У каждого Темного Лорда...

— А! Точно! Я подумала, что если Малфой прав насчет Даров Смерти — да, мне Рон уже рассказал, — то надо же изучить твои возможности, вполне возможно, они помогут нам побыстрее разобраться со всей этой идиотской ситуацией.

— Как, интересно? Всех убить?

— Почему убить? — замирает Гермиона.

— Ну, знаешь, Дары Смерти — это должно быть что-то такое… про смерть, тебе так не кажется?

— Ни фига, — подает голос Джинни. — Про смерть у нас только Старшая Палочка. Мантия-Невидимка — это уже не совсем про смерть, а камень вот наоборот — Воскрешающий.

— Да где теперь тот камень, — отмахиваюсь я. — К тому же, никого он по-настоящему не воскрешал, да и…

— А ведь точно! Будь у нас Воскрешающий Камень, мы могли бы посоветоваться с кем-нибудь, например, с Дамблдором или Кингсли, — оживляется Гермиона, но тут же разочарованно вздыхает. — Но ты говоришь, его нету, да?

— Ну да. Я же его в лесу оставил, когда к Волдеморту шел. Теперь, небось, и сам не найду, где именно.

Гермиона неодобрительно качает головой, всем своим видом демонстрируя, как она относится к разбазариванию ценных — и полезных, как выяснилось! — артефактов, а я вдруг вспоминаю, что ночью профессор Снейп сказал мне…

— Но я и без него могу посоветоваться с кем угодно.

— Откуда ты знаешь?

— Уже пробовал. Только до сих пор попадал исключительно к Снейпу. Но нынче ночью он мне сказал, что это я сам дурак и так выбрал, а вообще-то мог попасть к кому бы захотел.

— И ты молчал? — хором возмущаются девочки.

— Ну а вы бы мне поверили, что это не просто сны такие, если бы мы не выяснили про Дары Смерти?

— Ну… а может, поверили бы!

— Да ладно, я и сам себе не до конца в этом вопросе верил. Вот, вчера наконец поверил окончательно и бесповоротно, и могу и вам рассказать.

И я рассказываю им о наших встречах со Снейпом, и тогда, когда Гермиона меня усыпила, и после той Авады, и то, что мне приснилось сегодня. Только наш разговор про воскрешение и про то, что Снейп считает, что у меня могло бы получиться, удерживаю при себе. Сначала надо это самому обдумать.

— Так это же отлично! — к Гермионе возвращается ее деловой настрой. — Сейчас мы тебя быстренько усыпим…

— Эй, а мое мнение не учитывается?! — возмущаюсь я, но, честно говоря, не совсем по-настоящему. Я и сам уже успел подумать, что это вполне разумный вариант. Ну, по крайней мере, напрашивающийся.

— Сейчас мы тебя быстренько, с твоего разрешения, усыпим, и пойдешь встретишься… да хоть с профессором Дамблдором! Возможно, у него есть пара-тройка дельных советов для тебя?

— А если нет? — спрашиваю я, потому что мне уже интересно, к кому она собирается меня отправить после Дамблдора.

— Нет уж, пусть лучше они будут! — грозно говорит Гермиона. Мы с Джинни переглядываемся и улыбаемся. Все-таки она такая смешная временами, это что-то! — Что я такого сказала? Что вы ржете?

Что-что. Просто так. От полноты чувств. А может быть, от истерики. По крайней мере, я только начинаю осознавать открывающиеся мне возможности. И Мерлин с ним, с Министерством! Мама и папа, Сириус, Седрик Диггори… Фред, Ремус и Тонкс. Столько людей, с которыми я недоговорил, не успел спросить, не успел сказать, и профессор Дамблдор тоже среди них, хотя отнюдь не на первом месте. Столько людей, которых мне так важно увидеть, у которых нужно попросить прощения, и теперь… теперь, получается, я могу просто взять и сделать это?! Без Воскрешающего Камня, не на смерть собираясь, а просто — взять, прийти, поговорить? И вот что делать, когда все это внезапно осознаешь? Тут либо смеяться, либо плакать от этого всего. И лично я сегодня выбираю смеяться.

Но когда у меня почти под носом оказывается сонное зелье, я успокаиваюсь, потому что подозреваю, что именно от моего настроя зависит, куда я сейчас попаду. И пусть я хотел бы навестить очень многих, сейчас я все-таки не готов. Это подождет. То есть, я очень надеюсь, что они подождут меня. А сейчас я собираюсь именно к профессору Дамблдору, и будет неловко, если вместо него я попаду, скажем, к Сириусу. Хотя нет, это еще ничего. Гораздо более неловко будет, если я снова окажусь у Снейпа. Нет, даже думать о таком не буду. Ну его. Лучше уж буду думать про профессора Дамблдора. Вдруг у него и правда есть что сказать мне? И кстати…

— Ты бы мне набросала, что ли, список вопросов, а то я пока даже не очень понимаю, что именно спрашивать-то у него. «Профессор, что нам делать», так, что ли?

— А смысл? — безмятежно отзывается Гермиона. — Ты заснешь, список останется здесь, с твоим спящим телом, и вряд ли его наличие сможет тебе помочь.

— Между прочим, мы не знаем, останется ли список здесь, — вдруг говорит Джинни.

— Ну, логично предположить, что это так.

— Логично предположить, что если человек разговаривает во сне с тем, кто уже умер, то тот ему просто приснился. А у Гарри… — а у меня все не как у людей, да. — Короче, я предлагаю проверить.

— И правда, — кивает Гермиона и присаживается за стол. Она пишет и бубнит что-то себе под нос, я слышу обрывки фраз «прецедент», «новая магическая конституция», «давно нуждается в пересмотре»…

— Эй, ты не увлекайся! Не забывай, что мне придется запоминать ответы профессора на твои заковыристые вопросы! Может, лучше не задавать их все сразу? Чем меньше будет вопросов, тем больше вероятность, что я смогу связно пересказать наш разговор после пробуждения.

— Если так сложно запомнить, возьми с собой ручку тоже, запишешь, — говорит Гермиона и вручает мне список и ручку.

Я разворачиваю список, чтобы просмотреть написанное, но буквы расплываются у меня перед глазами, и я понимаю, что Гермиона уже сунула мне под нос свое сонное зелье. Это она, конечно, поторопилась.

Я оглядываюсь и вижу, что оказался в кабинете директора в Хогвартсе — в таком, каким я его запомнил. Я сижу за столом, а напротив меня в кресле сидит профессор Дамблдор. В руках у меня ручка и Гермионин список вопросов. Ну надо же, удалось притащить их с собой!

— Здравствуй, Гарри, — говорит профессор. — Рад снова встретиться с тобой, и рад видеть тебя в добром здравии.

— Здравствуйте, профессор, я тоже очень рад вас видеть, — говорю я и растерянно замолкаю, потому что не понимаю, как продолжить разговор. Вроде бы, нехорошо вот так сразу набрасываться на человека с вопросами. С другой стороны, вести светскую беседу в таких обстоятельствах тоже как-то странно. Да и о чем? Не о погоде же! — Значит, вот как выглядит ваше посмертие?

Молодец, Гарри. Нашел легкую, ни к чему не обязывающую тему для разговора. А деликатный-то какой, аж жуть!

— Нет, оно выглядит немного иначе, — улыбается профессор Дамблдор. — Но я решил, что это место вполне подходит для нашего разговора. Привычное и уютное, не правда ли?

— Да, пожалуй, — я смотрю на портреты директоров на стенах, пытаюсь понять, двигаются ли они или нет, и если да, то связаны ли эти портреты с теми, что висят в настоящем Хогвартсе? Я всматриваюсь в них, но они раз за разом ускользают от моего внимания, и в конце концов я сдаюсь. Мало ли что там такое нарисовано. Может быть, действительно лучше и не смотреть.

— Вот и отлично, я рад, что тебе тоже нравится. Я также рад, что ты и твои друзья сумели догадаться о Дарах Смерти. Вы молодцы, а я выиграл заключенное с профессором Снейпом пари. Но думаю, ты пришел не для того, чтобы слушать, чему еще я рад (хотя я долго мог бы перечислять). Могу ли я чем-нибудь тебе помочь?