У свободы цвет неба

Утром герцога разбудил приятный горьковатый аромат. Афье поднялся с постели, подумал, аккуратно свернул одеяло и простыни в рулон, спрятав внутрь подушку, оделся и пошел на запах. Источник его обнаружился в кухне.

– Интересный аромат, Марина. Это духи, курения или еда?

– Это напиток, Афье. Он называется кофе, и если хочешь, я тебе тоже сварю. Твоя одежда в ванной комнате, уже сухая, полотенца и остальное найдешь там же, под зеркалом.

– Ты меня балуешь, - строго сказал Марине почти муж.

– Ничего страшного, - легко ответила она.
– Ты вполне можешь сам научиться делать это, только не сегодня. Если ты не передумал, то сегодня нам лучше поторопиться.

– Главное, чтобы ты не передумала, пока я умываюсь, - улыбнулся он.

Марина сварила еще чашку кофе, подумав, достала творог и варенье, выставила на стол и отправилась переодеваться. Вместо черных джинсов она надела длинную вишневую шелковую юбку, а ежедневную футболку заменила алым топом с рукавом до локтя. Вернувшись в этом виде на кухню, она нашла там переодетого в местное жениха, смотрящегося в льняных серо-зеленых штанах и бежевой вискозной футболке-поло сущим мажором. Картину разбавляла только прическа сааланца, состоящая из трех кос, соединенных в одну ниже воротника. Афье задумчиво дегустировал ничем не заправленный творог.

– Не любишь с вареньем?
– спросила Марина.

– Просто не время, - улыбнулся ей Афье.
– Сладкое я привык есть после обеда. Но этот сыр и так вкусный. Ты будешь есть?

Марина быстро впихнула в рот несколько ложек творога, зацепила варенья напоследок, допила остывший кофе и поняла, что нервничает.

– Что с тобой?
– остро глянул на нее пока еще не муж.

– Нам бы в ЗАГСе до одиннадцати обернуться, - вздохнула она.
– Потом набегут, шуму будет... у нас же пресса тут.

– А, так это очень просто, - засмеялся он.
– Покажи мне, куда нам надо попасть.

Марина послушно назвала полузнакомый адрес на Суворовском и добавила, что это небольшой ярко-красный дом. Афье повел руками в воздухе, создавая знакомую арочку, внутри которой клубилась белая мгла, обнял Марину за плечо и шагнул в туман. Вышли они в трех шагах от двери ЗАГСа. Их расписали за каких-то полчаса, считая подготовку свидетельства о браке. Марина клятвенно обещала чай с тортиком и подробности в течение недели, после чего новоиспеченные супруги тем же способом отбыли в Адмиралтейство. Там с договором пришлось повозиться: да Юаль составлял его сам, дотошно упоминая все мелочи. В час дня договор был наконец заключен, скопирован, подписан и вручен каждому из супругов, как и положено в полюбовном браке равных.

– Уф, - сказала Марина.
– Ну что, по кофе и работать?

– Кофе будет мало, - качнул головой Афье.
– Не знаю, как ты, а я уже голоден.

– У меня в холодильнике только индейка и овощи, подойдет?
– спросила Марина.

– Знаешь, у меня здесь еще много дел, да и к тебе есть ряд вопросов, - ответил ей уже муж.
– Мне сказали, рядом со сквером есть таверна.

– Ну можно и там, - согласилась Лейшина.
– А что за дела?

– Расскажу за обедом, - улыбнулся Афье.

Начав разговор в обед, они до вечера разбирались в хитросплетениях торговых договоров и договоров о сотрудничестве, а вернувшись домой, засели в кабинете голова к голове над ее справочниками по трудовому праву и его кристаллами с эдиктами и указами. Именно в этом виде их и застал Лев Гренштейн, открыв дверь своим ключом и пройдя по знакомой квартире.

– Марина, дорогая, - сказал он укоризненно.
– Ты так и не научилась оставлять работу за порогом дома.

Глянув мельком на Афье, он произнес формальное приветствие на сааланике с жутким английским акцентом. Получив такой же формальный ответ на не менее корявом русском, кивнул и повернулся к бывшей жене:

– Твой коллега... оттуда?

– Не только коллега, - невозмутимо ответила она.
– Теперь и муж.

Лев кивнул - с виду безразлично, но Марина увидела, как потемнело его лицо. А встретив взгляд Афье, полный благожелательного интереса, незваный гость едва не скривился.

– Ну я тогда явно лишний со своими советами... Пойду в гостиницу, пожалуй.

– Даже чай не будешь?
– участливо спросила Лейшина.

Лев с усилием улыбнулся и едко ответил:

– Нет, и даже чай не буду. Не хочу вам мешать.

Сопроводив свои слова невероятно гадкой улыбкой, он развернулся и вышел, прикрыв дверь слишком тихо, чтобы нельзя было угадать желание садануть ею об косяк со всей дури. Марина, поднявшаяся было то ли встретить, то ли проводить его, снова опустилась за стол, поставила локти на столешницу и закрыла лицо руками. Афье положил руку на ее запястье.

– Первый брак, да?

Марина кивнула, не отрывая ладони от лица.

– У меня тоже так было, - признался герцог.
– Когда нам исполнилось по шестьдесят, противоречия обнажились, и только тогда стало понятно, что это никогда не было любовью...

– Я думала, - сказала Лейшина, свободной рукой протирая уголок глаза, - что останется хотя бы дружба...

– Дружба невозможна без любви, Марина, - вздохнул да Юаль.
– И прости, что я скажу, но он не похож на человека, способного любить. Просить и добиваться любви - да, это он умеет хорошо. Но не любить.

– Я могла бы...
– она продолжала тереть глаз, как будто в него что-то попало.
– Мне хватало сил делать это за нас двоих... До сегодняшнего дня, по крайней мере, хватало. Теперь я не уверена, что смогу.

– И не нужно, - муж продолжал держать ее руку.
– Есть вещи, которые невозможно сделать за другого, особенно если он не хочет. Я понимаю, что ты привыкла делать эти усилия, но подумай, стоит ли дожидаться от рыбы песен еще год или пять, если за... сколько вы знакомы? Два, три десятка лет? Не знаю, как тебе, а мне кажется неестественным заставлять человека выбирать между самоуважением и любовью. Это не поведение любящего. И не дружеское поведение.

– Я поняла, - рвано вздохнула Лейшина.
– Только не знаю, как ты все это вычислил. Ты же его видел впервые, а пробыл он тут минут пять от силы.

– Я мужчина, - пожал плечами Афье.
– И он мужчина. Он вошел, как будто ты ему осталась должна. Так не идут к тем, кого любят или любили. Так идут к тому, кем привыкли повелевать.

– Ну, это у нас с самого начала было, - усмехнулась Марина.
– Подначки, подковырки, он нападает, я огрызаюсь... Шутили так.

– Он всегда нападал, а ты защищалась? Никогда наоборот?
– уточнил Афье.
– Тебе и сейчас это смешно?

Марина зябко повела лопатками.

– Ты спрашиваешь, и у меня такое ощущение, что от наших с ним отношений вообще ничего не остается...