У каждого Темного Лорда...

— Лизандра, говоришь… это которая Яксли, что ли?

— Ну.

— Уговорила. Давай сюда свой кекс.

— Разогнался. У меня еще глазурь не готова, пей вот чай пока, — еще одна кастрюлька отправляется на плиту. Я вдыхаю шоколадный запах и понимаю, что я тут самый бедненький и ужаленный дементорами, и мне срочно нужен этот кекс.

— Кекс и семейная история — это очень мило, — говорит Амелия Боунс, — но давайте поговорим о самых насущных вопросах. Я тут немного осмотрела дом, и получается, что поселить меня вам негде, разве что к мисс Скитер, а на такое я не согласна, уж простите.

— Мы и не стали бы вам такое предлагать! Собственно, вам нужно разместиться здесь только этой ночью. Гермиона все равно собиралась переночевать в лаборатории, так что вы, вероятно, можете занять ее спальню, да, Гермиона? — Гермиона утвердительно кивает. — А с утра мы попробуем вас легализовать.

— Каким же образом, позвольте узнать?

— Самым прямым. Вы явитесь в Министерство Магии…

— Это я уже пробовала, — усмехается мадам Боунс. — Вы полагаете, этот раз будет лучше предыдущего?

— Полагаю, да. Дело в том, что исполняющий обязанности министра и его заместитель как раз вчера слегка приболели, поэтому не смогут своевременно отреагировать на ваше появление. Ну а помощник министра Персиваль Уизли, к которому вы явитесь для улаживания бумажных вопросов, проявит должное служебное рвение и ускорит бюрократическую процедуру, насколько это возможно. Благо в его официальных инструкциях ни словечка про вас не говорится, а значит, у него нет ни единой причины вам препятствовать.

Джинни ставит на стол тарелку с кексом, и я временно выбываю из диалога, поскольку вот именно этого мне и не хватало для полного счастья.

— А вы, я смотрю, его перевербовали? — удивляется мадам Боунс. — Пару лет назад между вами, кажется, были не слишком теплые отношения.

— Ну, всякое бывало, — я не без усилий отрываюсь от сладкого. — Но нынче Перси готов нам помочь, и мы этому весьма рады.

— Вы уверены, что его усилий будет достаточно? После того, как нынешний господин министр сумел посадить меня под стражу, не соблюдая даже видимости законных процедур, которые должны бы предшествовать такому решению, я бы не стала слишком полагаться на то, что я должным образом заполню документы.

— Да, мы бы тоже не стали. Поэтому послезавтра с утра в «Пророке» и еще нескольких изданиях появится заметка о вашем чудесном спасении. С колдографией непременно. Перси хотел даже организовать пресс-конференцию, но в итоге мы решили, что это будет слишком уж нарочито. Лучше сделать вид, что к организации публикаций никто руку не прикладывал. Ну а потом, вероятно, вам придется дать еще несколько интервью, а вот пребывание на людях ограничить, на всякий случай. До тех пор, пока вас официально не признают здравствующей. У нас есть список надежных домов, в которых вы можете поселиться на это время, я вам покажу, выберем.

— Ладно, во всяком случае, можно попробовать, — с сомнением тянет мадам Боунс.

Вот и я думаю: можно попробовать.

— Малфой, это уже четвертая порция, тебе же плохо будет, — тихо говорит Джинни.

— Знаешь, Уизли, — тянет Малфой, глядя на кусок кекса в своей тарелке. — Когда вся эта кутерьма закончится, я надеюсь, Поттер одолжит мне тебя на пару дней.

— В каком смысле? — хором возмущаемся мы с Джин.

— Хочу, чтобы ты дала мастер-класс нашим эльфам. Я полагал, что они прекрасно готовят, однако совершенно очевидно, что некий пласт кулинарного мастерства прошел мимо них.

— Даже и не пойму, это ты мне комплимент сделал или обозвал домовым эльфом? — усмехается Джинни.

— Я и сам не знаю, — вздыхает Малфой, разрезает свой кекс и решительно съедает очередной кусочек.

...должны быть реликвии

После чаепития все расходятся кто куда, и на кухне остаемся только мы с Амелией Боунс. Впрочем, и мы сидим там не слишком долго: ровно столько, сколько нужно на то, чтобы связаться с Перси и уточнить детали завтрашнего явления Амелии в Министерстве. По идее, стоило бы прямо сейчас же обсудить «перспективы дальнейшего сотрудничества», как выразился бы тот же Перси, но боюсь, я и обычно-то недостаточно интеллектуален для подобных бесед, а уж после сегодняшней встряски даже шоколадный кекс не может вернуть мне видимость умной физиономии.

Так что Амелия уходит общаться со Сьюзен, а я иду в гостиную, общаться… с теми, кто там есть. Прямо передо мной туда заходит Драко, встает на пороге и театрально откашливается. Из гостиной слышится приглушенное ойканье Гермионы и недовольный голос Рона:

— Это не дом, это блин общежитие четырех факультетов! Уже спокойно посидеть с девушкой негде!

— Это у вас называется «посидеть»? — язвительно уточняет Малфой.

— Вот только не надо делать вид, что мы тут чем-то ужасно непристойным занимались. Подумаешь, целовались.

— Дальше вы, пожалуй, выясняйте без меня, мне все равно надо в лабораторию, — вздыхает Гермиона. — Так что ты вовремя, Малфой.

Она выходит из гостиной, улыбается поочередно Малфою и мне и убегает навстречу очередному котлу, а мы с Малфоем проходим в гостиную. Некоторое время Малфой делает вид, что очень занят изучением интерьера, но потом спрашивает у Рона:

— Уизли, вот только честно, неужели тебе не противно — с грязнокровкой?

— Малфой, ты нарочно нарываешься или просто головой ушибся в полете?

— Нет, я просто понять хочу. Ладно, я уже понял, что убивать их… что никто не одобрит… и бессмысленно. Но это же — практически другой вид. Это же — как с кошкой или лошадью. А тебе вроде нравится. Как такое может быть?

— А я вообще не брезгливый, — медленно говорит Рон. — Видишь, с тобой же разговариваю, а это не как с кошкой или лошадью, а как с комком слизней. И ничего, не вырвало даже. И рожу тебе начистить я смогу руками, без всякой магии, и не посмотрю, что противно. И даже Гарри Поттер меня не остановит… Гарри?

Что Гарри? Я сижу в кресле, смотрю на Малфоя и чувствую, что бешенство буквально захлестывает меня. Ах, убийства грязнокровок не одобрят? Какая жалость! А то можно было бы, наверное, на них охоту устраивать, в лучших традициях древних Блэков, да? Они же так на животных похожи. Другой вид. Да как смеет эта белобрысая тварь говорить такое о Гермионе, когда сам в подметки ей не годится?!

— Гарри!

Белобрысая тварь, впрочем, ничего уже не говорит. Малфой молчит, судорожно вцепившись руками в горло, будто пытаясь освободиться от невидимой хватки, и в глазах его злость и паника. Вот и прекрасно. Он это заслужил. Еще как заслужил.