У любви не всегда красивое лицо

– Ага, - кивнул мужчина, - вон он. Странно, я раньше не видел его здесь.

Я обернулся и увидел Густава, который ходил между столов с двумя кувшинами: в одном была вода, а в другом сок. Что он делает? Почему не послушался меня? Я же просил!

«Не стоит так кричать, - миролюбиво сказал мне внутренний голос, - он же выручил тебя, разве ты этого не понимаешь?..»

– Не желаете сока или воды, мэм? – как раз спросил Густав у одной пожилой дамы. Та улыбнулась:

– Да, конечно, не откажусь от стакана воды. Какой миленький мальчик! – восторженно воскликнула она, пока Густав наливал ей воду.

Я извинился перед людьми, которых я недавно обслуживал, и, быстро преодолев расстояние между мной и мальчиком, взял его за руку и отвел в сторону. Затем сел перед ним на корточки и сердито сказал:

– Я велел тебе оставаться там! Ты хочешь, чтобы меня уволили? – мальчик виновато взглянул на меня, но не успел ничего сказать в свое оправдание, так как уставился на кого-то за моей спиной.

– Эрик!

Я обернулся и увидел, что к нам приближается доктор Гангл. Ну вот, всё пропало. Он вышвырнет меня с работы…

– Почему ты не работаешь, Эрик? И… И кто это?
– босс недоуменно посмотрел на мальчика, а потом перевел взгляд на меня.

– Это сын Кристин, Густав, - вздохнул я, опустив голову.
– Пока Кристин в больнице, ему некуда пойти. Мне пришлось взять его с собой на работу. Я посадил его в кладовку, чтобы его никто не видел…

Доктор Гангл покачал головой:

– Иди домой, Эрик, я доработаю за тебя, - что? Я не ослышался? Кажется, нет… - И еще… – Хозяин немного насмешливо посмотрел на меня:

– Ты ужасный официант, - сказано это было дружелюбно, и я не стал обижаться, так как он был прав. – И держи меня в курсе состояния Кристин, - добавил он.

Я облегченно кивнул, передал директору меню и, взяв Густава за руку, пошел домой.

– Мне не понравилось быть официантом, мистер Эрик… – но я перебил его, так как все еще был на него сердит.

– Меня могли уволить! Я просил тебя оставаться в кладовке, почему ты вышел?

– Там было одиноко… Мне не понравилось там, поэтому я решил вам помочь…

Я закатил глаза. Хотел помочь… И ведь помог! Когда мы уже были возле моего дома, я поднял мальчика на руки и подошел к закрытой двери.

– Тебе повезло, что ты милый и симпатичный, - проворчал я, - иначе беды было бы не избежать… Это сейчас так, а когда ты станешь старше - никто не будет относиться к тебе со снисхождением. И знаешь почему? – я посмотрел на мальчика, а он в ответ только пожал плечами: - Потому что жизнь очень жестока.

Открыв дверь, я спустил Густава на пол. Тот сразу же побежал к пианино.

– Когда мы пойдем навестить маму, мистер Эрик?

– Когда она почувствует себя лучше.

– Мне грустно, я скучаю по ней…

– А ты знаешь, что я делаю, когда мне грустно?

– Что?

– Я играю.

Я сел рядом с ним на скамейку у пианино, и мои пальцы заскользили по клавишам, изливая такую красивую, но в то же время очень грустную музыку. Вся та боль, которую я испытал, глядя на израненную Кристин, вырвалась наружу. Она больше не могла таиться у меня в душе, ведь была заперта там целый день и томилась, словно в тюрьме.

Моя Кристин сейчас в больнице и неизвестно, выживет ли она… Господи, за что ей это всё? За что? Если она чем-то провинилась перед тобой, Господи, то в следующий раз накажи меня. Меня, а не ее! Она должна жить, жить ради себя и ради своего сына. А я вытерплю все, если буду знать, что она счастлива.

Вдруг мне в голову пришла одна мысль: если она поправится – а я был уверен, что так и будет - то между нами все наладится. Такой преграды как Рауль больше нет, ведь он ушел, и, надеюсь, навсегда…

Но сможет ли Кристин полюбить меня? Значительный перевес был в сторону отрицательного ответа, но в душе все еще теплилась надежда. Я чувствовал себя отвратительно, ведь когда я лежал в больнице - она часто приходила и навещала меня. А я что? Сижу на своем складе и играю на пианино… Если бы она знала, что я все отдал бы, чтобы она жила, отдал бы даже свою жизнь…

Я взглянул на Густава, он сидел, закрыв глаза, и наслаждался музыкой. Странно, но этот мальчик любил музыку, он пропускал ее через свою душу, так, как и я…

========== Глава 36. ==========

Глава 36.

POV Эрик.

– Смотрите!
– воскликнул Густав, сидящий за пианино.
– Я играю!

Я отвернулся от окна, в которое уже смотрел около получаса, думая о Кристин. Мальчик за это время уже научился играть этюд «У Мэри был барашек». Я даже удивился, ведь дети в его возрасте учатся неделями, а он – всего за каких-то двадцать минут уже умел играть. Да, безусловно, он был похож на меня во всех отношениях. Он так быстро сообразил, что к чему и с волнением проходился пальцами по нужным клавишам… Я как будто смотрел на себя со стороны.

– Молодец, - сказал я, улыбнувшись ему, а затем поднял его на руки, - время для ванны!

– Но я не хочу в ванну… – Густав насупился и запротестовал.

– Но это нужно сделать, - я, не слушая возражений мальчика, отнес его в ванну, где все уже было приготовлено: а точнее – корыто с теплой водой.

Мальчик вздохнул и стянул с себя рубашку. Я, до этого времени просто стоявший в дверях ванны, застыл: у Густава была родинка на груди в форме половины сердца. Она была маленькая и почти незаметная, но, увидев ее, - я врос в землю. Вы спросите, почему? Потому что у меня была точно такая!

Так много совпадений… Слишком много! Но он не может быть моим ребенком, просто не может! Я не достоин этого, я и подумать об этом не мог. Да, одно время я допускал до себя эту мысль, но не был уверен. Сейчас меня терзали сомнения, я запутался и не знал, что думать. Мой ли он сын?.. Или же Рауля?

Да о чем я вообще думаю, черт возьми? Конечно, Рауля. У такого урода, как я, не мог появиться такой красивый сын, а вот у смазливого виконта очень даже мог.

– Мистер Эрик, что с вами?