У Шивы длинные руки

Айвен стал искать информацию о своей выставке, но нигде не нашел упоминания об этих картинах.

В голове скользнула мысль – это первая странность, предсказанная Ранджитом Тхакуром? Кто-то вырезал информацию о «Тримурти»? Но зачем? И есть ли в этом связь с самим Ранджитом? Нет, это бред!

К вечеру трилогия исчезла из всех каталогов мира, а творческая биография Айвена Итана теперь начиналась не с «Тримурти», а с более поздних картин. А это уже было не странно, а страшно. Созвонился с музеем, где хранилась коллекция, но выяснилось, что там ничего не знают о «Тримурти».

Через день с ним связался заказчик, который всегда покупал пейзажи, и заказал портрет. Портретов Айвен никогда не писал. Он был пейзажистом. Если не считать первой трилогии, созданной в жанре сюрреализма, – то все его картины – пейзажи. И заказчик должен это знать. Айвен отказался, сославшись на занятость.

Он ничего не понимал. Что случилось с этим миром? Что сдвинулось в нем? Куда делись его картины? Зачем пейзажисту рисовать портреты?

Странные вещи продолжали происходить на протяжении недели. Жизнь Айвена начала меняться. Казалось, что даже память заново форматируется, становится иной. Уже и не вспоминал о своих первых картинах. И уже почти был готов взяться за портрет, хотя никогда раньше их не писал. Его приглашали на ток-шоу «Готовим вместе», на выставки домашних животных. Он не умел готовить и не любил животных, и не раз говорил об этом, отвечая на вопросы интервьюеров.

Кто-то сознательно ломал уклад его жизни, форматировал новые предпочтения. По ночам стали сниться сны о вкусной и полезной пище, о радости общения с животными. Если так пойдет дальше, то уже через месяц Айвен заведет себе черепаху и приготовит из нее вкусный суп.

Вспомнил, что однажды уже было такое – когда показал миру свои первые картины. Тогда тоже стали сниться обыденные сны, и больше он никогда не написал ни одной картины, которая по силе хотя бы отдаленно была равной «Тримурти».

Неужели Ранджит говорил правду о том, что кто-то управляет людьми при помощи снов? «Шива», так он назвал его. У «Шивы» длинные руки, сказал Ранджит.

Айвен решился позвонить по номеру, оставленному Ранджитом. Нужно лишь назвать свое имя.

– Слушаю.

– Добрый день. Я Айвен Итан.

Рон и Хлоя

Этот вечер решал —

не в любовники выйти ль нам? —

темно,

никто не увидит нас.

В. Маяковский

***

…Рон находился в пространстве, придуманном для встреч с Хлоей. Это место могло изменяться по его желанию, и если случалось отличное настроение, то выходило очень даже недурно.

На этот раз это довольно уютная гостиная, обставленная в современном стиле. Со стен свисали гроздья светильников, излучающих слабый, нераздражающий свет, а потолок затянут голубоватой плёнкой, символизирующей небесную чистоту. По углам комнаты стояли массивные кресла, на одной стене висело большое зеркало, к другой придвинута огромная кровать – единственная деталь, намекающая на то, для чего предназначено помещение.

В новом теле, над которым он работал последнее время, Рон чувствовал себя немного неуютно. Работа понравилась, у него давно не выходило таких красивых мужских тел. Но как-то непривычно.

Стоял перед зеркалом и, как Нарцисс, любовался своим мощным торсом. Насмотревшись на себя, решил, что на это должна посмотреть Хлоя. Усилием мысли вызвал её и она, откликнувшись на зов, материализовалась в углу комнаты в просторном плаще, скрывающем фигуру. Длинные чёрные волосы разметались по плечам.

– Ого! – сказала, оценив бугристые мускулы. – У тебя обновка? Ты такой красавец, прямо как Аполлон, скрещенный с Геркулесом!

– На себя взгляни! – ответил Рон.

Хлоя подошла к зеркалу, распахнула плащ, накинутый на обнаженное тело, осмотрела себя.

– Ничего себе! – Она дотронулась до своих грудей. – Насколько помню, у меня были яблочки, а тут огромные воздушные шары! Понятно, о чём мечтает создатель! Тебе именно этого не хватало, верно?

– А тебе этого? – спросил Рон и снял штаны.

Осмотрев крепкое тело, Хлоя ухмыльнулась.

– Все вы, мужики, одинаковы! Нет, с размером ты явно переборщил! Мне было достаточно и того прибора, которым ты оснастил своё прежнее тело!

– Может, переделать? – озадаченно спросил Рон.

– Для начала проверим этот шест, а там и посмотрим.

Снова взглянув в зеркало, Хлоя заметила:

– Отличные тела, но всё-таки видно, что это графика.

– Пока не могу сделать лучше, – сказал Рон. – Всё зависит от движков терминала, но никто не собирается создавать что-либо лучшее. Считается, что для таких, как мы, хватит и этого.

Хлоя обняла Рона и прижалась к нему всем телом.

– Ты чувствуешь? – спросил Рон.

– Чувствую, но очень слабо, – ответила она. – Но уже лучше, чем в прошлый раз.

Губы слились в поцелуе, и Хлоя закатила глаза. Рон провёл ладонью по её спине и ощутил сильное, молодое тело. Не по-настоящему ощутил, но всё же почувствовал упругость свежей кожи. Не то что в последних наработках. Тогда казалось, что прикасается к холодной резиновой кукле. А заниматься сексом с надувной женщиной, пусть и отвечающей на ласки, это совсем не то.

– Я тебя люблю! – прошептал он.

– Я тебя всегда любила! – ответила она, не открывая глаз.

Поднял её на руки и отнёс к кровати. Пусть графика, пусть ненастоящее, но когда-нибудь снова смогут прочувствовать друг друга, и всё будет, как в старые добрые времена. Любовь – великая сила, с её помощью можно перевернуть мир, благо рычаг всегда под рукой.

***

В этом мире, лишённом любви, они были изгоями. Земле грозило перенаселение, и любви стало намного меньше, чем в старые времена. То ли это природа постаралась, то ли сами люди вмешались в свою сущность, но любить стали значительно меньше. Желание приходило всего два раза в жизни и зарождалось в строго запланированное время. Когда человеку исполнялось двадцать пять лет, ему находили пару, мужчина оплодотворял женщину, и они расставались. И встречались через десять лет, когда наступал второй брачный период. При этом не испытывали никаких чувств, кроме чувства выполненного долга. Землянам требовалось поддерживать численность населения, и люди это знали. Гражданский долг, и ничего больше.

Когда Рон вступил в возраст первого брака, его познакомили с женщиной. Они провели вместе всего одну ночь. После того, как у неё родился сын, Рон понял, что хочет видеть своего ребёнка. Но это шло вразрез с общественными принципами – дети живут отдельно от родителей, и никогда не встречаются. После нескольких попыток увидеться с сыном, Рон сообразил, что лучше этого не делать, иначе можно загреметь к психокорректору. С той женщиной тоже больше не встречался.

Рон понял одно – он не такой, как все. После первого брака желание близости с женщиной не угасло, как у других, а наоборот, начало расти. И, когда столкнулся с Хлоей, то, к своей радости обнаружил, что он не один. Может быть, остались на всей планете лишь два одиноких человека, которые умели любить, а не бесчувственно совокупляться два раза в жизни. Сразу заметил, что Хлоя пылает от страсти, но в этом холодном мире не было ни одного настоящего мужчины. Кроме Рона. Рон первым заговорил с ней, и она тоже почувствовала, что тот переполнен желанием. Первая встреча вылилась в бурный праздник естества. Очень рисковали, занявшись любовью в ночном парке, но, к счастью, их никто не заметил.