У каждого Темного Лорда...

— Как вы… и что вы вообще собираетесь делать?

— Выберешься — поговорим. Отходи! — командую я, и Драко Малфой молча и без споров отходит от окна. Кто б мне рассказал год назад — не поверил бы ни за что. Дементоры, между прочим, времени не теряют и приближаются к нам. Если кто-то из замка наблюдает за их перемещениями, то очень скоро он будет точно знать, где мы находимся. Это не говоря уже о том, что они и закусить нами могут. А Патронуса держу только я, у Рона и Джорджа палочки заняты.

Наконец веревка готова, Джордж резко трогается с места (дементоры становятся значительно ближе), решетка с грохотом выламывается из окна и повисает единственной видимой частью нашей машины. Рон втягивает ее внутрь и кидает на пол. Мы возвращаемся к окну, открываем дверцу. Малфой уже стоит у окна, с недоверчивым видом изучая образовавшийся проем.

— Я не пролезу.

— Еще как пролезешь, давай руку.

— А если нет?

— Времени нет спорить, дементоры на подходе, трансфигурирую в хорька и Акцио достану.

Я, кстати, даже не блефую. Я действительно разучил это заклинание, хотя надеюсь, что оно мне не понадобится. Я вообще-то не горю желанием его применять, это было бы довольно жестоко с моей стороны, но если он упрется, то что делать-то? Не улетать же без добычи. Слава Мерлину, Малфой решает обойтись без лишней трансфигурации. Я ухватываю его за руку, Рон подстраховывает палочкой, и мы втягиваем Малфоя внутрь салона.

— Ну вот, опять через всякую фигню лететь, — со скучающим видом говорит Джордж, разворачивая машину прямо на подлетающих дементоров. В этот момент откуда-то снизу до нас долетают лучи заклинаний. Колдуют, конечно, наугад, но могут и попасть. Джордж газует, и мы снова пролетаем сквозь строй дементоров, сопровождаемые залпами заклинаний. Пару раз что-то чувствительно прилетает по дну машины, но на нашей скорости это никак не отражается. Мы удаляемся от Азкабана.

В заднее стекло мне видно, как из Азкабана вылетают люди на метлах — очевидно, за нами в погоню — и останавливаются, вынужденные вызывать Патронусов, чтобы защититься от разозленных дементоров. А мы летим.

Бледно-зеленый Малфой неуверенно садится неподалеку от меня, благо размеры салона позволяют не тесниться.

— Поттер, что это за… устройство?

— Это, Малфой, называется автомобиль.

— Ты в курсе, что это незаконно?

— Я даже в курсе, что устраивать побег из Азкабана незаконно.

— И можно узнать, зачем я вам понадобился?

— Если б мне самому кто-нибудь это объяснил… давай сначала долетим, а потом объясняться будем. Есть хочешь? Где-то там справа бутерброды валяются.

— Мне тоже дайте, — немедленно отзывается Рон.

Пока Малфой и Уизли делят бутерброды (картина, достойная кисти художника), я нащупываю в кармане зачарованный галеон. Отправить сообщение — дело двух минут. Побег из Азкабана мы оформили, пришло время заняться другими вещами.

...должно быть убежище

Малфой пришел в себя спустя три бутерброда. Подтянулся, сделал морду тяпкой, как обычно, с вежливым презрением отказался от шоколада, протянутого Джорджем (и правильно сделал, надо сказать!), и спросил:

— Итак, Поттер, все-таки, зачем герою магического мира приспичило меня похищать?

И вот я сижу, глазами хлопаю и пытаюсь сообразить, с какого краю на такой вопрос отвечать-то.

— Во-первых, — говорю, — мы, гриффиндорцы, предпочитаем называть это не похищением, а спасением.

— Чем докажешь?

— Обратно хочешь?

— После того, какой переполох вы там устроили? Спасибо, нет.

— Обратно не хочешь — значит, спасение.

— Гриффиндорская попытка мыслить логично… удивительно, Поттер, что ты еще жив, с такими невеликими способностями. А во-вторых что?

— А, точно, было еще «во-вторых». Тебе, я так понимаю, в Азкабане свежую прессу не носили?

— Ты просто так издеваешься или в этом вопросе есть смысл?

— Я намекаю, что ты не в курсе последних новостей, Малфой. Я нынче называюсь не «герой магического мира», а «беглый преступник».

— Преступник? Ты? — Малфой оглядывает меня с таким выражением лица, будто быть преступником — большая честь, а назваться таковым — неслыханное нахальство с моей стороны. — И в чем же тебя обвиняют?

— О, там много пунктов. Прогул года учебы в Хогвартсе, применение непростительных заклинаний, ограбление банка, — с удовольствием перечисляю я. Лицо Малфоя действительно стоит того, чтобы все это припомнить, — присвоение чужого домовика, кража волшебной палочки… черт, еще что-то было, уже не помню. Ну и за последние дни обвинений наверняка прибавилось, но формулировки я не слышал, так что не могу ничего об этом сказать. Но полагаю, что там еще похищение людей, побег из-под стражи, теракт и еще что-нибудь столь же милое.

Малфой молчит, переваривая информацию, потом ехидно интересуется:

— Хотя бы в убийстве тебя не обвиняют?

— Кажется, нет. Хотя, честно говоря, могли бы. Как-никак, нашу с Волдемортом дуэль много кто видел.

— Подозреваю, что Уизли тоже предъявлены некие обвинения, да?.. Знаешь, Поттер, я передумал. Верни меня обратно.

— Поздно, Малфой, раньше надо было думать, — подает голос Рон. А я уже было удивился, чего это он до сих пор молчит.

— Если бы я мог подумать раньше, я бы подумал, — огрызается Малфой.

— Бедный, бедный Малфойчик, — вздыхает Джордж с водительского сидения. — Он-то думал, что его спасают авторитетные герои, сейчас сверкнут глазами, скажут защитную речь, и его официально отпустят, хэппи-энд, все танцуют. А оказалось, к нему вломились беглые уголовники, и вообще все только начинается. Какой кошмар.

— Да, в общих чертах как-то так, — в тон ему вздыхает Малфой.

— Ничего, зато у нас весело, вот увидишь.

— Гриффиндроский вариант веселья? Вот это меня и пугает.

— Не вопрос, дементоры приятнее, но мы уже слишком далеко улетели, обратно я поворачивать не стану. И вообще ничего делать не стану, устал уже. Ронни, будь добр, смени меня.

Джордж тормозит, машина зависает над водой, и они с Роном меняются местами. Малфой с сомнением спрашивает:

— Уизли, ты умеешь обращаться с этой штукой вообще?

— Конечно, ты же видел, — отзывается Джордж.

— Да богарта вам в… Рон Уизли, ты умеешь обращаться с этой штукой?

— Ну, на втором курсе получалось, — отвечает Рон и ностальгически улыбается. — Правда, тогда мы затормозили в Гремучую Иву. Но живы все остались.