У каждого Темного Лорда...

— С ним не скучно, — отвечает Джинни, и я слышу, как она улыбается.

— И все? Больше тебе сказать нечего? Ты же вроде как в него влюблена, я не перепутал?

— Не перепутал. Ну и что?

— Ну для влюбленной ты как-то очень сдержанно о нем говоришь. Это, знаешь ли, довольно подозрительно.

— А ты хотел ведро розовых соплей, что ли? — фыркает Джинни. — Ну извини, ничем не могу помочь. За этим — к фанаткам Гарри, у нас вон отдельная кучка писем на шкафу лежит, видишь? Можешь почитать, там доступно написано, чем он хорош. А я лучше все это скажу ему лично.

— Понятно. То есть ты действительно просто отхватила себе героя, по расчету, и теперь морочишь ему голову, — насмешливо тянет Малфой.

— Малфой, Малфой, — вздыхает Джинни. — Мальчик со здоровенным кривым зеркалом в глазу. Тяжело тебе живется, да? Кругом циничные расчетливые твари вроде меня, нищеброды Уизли, наглые грязнокровки, рвущиеся занять твое место, идиоты вроде Гарри Поттера… и среди всего этого стоишь ты, весь такой красивый, в цветах Слизерина, и страшно страдаешь от человеческого несовершенства, да?

— Ну, знаешь, Уизли… что ж ты тогда со мной разговариваешь, если думаешь, что я кругом не прав?

— А мне за тебя Луна поручилась. Сказала, ты еще не совсем потерян для общества.

— И какая разница, что обо мне сказала эта…

— О! Точно! И ненормальные еще кругом, да? Бедненький Малфой. Ты бы глаза-то разул при случае, столько нового узнал бы!

— Ладно, к драклам эту тему, я все равно не понимаю, что ты мне хочешь сказать. Но признай, ты хорошо устроилась. Влюбиться в героя — это беспроигрышный ход, преклоняюсь просто. Легко, приятно и прибыльно.

Джинни издает некий звук, в котором я не без труда узнаю смешок.

— Думать, что любить героя легко и приятно, может только полная дура. И не смотри на меня так, Малфой, я знаю, о чем говорю, сама такой была аж до школы. И даже, наверное, первые два курса, хотя тогда я уже начала сомневаться.

— Что ж так? Чем тебе герой не угодил?

— Он меня спас от Василиска.

— От кого?!

— А, ты же в Азкабане газеты не читал. Вся Магическая Британия ныне знает эту историю во всех или почти всех подробностях. Василиск — это такая большая змея. От его взгляда все каменеет. А еще у Василиска есть яд. Кстати, странно, что ты не знаешь, твой отец к той истории тоже руку приложил. Вот не надо сейчас так оскорблено вскидываться, я не обвинениями бросаюсь, а просто рассказываю, как было дело.

— И Поттер спас тебя от Василиска?!

— К слову о том, чем он хорош, да? Ты много знаешь мальчиков двенадцати лет, которые полезли бы вытаскивать какую-то малявку аж из Тайной Комнаты?

— Ну так я и говорю — идиотизм. Этого у него через край. Итак, Поттер тебя спас. И что плохо в этой истории? По-моему, для полной идиотки это вполне прекрасная ситуация. Практически как в сказках.

— Ты прав. Только я оказалась не совсем полной идиоткой. И до меня дошло, что любить героя очень хлопотно. Он будет постоянно кого-то спасать, с ним что-то будет приключаться, его могут ранить и даже убить, а я все это время буду переживать за него, и далеко не всегда смогу быть рядом. И? Чего хорошего?

— Чего ж ты тогда не бросила это дело, раз тебе это не нравится?

— Понимаешь какое дело… героя я любить перестала, потому что дурное это занятие, как я и говорила. А вот Гарри Поттера так и не разлюбила. Пришлось учиться снова получать удовольствие от того, что он такой герой и с ним вечно что-то происходит. Получается, конечно, с переменным успехом, но все-таки получается.

— Уизли, ты меня вконец запутала, — вздыхает Малфой.

— Это ничего, главное, что сама не запуталась, — отвечает Джинни. Какое-то время они молчат, и я выбираю этот момент, чтобы все-таки зайти на кухню. Переступив зачарованный порог, я чувствую запах кофе. Джинни радуется:

— Доброе утро, Гарри! Наконец-то я поняла, для кого кофе варю. А то стою поставила зачем-то, стою и гадаю: неужели придется самой пить?

— Доброе утро. Ну, самой все пить не обязательно, но компанию составишь?

— Пожалуй, — кивает Джинни и достает из шкафа вторую чашку.

— А я пойду в библиотеку, пожалуй, — объявляет Малфой. — Подозреваю, в этом доме это единственное место, где можно остаться в одиночестве.

— Угу, если сильно повезет, — улыбается Джинни. — А если не повезет, там окопался наш местный Рейвенкло и Сьюзан Боунс. И, возможно, Гермиона, если она не в лаборатории.

— Обрадовала, — кривится Малфой, но все-таки уходит.

Джинни наливает нам кофе, садится напротив меня, внимательно осматривает и ехидно ухмыляется:

— Подслушивал, небось?

— Было дело. А как ты узнала?

— Взгляд у тебя был очень выразительный, когда ты вошел. Возмущенный такой. Хорошо, Малфой не видел, а то распсиховался бы опять.

— Говоришь, Луна за него поручилась?

— Да, говорит, он неплохой, просто…

— Просто придурок.

— Ну да. Но обучаемый. Вот оклемается от Азкабана и начнет обучаться.

— Надеюсь, это случится в этом году, — вздыхаю я. — Но меня больше другое интересует. Ты, помнится, Малфою сказала, что мне лично расскажешь — ну, ты поняла же, да? — почему-то я никак не могу подыскать формулировку, на ум приходит только «ведро розовых соплей», по выражению Джинни, но это не совсем то, в чем я сейчас нуждаюсь.

— Поняла, — говорит Джинни, допивает кофе и пересаживается поближе ко мне. — И расскажу, и покажу, хоть сейчас.

Джинни целует меня, и я думаю, что демонстрация — это гораздо лучше, чем рассказ.

...должны быть советники

— Гарри, я тут подумала, — говорит Гермиона, стремительно заходя на кухню, потом сдавленно ойкает, отступает и уже откуда-то с порога возмущается: — Ну, знаете, ребята! Ладно я, у меня психика крепкая, но мало ли кого могло бы на кухню занести, вы бы хоть о других подумали!

Примерно три очень долгих секунды я тщетно пытаюсь сообразить, зачем нам тут Гермиона, что именно я должен думать о каких-то «других», что я должен ей отвечать и почему я вообще должен это делать, у меня, вообще-то, есть занятия поинтереснее! Но потом я прихожу в себя и в недоумение:

— А что, собственно, такого? Ничего особо неприличного, по-моему, не происходит, — и ведь правда, нам даже толком себя приводить в порядок не надо. Ну, Джинни растрепанная немного, я, наверное, тоже, ну и что? — Подумаешь, немного увлеклись.

— Ну, просто мне вчера примерно за это же выговаривал Малфой, я решила при случае на ком-нибудь отыграться. Так получилось, что это оказались вы, — улыбается Гермиона. А я понимаю, что, кажется, уже почти в состоянии думать головой.

— Так что ты там такого интересного подумала?