Убить демократа

– - Незадолго до конца регистрации кандидатов. До этого он ничего об этом не говорил и даже, по-моему, не думал. Потом произошло одно событие, которое его не на шутку взволновало. Более того, он был возбужден так, как я никогда в жизни не видел. Вообще-то он был спокойным и даже несколько

флегматичным человеком.

– - Что это за событие?

– - По форме оно очень простое. Утром он вышел к калитке, чтобы взять газеты. Среди газет оказался довольно плотный пакет в коричневой бумаге без обратного адреса и, по-моему, вообще без марок. Отец всегда читал газеты у себя наверху, в кабинете. Так было и в этот день. Но вдруг он спустился вниз

и сказал мне: "Кажется, сбылись мои самые худшие предположения". Я спешил на работу, поэтому не стал расспрашивать, а вечером отец ни на какие мои вопросы не отвечал. Этого конверта у него я больше не видел. Что было в нем -- понятия не имею. О каких худших предположениях он говорил -- тоже. Я знаю только одно: в тот вечер он был у губернатора -- у Валентина Ивановича Хомутова. Причем в неурочное время, вечером. Хомутов принял его, потому что

они были очень давно знакомы и у отца учились оба сына Хомутова.

– - В каком состоянии он от него пришел?

– - Я бы сказал так: в угнетенном.

– - Пакет был с ним?

– - Нет.

– - Выходит, он отдал его губернатору?

– - Получается так.

– - Он не сказал вам, что было в пакете?

– - Нет. Потом последовала серия оживленных переговоров с Мазуром. И только после этого отец решил выставить свою кандидатуру в губернаторы.

– - Кто принес пакет -- неизвестно?

– - Нет. Я расспрашивал почтальоншу, она говорит, среди газет никакого пакета не было.

– - После смерти отца вы наверняка разбирали его вещи. Нашли вы этот пакет?

– - Нет.

Пастухов внимательно посмотрел на собеседника. Не врет. Нет, не врет. Устал, да, разговор был тяжелым. Но не врет.

– - А теперь давайте вернемся к последнему дню. Извините за настойчивость, но только у вас есть ключ к убийству. Ни вы, ни я не знаем даже примерно, как выглядит этот ключ. Но он есть. У вас большой бизнес в порту?

– - Нет. Я арендую два лесовоза и два танкера. По сравнению с тамошними китами -- сущая ерунда. Поэтому меня и не трогают.
– - Юрий подумал и поправился: -- Не трогали. Ну, и шесть процентов акций порта есть. Немного, но все-таки. Это сегодня очень дорого стоит.

– - Кто держит порт?

– - Я вам скажу, но это должно остаться между нами. Есть там такой --Кэп. В сущности, бандит, но деньги заставили его стать политиком. Он больше всех заинтересован в контракте с немцами. Поэтому я и сказал, что на выборах

выиграет Хомутов. Вообще-то с портом ситуация сложная. Пятьдесят один процент, контрольный пакет акций, остается пока у государства. Большую часть пакета придется выставить на торги. Ну и, сами понимаете, новый губернатор сумеет создать своим доброжелателям льготные условия тендера. Поэтому борьба за губернаторское кресло -- акция не политическая, а прежде всего финансовая. Тем более поразительно, что отец, прекрасно все это понимая, все же туда полез!

– - Как мне кажется, Николай Иванович был человеком, не способным на спонтанные поступки, не способным потерять голову из-за ерунды?

– - Да. Он был спокойным и рассудительным человеком. Даже, я бы сказал, несколько флегматичным. Впрочем, об этом, по-моему, я уже говорил.

– - И все же он ввязался в предвыборную борьбу, не имея ни малейших шансов. Не видите ли вы в этом противоречия?

– - спросил Пастухов.

– - Вижу. Но объяснить не могу. Я очень много об этом думал. Нет, я не нахожу никакого объяснения.

– - Вернемся к последнему дню.

– - Утром у отца были две лекции, потом он встречался с членами орггруппы "Социально-экологического союза" -- в этот

день расклеивали листовки с объявлениями о его встрече с избирателями в актовом зале института. Около четырех вечера, когда мы с женой вернулись домой, он был в своем кабинете, наверху, готовился к выступлению. Он попросил мою жену погладить его лучший серый костюм и белую рубашку.

Выступление было назначено на шесть часов вечера, но в начале пятого, точно времени не помню, вдруг раздался телефонный звонок. Звонила женщина, причем явно секретарша или, как сейчас говорят, референт или менеджер. Она спросила, нельзя ли ей поговорить с Николаем Ивановичем Комаровым. Я крикнул

отцу, чтобы он взял трубку, а свою здесь, внизу, положил на место, поэтому разговора не слышал. Минут через тридцать возле нашей калитки остановился автомобиль -- из дорогих, тяжелый, иностранной марки. Возможно, "мерседес". Гость зашел к отцу, и они минут тридцать разговаривали. После чего гость уехал, а отец переоделся и отправился на выступление.

– - Кто был этот гость?

– - Этого я вам не скажу.

– - Кэп?
– - попытался догадаться Пастухов, но Юрий только что руками не замахал:

– - Ни Боже мой. Совсем другой человек. Совсем! Но скажу то, что вам, пожалуй, следует знать. В тот день, когда отец получил пакет, и перед тем, как ехать вечером к губернатору, он приехал в мой офис в пароходстве и попросил разрешения воспользоваться моим ксероксом. Он умел им пользоваться,

потому что у них в институте стоит точно такой же. Я, разумеется, разрешил. Работал он минут сорок, потом сказал "спасибо" и уехал.

– - Что он переснимал?
– - спросил Пастухов.

– - Не знаю. День был суматошный, задерживалась загрузка двух наших лесовозов, так что мне некогда было отвлекаться.

– - Ваша секретарша могла увидеть, что он переснимает?

– - Вряд ли. Во-первых, аппарат стоит в моем кабинете. А во-вторых, секретарша все время висела на телефоне, ей не до этого было. Я же говорю, что день выдался просто сумасшедший.

– - Не допускаете ли вы, что отец делал копии тех самых документов, которые получил утром?

– - У меня была эта мысль. Но на выступление он вышел с несколькими листочками тезисов. И все. После убийства при нем никаких документов не оказалось.

– - Их могли взять из кармана плаща, -- предположил Пастухов.

– - Могли, -- согласился Юрий.
– - Если бы хотели убить его. Но хотели убить меня.

– - Какой разговор был между гостем и вашим отцом?
– - продолжал расспросы Пастухов.
– - С криками, угрозами? Вы могли это слышать снизу.

– - Нет. Обычный спокойный разговор. И провожал его отец совершенно спокойно, а на пороге пожал руку. Они не ругались и не ссорились, нет.

– - Вы так и не скажете мне, кто был этот гость?