У неё была слишком хорошая память

Кларенс показал ему фотографию Доры. Как только бармен взглянул на неё, он воскликнул;

— Так это Дора! Дора-Сурок...

Потом посмотрел на Брэдфорда с удивлением и грустью.

— У вас правда с ней свидание?..

Смутившись, как настоящий влюбленный, полицейский вздохнул:

— О, да... Вы ее сегодня не видели?

— Два или три раза с... Короче, с друзьями... Не удивлюсь, если она еще раз зайдет... это в ее привычках.

— Тогда я еще подожду. Налейте еще одну рюмочку порто.

Когда бармен обслужил своего клиента, он не удержался от вопроса:

— Вы давно знаете Дору?

— Откровенно говоря, я ее никогда не видел.

Бармен вытаращил глаза.

— Вы что, смеетесь надо мной? Вы же говорили о свидании!

— Да, но она не в курсе дела.

Бармен почувствовал, что сейчас разозлится, посмотрел на своего собеседника, как на ненормального, и отошел от него. Кларенс, который пил уже четвертый порто, потерял ощущение времени, когда бармен снова подошел к нему и прошептал:

— Вот она... ваша крошка.

Брэдфорд оглянулся и увидел довольно заурядную девицу, не красавицу, не уродину, с сонным видом поглядывающую на посетителей. Сержант подошел к ней.

— Мисс Дора?

Она с удивлением подняла на него глаза, которые можно бы было назвать красивыми, если бы в них была хоть какая-нибудь искорка, и вдруг зевнула.

— Извините, это нервы... Что вы хотите?

— Меня прислал один человек, который бы очень хотел повидаться с вами.

— Один человек?

— Джордж-Герберт Морган.

— Я с ним не знакома.

— Ну и что же!

— Откуда он меня знает?

— От одной вашей подруги... Филлис Балеброк.

Она, казалось, поверила.

— А! Если от Филлис, тогда идет!

Брэдфорд понял, что она ничего не знала о смерти своей подруги, и стал любезнее.

— Вы идете?

— А где он меня ждет, ваш мистер Морган?

— В Скотланд-Ярде.

Не давая девушке опомниться, он взял ее под руку и повлек за собой. Но, очутившись на улице, Дора начала упираться.

— Вы полицейский?

— От вас ничего не скроешь!

— Я ничего не сделала!

— Но я же не сказал, что вы что-то сделали, моя красавица!

Он сделал знак такси, которое остановилось в нескольких метрах от них.

— Вы должны нам кое-что рассказать. Я уверен, что вы не откажете нам в этой маленькой любезности. Иначе это будет неразумно.

Дора знала, что с полицией лучше не ссориться, и примирилась со своей судьбой. Она лишь заметила:

— Я выложу Филлис, что о ней думаю!

Брэдфорд не стал объяснять ей, что нужно проделать тяжкое путешествие, чтобы поговорить с Филлис Балеброк. В тот момент, когда он помог своей спутнице сесть в такси и влезал туда сам, он замер на месте от крика:

— Кларенс!

Он повернулся и увидел Перл, которая летела к нему со сверкающим взглядом и сбившейся на бок шляпой. Она зашла к подруге рассказать ей о событиях этого необычного вечера, возвращалась домой пешком, чтобы успокоиться после всех волнений, и вдруг увидела своего жениха, выходящего из кафе под руку с девушкой. Так вот что он называл работой, к которой Перл не было доступа?! В таком случае лучше его больше не видеть, чем связать свою жизнь с человеком, который обманывал ее до того, как попросил руки. Прохожие, которые прогуливались допоздна но Сохо, столпились вокруг парочки, довольные этим неожиданным развлечением. Кларенс, задетый за живое, слышал, как Дора смеется в такси над рассуждениями шофера. Пытаясь успокоить Перл, он ей поспешно объяснял, что эта девушка — свидетельница, которую он должен доставить в Ярд, и что через несколько часов он будет перед ее магазином, чтобы объяснить, какую трагическую ошибку она совершала и как стыдно зря подозревать его. Но Перл ничего не хотела слушать и покинула своего возлюбленного, утверждая, что она не хочет его больше видеть никогда в жизни.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Толстяк Морган никогда не скучал во время расследования какого-нибудь дела. В течение нескольких дней он мог почти неподвижно оставаться в своем кресле, поджидая новые сведения, которые ему доставляли, и телефонные звонки. Был уже час ночи, а ему пока еще ничего не сообщили. Ничего, и Джордж-Герберт знал, что нужно было ждать.

Когда Кларенс Брэдфорд вошел в его кабинет, пропуская вперед молодую женщину, одетую несколько экстравагантно, макияж которой с трудом скрывал ее молодость, старший инспектор понял, что его помощник нашел таинственную Дору и что они уцепились за первое звено цепи.

— Вот она...

Кларенс усадил свою спутницу напротив Моргана, который, прищурившись, смотрел на неё. Дора испугалась этого человека, похожего на Будду, которого она каждый день видела в витрине антикварного магазина на Воудоу-стрит. Что ему было нужно? Она была уверена, что не сделала ничего; противозаконного, почти ничего... Молодой полицейский, который привез ее, прислонился к двери и курил сигарету с безразличным видом. Было бы лучше, если бы ее встряхнули, чтобы она могла закричать и разрядить нервы, но это молчание... Горло у неё сжало. Ей было страшно.

— Имя?

Грузный человек едва прошептал этот вопрос, и она поняла сразу, что он обращался к ней. Тем же тоном, бесстрастно он повторил:

— Имя?

Она сделала усилие, чтобы ответить, но не смогла унять дрожь в голосе:

— Дора Карпентер.

— Адрес?

— Палтинейс-стрит, 75.

— Профессия?

Она поколебалась, смущенная направленным на неё взглядом.

— Фотомодель.

Он изучал ее взглядом: платье, пальто, шляпу, перчатки, сумку. Она догадалась, о чем он думал, и быстро прибавила:

— У меня есть друг.

— Один?

Она покраснела, но вывернулась:

— Бывает, я их меняю.

— Конечно... Возраст?

— Двадцать три года.

В общем, у неё был храбрый вид. Должно быть, целый ряд поражений, неудач, глупостей привели ее к этой печальной профессии. Глядя на неё, Толстяк Морган думал, что у него могла быть дочь такого же возраста, и в нем поднимался гнев против общества, которое он защищал и которое было не способно защитить двадцатилетних девчонок от того, что они были вынуждены выходить на панель. Ей же показалось, что толстяк был недоволен. Она отважилась на старую песенку:

— Мне не повезло...

И это, конечно, было правдой. Филлис тоже не повезло. Они вообразили, что можно выбраться из этой гнусной жизни, не поработав, не попотев, единственно благодаря тому, что они не уродины и хорошо сложены, и вдруг в один прекрасный вечер их находят в грязной комнате прирезанными, как животных. Но как им объяснишь? Они не поймут того, чего не поняли многие поколения сумасшедших девиц, живших до них!

— Вы знаете Филлис Балеброк?

— Это моя лучшая подруга!