе. В твоей власти жизнь людей. Ты можешь помиловать. Но можешь и казнить. Миловать неверных — преступление против аллаха!

И Тангулова сабля пронзительно свистит в воздухе.

В-з-з!

Мелькают искажённые страхом лица русов. Их наискось вскипающие кровью спины. Головы раскалываются, точно наполненные кровью арбузы.

В-з-з!

Себя в схватке бережёт Тангул. И заботится о завтрашнем дне. Пусть бесшабашные рубаки гоняются за славой. Тангул знает ей цену. Фу! —дунул ветерок. И где она? Нету! Иное—золотой перстенек с камнем-самоцветом или другая стоящая вещица. Она, коли умён, всегда с тобой и тебе верна Кто спорит, впереди-богатство русских городов. Быть может если повезет,—диковинные сокровища. Но будущее — туманная мгла. Следует ли, в надежде на него, пренебрегать сегодняшним малым? Ни в коем случае!

Потому, зарубивши саблей московского или серпуховского мужичка, не слезая с коня, ловко подхватывает Тангул свою незадачливую жертву и проворной цепкой рукой — за пазуху. И почти всегда хоть с малым, а прибытком. То серебряный крестик на стынущей шее объявится, а то и мешочек с серебряными же деньгами.

Малые деньги у мужичонки. Откуда взяться большим? А Тангулу и они сгодятся.

Кладёт Тангул глаз и на богатых воинов. Однако тут надобна — ох, какая! — осторожность. Знатный или богатый редко идёт в бой один. При нём слуги, кои призваны охранять своего господина. И охраняют многие, словно свирепые псы. Попробуй сунься! Сам без головы останешься. И Тангул ищет добычу пусть поменьше, да верную. А главное — безопасную. Оттого ложатся снопами под его саблей всё более воины-небывальцы.