У свободы цвет неба

Через почти три часа добравшись до двери, которую помнила как свою, она обнаружила, что ключ не подходит к замку. Некоторое время она стояла, тупо глядя то в закрытую дверь, то на ключ в своей руке. Потом попробовала еще раз, с тем же результатом. После второй попытки убрала ключи в карман, пожала плечами, спустилась вниз по лестнице, прошла из двора на улицу вдоль стены дома, чтобы избежать ненужных встреч и объяснений, там снова села на маршрутку и направилась в центр города. Дверь Марининой квартиры ей открыла Ленчик.

– Ой, Полина Юрьевна!
– сказала она.
– А Марина Викторовна в Исанисе в командировке. Вернется послезавтра. Вы чай будете?

– Наверное, нет, - улыбнулась Полина.
– Поздно уже.

Она вышла из подъезда и пошла искать ближайший хостел, за неимением других идей. Влететь под патруль со справкой о погашенной судимости в паспорте было последним, чего она для себя хотела. От Некрасова она успела пройти по Маяковской до Кирочной, а по Кирочной почти дошла до Таврической, когда услышала знакомый голос. Голос сказал: "Привет". Она обернулась.

– Киса? Ты что тут делаешь?

– Живу, - улыбнулся музыкант.
– Альбом пишем. За хлебом вот вышел. А ты каким ветром?

– А я, - усмехнулась Полина, - домой не попала.

– А пошли к нам?
– предложил Киса без паузы.
– Место спальное найдется, полотенце тоже. Пельмени, правда, с кроликом и олениной, нормальных теперь фиг достанешь, только экзотика всякая, и до августа или даже до сентября так и будет, но чай настоящий, не травяной. Еще есть шоколад, финский ликер и сыр.
– Он задумчиво поглядел в экосумку с вышитым на ней пони под радугой.
– Еще хлеб есть, овсяно-льняной. И сметана с ряженкой.

Полина секунду подумала.

– А пошли.

В шестикомнатной квартире было не шумно, но людно. Народ явно уже закончил день. Кто-то собирал и убирал звукозаписывающую аппаратуру, кто-то шуровал на кухне, в ванне горел свет, и текла вода.

– Привет, - сказала Полина, входя.

Отозвавшаяся женщина была явно старше нее, лет шестидесяти или даже шестидесяти пяти. Ее пестро-седая шевелюра явно виделась с ножницами не чаще чем раз в несколько лет, а кожа из косметических средств была хорошо знакома только с мылом, но глядела женщина ясно и весело.

– Привет, я Галя. Ты у меня в гостях, как и все они, я тут хозяйка.

– Спасибо, - сказала Полина.

– Спасибо утром скажешь, - улыбнулась Галя.
– А пока что разувайся и двигай на кухню, руки помоешь там же, ванна пока занята. Посуда в этом доме живет в мойке над раковиной, окурки - в пепельнице, а люди - где я покажу. Сначала поешь, потом решим, куда тебя определять спать.

Полина кивнула и пошла в кухню. С порога поздоровалась с высоким парнем, заваривающим чай на всю компанию, тот обернулся, и она замерла от удивления. Перед ней стоял Исиан Асани. В шлепанцах на босу ногу, в джинсах, застиранных до белесого и запачканных какой-то едкой травяной зеленью, в выцветшей до полной потери цвета футболке, благодушный и безмятежный.

– Здравствуй, - сказал он с улыбкой.

– Ну ничего себе встреча, - отозвалась она, тоже улыбаясь.

– Так вы знакомы?
– радостно спросила Галя, входя.
– Если так, тогда все просто. Исиан, твой диван раскладывается, берешь...
– она повернулась к Полине.
– Тебя как звать-то?

– Мотылек я, - ответила Полина без паузы.

– А, ну хорошо, - кивнула Галя, - берешь Мотылька к себе, Исиан, и все вопросы решены.

Подавая Полине чашку с чаем, Исиан тихо сказал:

– Я совершенно безопасен, не переживай.

Она смогла только кивнуть. Пельмени она жевала механически, почти не чувствуя вкуса.

– Странные, правда?
– посетовал Киса.

Она предпочла еще раз кивнуть, чтобы не вдаваться в причины, по которым эта еда ей совсем не казалась странной. Поев и вымыв за собой посуду, она обнаружила, что Исиан из кухни давно ушел. Галя выдала ей полотенце и футболку, показала дверь комнаты, в которой находился упомянутый диван. Когда Полина вышла из душа, хозяйка сказала ей:

– Входи тихонько, там свет погашен уже. Диван ваш справа, слева тахта, на ней трое, не разбуди.

– Спокойной ночи, - шепнула Полина и приоткрыла дверь комнаты.

В серых сумерках летней ночи она ясно увидела слева трех девчонок на тахте под одним одеялом. Их позы напомнили ей антикварные ложки в сервировочной коробке. А справа - диван, на котором ей предстояло ночевать. Исиан спал так глубоко и безмятежно, что ей было даже страшно нарушить этот покой своим присутствием. Но решив, что стоять столбом до утра посреди комнаты будет всяко более глупо, чем шевельнуть спящего, решительно пошла к дивану. И обнаружила, что свободная и расслабленная поза Исиана ничуть не помешала ему соблюсти границы. Предназначенной ей половины дивана - дальней от стены, кстати, - он не касался даже пальцем.

Открыв утром глаза, она услышала "доброе утро" и обнаружила, что границы ее неожиданный спутник блюдет так же строго, как и вечером.

– Будешь вставать?
– спросил он.

– Ну наверное...
– Полина неловко улыбнулась.
– Доброе утро, да.

– Хорошо, - сказал он и отвернулся.

В следующий раз он посмотрел на нее только в кухне за чаем.

– Какие у тебя планы на сегодня?

Полина задумалась. Домой она уже не попала. Выяснить причины казуса без Марины, похоже, было нереально. До завтра, а то и до послезавтра ей было совершенно некуда себя деть. Исиан посмотрел на нее с серьезным лицом, но в глазах его светилась улыбка.

– Пошли в город?

– Тоже вариант, - согласилась Полина.

Поблагодарив Галю и приняв предложение заходить при случае, обращенное, кажется, больше к Исиану, они собрались и вышли на улицу.

Айриль да Юн не знал ни о том, что его приемная мать поправилась, ни о том, что она наконец свободна. Он был за звездами, в городе Ружес на южном побережье Герхайма через пролив от Хаата. Ружес, соседствующий с портом крупный торговый город, насчитывающий тридцать тысяч жителей, оказался идеальным местом для постоянно действующей льняной ярмарки. Расположенный на землях марки да Юн, имеющий два храма Потока с достаточной пропускной способностью порталов, населенный людьми, привыкшими к жаре и тяготящимися отсутствием иной ткани, кроме шерсти, достаточно удаленный от столицы, чтобы новое предприятие не поломало планы столичной аристократии, он был просто создан для торговли с Новым миром. То есть изначально он строился, конечно, для других целей и вполне благополучно их реализовывал. Через рынки и конторы Ружеса успешно торговали с Хаатом и выкупали своих, попавших в плен - как правило, украденных ддайг и проданных на хаатские невольничьи рынки. Кроме аренды торговых мест, Айриля интересовало и другое: мастеров из Нового мира, готовых продавать свои знания за звезды, он хотел поселить и занять делом именно в Ружесе.

За звездами он пробыл две недели. А когда вернулся, его приемную мать уже искали только что не с фонарями и собаками по всему краю, не надеясь ни дозвониться, ни дождаться.

Коллизия в Исанисе получилась что надо. Лобовое столкновение принципов права Аль Ас Саалан и Земли в принципе не имело бы шансов на конструктивный исход, если бы Марина не была настолько запаслива, а Аизо да Кехан и Афье да Юаль - настолько дотошны. Римское право и кодекс Наполеона встретились и столкнулись с архаичной правовой системой саалан. К счастью, столкновение сопровождалось не лязгом железа и грохотом боя, а всего лишь шелестом пергамента и бумаги и шуршанием пенн и ручек. Оценив размер пропасти, разделяющей две культуры, Марина была шокирована практически сразу - к концу первого дня работы. Герцог и граф, представлявшие сторону империи, осознали количество и характер различий только к концу третьего дня работы.