У свободы цвет неба

Перед началом совещания он в краткой форме принес извинения за то, что вынужден назначать встречу в траурную дату, но поскольку тема не терпит отлагательств, выбора у него нет. Затем перешел к повестке совещания. Первым вопросом он поставил вердикт по делу Бауэр и его реализацию в рамках правовых норм края. Из первого вопроса естественно следовал второй, о пересмотре приговоров, а из второго - третий, расследование в отношении сотрудников ведомств, участвовавших в осуществлении репрессий. Главы ведомств выглядели грустно. Перспективы рисовались самые неоптимистичные.

– Насколько я понимаю, - спросил подполковник Рудой, - всем, кто работал по этим делам, имеет смысл подать рапорта об увольнении?

– Но зачем?
– удивилась виконтесса да Сиалан.
– У этих офицеров прекрасный контакт со Святой стражей. Для них есть работа в Исанисе, как раз по их профилю - кражи, убийства и прочие немагические преступления. Сформируем группу из ваших специалистов и отправим к нам. В столице им будут рады, работать им там не меньше трех наших лет, а здесь за это время их ошибки успеют забыться за новыми накладками и неурядицами.

Димитри посмотрел на Асану так, как будто впервые ее увидел, потом перевел взгляд в бумаги, лежавшие перед ним и произнес:

– Совершенно верно. Еще один скандал нам не нужен, а разбрасываться людьми я не вижу смысла. За три года у нас они поймут нормы и научатся их применять, а ваш подход гражданам Исаниса будет по меньшей мере полезно увидеть.

– А здесь кто останется?
– спросил Улаев.

Граф да Айгит как будто ждал этого вопроса.

– Для начала, придадим вам наших специалистов. И создадим нормальную систему контроля силами Святой стражи. Запросим пару следственных отрядов, таких, как работал в крае прошлым летом...

– Опять эта ваша Галадриэль?
– с тоской спросил Иван Кимович.

– И она тоже, - ответил наместник.

Марина Лейшина дожидалась своей очереди в храме Потока в очень странной компании.

Православный монах с явно сааланским лицом в основном молчал, а его соотечественник, представившийся сперва Ионой, а потом Пино, говорил не умолкая. Сперва он рассказал, что тоже живет при обители в Александро-Невской лавре, но, в отличие от Гавриила, не монах и едет за семьей. Потом, перемежая рассказ постоянными "слава Богу" и "господи, помилуй меня, грешного", рассуждал про разницу между сааланской и земной кухней. Потом перешел к различиям между рыбной ловлей в Саалан и на Земле.

Марина, слушая его рассказ, отметила для себя, что рыбалка за звездами - занятие не просто для храбрых, а для очень храбрых. Адреналин это занятие обеспечивало, похоже, в объеме, сравнимом с прыжками с парашютом, если не превосходящем парашютный спорт. При этом поймать что-то съедобное в реках, а тем более в море Саалан, в отличие, опять же, от Земли, шансы были не так велики: мясо большинства сааланских рыб отличалось характерным привкусом и запахом. Иона сказал: "Воняют и горькие". За съедобную добычу сааланским рыбакам приходилось конкурировать с рептилиями, размеры которых были в лучшем случае сравнимы с ростом и весом рыбака, так что довезти улов домой было отдельной не самой простой задачей. Выручали креветки, моллюски и прочая некрупная живность, для ловли которой крупные морские и речные рептилии слишком неповоротливы, а рыб отогнать можно и веслом.

Марина успела испугаться, что он заговорит ее насмерть, потом порадоваться тому, что он все еще продолжает рассказ, потом осознать, что именно он рассказывает, и ужаснуться, а процесс передачи почты и грузов еще не дошел даже до середины. Ждать им предстояло часа полтора, а то и все два. Иона, он же Пино, тем временем перешел к рассказу про свою деревню и жену Эльну, за которой он и направлялся за звезды. Марина, кивая его рассказу и периодически вздрагивая от корявых падежей и спряжений, начала было прикидывать, хватит ли ей сааланских денег на ужин и на портал к Старому дворцу, но бросила это занятие, когда поняла, что именно слышит. Развернулась лицом к сааланцу и начала слушать уже внимательно.

– За один год я тонул два раза, да, - подтвердил тот важно.
– Первый раз, когда Гавриил крестил меня. Я и не думал, что переживу этот день. Меня казнили и присудили мне войти в воду. А второй раз в вашей Неве. Волна и течение вместе, ох, это было тяжело. Я думал, что ящер тащит меня, и искал его под дном, пока волна не перевернула лодку. И тогда я молился и держался за борт, пока не подошел катер и меня не вытащили. Они не думали, что достают из воды сааланца, потому что я молился Богу по-русски, как меня научили в обители. И очень удивились. Когда меня спросили, откуда я знаю ваши молитвы, я рассказал, как меня казнили и крестили, и тогда мне дали водку и чай. Я даже не заболел! А потом спросили про семью, и я сказал, что семьи больше нет, я же казнен и умер. И меня научили пойти за звезды и забрать Эльну с детьми сюда к вам, здесь-то я живой. И я не монах, как Гавриил, мне можно иметь семью, это мне подтвердили и ваши досточтимые, то есть святители-отцы.

– Святые отцы, - автоматически поправила сааланского христианина Марина.

– Да, святые отцы, - радостно согласился Пино или Иона.
– Они подтвердили, что надо мной не пошутили и что можно крестить и женщин, и детей, и даже не надо ждать для этого дней большой опасности, как вышло со мной по нашу сторону звезд. Я взошел на борт корабля, чтобы остаться в воде залива вместе со своим позором, и успел только сказать Гавриилу, что верю всему, что он объяснял про жизнь души. Он велел мне оставить одежду и идти в воду голым, как если бы я еще не покинул гнезда. Я думал, что иду к Богу, но приплыл морской страж и отнес меня на берег на спине. Было ужасно холодно, я стоял на ногах и руках, как сайни, и дрожал. А ваша мистрис, которая была под следствием, сняла с себя с шеи одежду и дала мне надеть. И вышло, что и я не умер, и она не некромантка, и все радовались, даже капитан, который вез меня в залив. А потом Гавриил забрал меня, и я пришел с ним сюда. А теперь заберу и Эльну с детьми. Мне сказали, что нас с вашей стороны звезд уже столько, что еще трое или четверо погоды не сделают, если только не будут вредить специально. Но мы же не маги, чтобы делать вам погоду, так что вполне безопасны. Эльна хорошо вяжет, девочки тоже уже могут работать, мы не сделаем вреда.

– Подожди, - сказала Марина.
– Ты сказал, что тебе дала одежду наша мистрис, бывшая под следствием. Как ее звали?

Пино или Иона мучительно зажмурился, вспоминая.

– Пийна... нет, Паила... вот, вспомнил! Полина.

Разговорить монаха оказалось куда более сложной задачей. Он "сделал только то, что ему велел владыка", "поступил по справедливости" и вообще "это был промысел Божий, а не человеческая воля". Теперь Гавриил направлялся в Исюрмер с письмом, адресованным магистру и подписанным митрополитом. В письме содержалось требование вернуть взятые самовольно и незаконно предметы культа назад в край. Епископ отправил его за купелью вместе с соотечественником, к вящей славе Божией доказавшим невиновность лютеранки своим спасением от смерти то ли в воде, то ли в пасти морского ящера. Вовсе не с миссионерскими целями. Просто двое знающих язык и обычай лучше, чем один.

Пино, то есть Иона, тем временем рассказывал свою историю досточтимому при храме Потока, объясняя ему идею крещения.

– И что, - спросил тот наконец, - ты надеешься, что этот бог спасет тебя от смерти еще раз, если дважды он уже помог тебе? А что он за это хочет?

– Не так много, - ответил Пино, - на первый взгляд. Чтобы я любил его тоже, как он меня, и не вел себя как скотина или ддайг.

– Но ты же смертный, - напомнил досточтимый.
– Рано или поздно твоя жизнь все равно кончится, и ты исчезнешь, какая ему разница, как ты себя ведешь при жизни, если его дни неисчислимы, а твои скудны и малочисленны?

– В этом все и дело, - ответил Пино.
– После смерти ты как бы не исчезаешь - если, конечно, признаешь его единственным богом, - а продолжаешь жить так, как заслужил, пока мог выбирать.

– Кому в Исанис?
– крикнул другой досточтимый от Источника.
– Открываю портал, общее четверть часа, шаг минута, четверо с ручной кладью!

Полину вызвали к секретарю наместника через час после того, как Эрие поздравила ее с благополучным выздоровлением. Иджен вручил ей все необходимые справки, показал, где подписаться, поздравил с завершением этой ужасно длинной и запутанной истории и отправил к Айдишу, визировать все полученное. Айна дала денежную ведомость на подпись, отсчитала купюры и спросила, где мистрис намерена проводить отпуск. Полина неопределенно пожала плечами: "Скорее всего, дома". Секретарь, согласно кивнув, сказала, что тогда она пока не будет закрывать контракт и отложит этот вопрос до сентября, а то сейчас все заняты и никто толком ничего не говорит. Полина неопределенно улыбнулась ей, попрощалась, кивнула на полетевшую в спину просьбу прибыть из отпуска за сутки до окончания свободных дней, зашла в спальный блок за ключом от квартиры на Димитрова и пошла на маршрутку.