У Вечного огня

 — С ума сошла, баба! — Надежда повернула лицо девушки. — Не смей, слышишь! Никакого аборта! Роди, я заберу малыша. Дай мне слово!

 — Не волнуйтесь! — Наташа опустила голову. — Малыша никому не отдам! Только недавно поняла, какой это подарок судьбы! Память о Сереже! Все перетерплю ради него! Сдуру, тогда таблеток наглоталась! Не знала о беременности. Если мать с бабкой откажутся от меня, уйду из дома. Дворником пойду работать, как Степка дурачок, и комнату мне дадут.

 — Глупая! — Надежда Ивановна поцеловала девушку в макушку. — Как это никому не нужна! Мне нужна! Малыша твоего уже сейчас люблю! Моего Сереженьки кровь! Ты меня к жизни вернула! Вырастим, не беспокойся! — она вытерла ладонью, набежавшие на глаза, слезы. И горько и смешно от слов девушки. Надо же, надумала, как Степка дурачок! Скажет такое! — Врачу показаться надо! Хочешь, я с тобой пойду? — заглянула женщина в лицо девушки.

 Наташа кивнула головой.

 — А этот, теперь здесь поселится? — Наташка махнула рукой на спящего Андрея.

 — Проспится и пойдет домой! — вздохнула женщина. — Зачем он мне! Я кроме Сережиного отца больше никого не любила. Сына растила, теперь вот вся радость, будущий внук!

 — Если, девочка? — Наташа улыбнулась.

 — И девочку стану любить!

 — Я тоже ее буду любить! — Наташа погладила живот ладошками. — Только, уверена, будет мальчик!

 — Ты устала? Пойдем, я тебя положу в Сережиной комнате, поспи до утра! — она обняла девушку за плечи, подвела к кровати, откинула одеяло.

 — Ложись, тебе нельзя утомляться!

 Наташа сняла платье, легла в постель. Надежда Ивановна подоткнула края одеяла, поцеловала девушку в лоб.

 — Спасибо, вам за все! — тихо произнесла Наташа. Женщина не оглянулась. И вышла. Наташа обвела глазами комнату. На этой кровати с Сережей, в тот единственный раз! Вспомнилось ей. И горячая влага хлынула потоком на шеки, облила подбородок. Если б знала тогда! Не отпустила, прижала к себе, покрыла поцелуями. Господи! Как жестока жизнь! За что! Простонала девушка. И убийца мой брат! Она уткнулась лицом в подушку, заглушая вырвавшиеся рыдания. Ребенок! Может, быть, права мама! Зачем он мне? Что меня ждет! Позор!? — Ничего не хочу! — крикнула она. Умереть! Рядом с ним навсегда! — она закрыла ладонями рот. Тетя Надя услышит. Нельзя плакать! Надо спать! Наташа ощутила сильный толчок внизу живота, и медленно, растекающуюся боль по всему телу. Опять! Повернулась на бок, подтянула колени к груди, закусила губу. Тихо! Произнесла про себя. Спи, малыш! Скорее бы родился! А меня отпусти! Прости! Я хочу к Сереже! Тетя Надя тебя вырастит! Наташа крепко зажмурила веки, глубоко вздохнула, и тихо застонала, погружаясь в сон.

 Вот какой Новый Год! И гости пришли. Надежда посмотрела на похрапывающего, на диване, Андрея. Наташка учудила! Подумала, мужика приветила! Женщина улыбнулась. Мне никто не нужен. У меня скоро будет маленький Сереженька! Стану о нем заботиться, вот и радость в жизни! Она села к столу, поставила локоть на стол, подперла щеку. Скоро закончится мое одиночество. Летом Наташка родит! Дай Бог, чтобы все хорошо было! Снова взглянула на спящего Андрея! Неужели, правда!? Володька и Николай разбились на машине!? Галя с нервным расстройством в больнице. Завтра надо разузнать, и Галину навестить. Совсем озлобилась. Я никому зла не желала! Заявление написать о прощении ребят не могла. Перед памятью Сергея стыдно! Теперь, Мишка один за всех отдуваться будет!

* * *

Андрей открыл глаза. Провел рукой по пушистому пледу. Где я? Это не мой дом! Голову сдавило, словно тисками. Он провел ладонью по лбу. И вспомнил. Вчера готовились к празднику. Позвонил телефон. Поехали с Галей в больницу. Кольки больше нет! Он застонал. Потом пришел к Наде, и напился. Он поднялся, коснулся ногами пола. Надо пойти домой. Встал, заглянул в соседнюю комнату. Спящий на кровати, свернулся в клубок. Рядом раскладушка. В полутьме он узнал Надежду. А кто на постели? Наташка? Пусть спят! А я пойду потихоньку, решил мужчина, и, стараясь не шуметь, вышел в коридор, снял с вешалки куртку, открыл дверь. Держась за перила, медленно спустился по лестнице. Холодный утренний ветер проник под одежду. Андрей запахнул полы куртки, поднял капюшон, ускорил шаг. Улицы города пусты, дорожки заметены снегом. Все отдыхают после Новогодней ночи. Даже Степка, спит в своей каморке, не вышел на уборку. Зачем вчера забрел к Надежде? Покачал головой мужчина. Мой сын ей горе причинил, а я заявился, поплакать в жилетку. Надька добрая женщина! Он вспомнил, серые глаза женщины. В них нет злости! Галка, не права! Надя никогда не радовалась чужому горю! Меня жалеет! А чего меня жалеть! Любашу бросил! Детей своих сиротами оставил! Чужой мужик растил. Сашку тоже жаль. Он Любашу любил. И детишек не обижал. Дурак я, круглый дурак! Он потер ладонью лоб. Ноги мужчину не слушаются, спотыкается на каждом шагу. Много выпил! Остановился перед домом, поглядел, на закрытые шторами, окна. Как же не хочется идти домой! Поднялся по ступенькам, повернул в замочной скважине, ключ. Зашел в прихожую, снял куртку, ботинки, остановился на пороге комнаты, прислонился к двери. Праздничный стол! Встретили Новый Год! Значит, я теперь один остался! Прошел в комнату, сел на диван. — Вместо праздника, поминки! — крикнул Андрей. Он лег на диван, потянул на себя плед, закрыл глаза. — Я всем испортил жизнь! — произнес вслух. Повернулся на бок, потом на другой. Ничтожный я человек! Подумал мужчина. Сделал несчастной Любашу. И моя семейная жизнь раскололась. Сын погиб, жена сошла с ума! Как стану жить!? Надо заснуть! Проснуться, и чтобы все было, как прежде! Будто приснился страшный сон! Только теперь уже ничего, как прежде не будет! Мужчина повернулся на спину, протянул под пледом озябшие ноги. Ему представилось воскресное утро, солнечные блики, играющие на занавеске. На кухне, Галина печет блины. Колька, с загорелыми бицепсами, в майке, улыбаясь, прихлебывает кофе из большой белой чашки. Вдруг картина в его мозгу переменилась. Люба, с большим букетом ромашек в руках, бежит по зеленому полю. Он догнал, повернул, прижался губами к ее горячим губам. Громкий стон вырвался из его груди. Сердце сдавила сильная боль. — Любаша, прости! — прошептал Андрей.

Глава 43.

 Надежда Ивановна, не мигая, глядит на врача.

 — Она, как вчера привезли, металась на постели. Трижды вскакивала, пыталась выпрыгнуть из окна. За ноги и руки держали. Всех отталкивала. Сделали успокаивающий укол. Поставили капельницу. Никого не узнает, ничего не говорит. Глаза глядят в одну точку. Не понятно, видит, или нет!?

 — Можно, я к ней пройду. Меня она узнает! — поднялась Надя.

 — Пожалуйста! Прямо по коридору, третья дверь.

 Галина сошла с ума!? Не может быть! Врачи что-то путают! Надежда Ивановна не может поверить. Девушка в коротеньком халатике обогнала ее, повернула ключ в замке, приоткрыла дверь палаты.

 — Проходите! Я у двери постою!

 Надя перешагнула порог. На кровати у окна увидела женщину, накрытую клетчатым одеялом. Спутанные пряди волос разбросаны по подушке. Широко раскрытые глаза глядят в потолок. Руки лежат поверх одеяла.

 — Галя!

 Женщина не шелохнулась.

 Надя присела, на стоящий у кровати, стул, положила ладонь на руку Галины.

 — Здравствуй, Галочка!

 Галина продолжает смотреть вверх, не реагируя на прикосновение.

 — Вы, наверное, ввели большую дозу лекарства? — повернулась Надежда Ивановна к медсестре.

 — Я не знаю! — щеки медсестры покрылись красными пятнами. — Она буйствовала!

 Надежда Ивановна поднялась и вышла из палаты, прошла по коридору, вышла на крыльцо. Перед глазами стоит лицо Галины. Не лицо, а застывшая маска. Потерять сына тяжело! Я тоже потеряла! Надя вспомнила, как Галина просила ее простить ребят, убивших Сергея. Чувство жалости сменилось раздражением. А ведь она, наверное, продолжает считать меня виноватой, теперь уже и в гибели Николая. Какие неожиданные повороты получаются в жизни. Справедливость!? Но меня она не радует! Женщина накинула халат на голову, спасаясь от снега, и побежала к зданию хирургии.

 В коридоре, подбежала Маша.

 — Вас главврач искал!

 Георгий Львович встал из-за стола, едва Надежда Ивановна перешагнула порог кабинета. — Принимайте дела старшей медсестры! Галина Семеновна заболела.

 — Я от нее. — Надежда Ивановна провела ладонью по лбу, покрывшемуся испариной. — Она то ли, без сознания, то ли в глубокой коме. Никого не узнает, не видит, и не слышит. У нее сын разбился в новогоднюю ночь.

 — Тяжелый случай! — Георгий Львович задержал взгляд на женщине. — Вы очень добры! Уверен, жизнь еще отдаст вам долг сполна!

* * *

 Руки ловко и привычно перебинтовали руку. Иголка сразу попала в вену.

 — Спасибо Надежда Ивановна! — мужчина встал со стула. — У вас волшебные руки! Боли не чувствуешь! Надя улыбнулась. Эти слова слышала много раз. И всегда они ей доставляли удовольствие. Чувствовать себя нужной людям, помогать им в беде! Нет большей радости! Она подошла к окну. Опять снег идет. Который день подряд! Зима! Она улыбнулась, наблюдая, как кружатся в воздухе крупные снежинки. Правду говорят, работа лечит!

 — Надежда Ивановна! Главный, вызывает! — приоткрыла дверь, Маша.

 Надя поправила выбившуюся прядь волос из-под колпачка, потянула дверь на себя.

 — Не знаю, расстроит вас новость, или нет? — Георгий Львович покрутил в пальцах тонко отточенный, карандаш. — Умерла ваша подруга. Только что звонили из неврологического.

 — Галя? — Надежда приложила ладони к щекам, опустилась на стул.

 — Дома никто трубку не берет. У нее, ведь, муж есть!

 — Андрей? Он не приходил?