Убить героя

Непроявленный улыбнулся.

— Голоден?

— Немного.

Миро сделал лаконичный жест рукой, материализуя яблоко, кинул его Шуну.

— Держи.

— А вы не можете так же материализовать нам… лошадей? Я не жалуюсь, в общем, но…

— Могу. Только вот пища — это низко затратная магия. На создание живого существа или духовного оружия магии нужно на порядок больше. Будет довольно большой магический всплеск, а нам лучше не привлекать к себе внимания.

— Почему? — спросил Шун, вгрызаясь в сочный сладкий фрукт.

— Потому что этот мир фактически принадлежит человеку, против которого я иду. Именно на его территории удерживается тот, кого я ищу. И мне бы крайне не хотелось, чтобы…

— Вы… — Яблоко дрогнуло в руке Шуна. — Вы говорите о Стальном Псе?

— Именно.

— Ох… тогда можете на меня положиться! Я сделаю все, что…

— Ну надо же, какое рвение, — хмыкнул Миро. — У тебя что, зуб на Пса?

— Да он мне всю жизнь испортил!

— Похоже на него.

Миро снова пошел вперед. Шун догнал его и продолжил, от возбуждения давясь яблоком:

— Знаете, я ведь не вру и не приукрашиваю. Я был сильнейшим духовным воином при дворе, к тому же, у меня чистая кровь. Жрецы вполне могли выбрать меня новым правителем на следующем обряде! Мне даже пророчили судьбу второго Предтечи! Да, конечно, враги у меня имелись, но, кхе-кхе, по большей части, в Столице меня любили.

— Помню, что-то такое я от тебя вчера уже слышал. И позавчера. И позапоза…

— Но Пес… он даже не враг. Он настоящее исчадие ада!

— Я слышал о твоем проигрыше много раз, не буду врать. Но не думаю, что Пес имеет к нему какое-то отношение.

— А кто еще? Он… он всегда так холодно и с презрением смотрел на меня…

— Да он на всех так смотрит.

— Это другое. Я чувствую, я уверен. Он завидовал мне, считал меня своим соперником. Боялся, что я заберу у него всю славу и власть, когда тоже стану высшим. Он сделал так, что я лишился своих сил прямо перед выходом на арену. Опозорил меня на все земли! Не знаю, что это за запретная магия была, но это сделал Пес, я знаю точно!

— Ну хорошо, хорошо, не надо так кипятиться, — примирительно хохотнул Миро, не оборачиваясь. — Я тебе верю. Значит, у нас больше общего, чем я думал. Это же отлично.

— Скажите, а если я помогу вам, это как-то навредит Псу?

— Возможно, это даже сотрет его в порошок.

— Вы серьезно?

— Конечно.

— Отлично! — Шун резко сжал кулак, радостно уничтожая огрызок.

— Люблю самозамотивированных. — Миро чуть притормозил, а когда Шун поравнялся с ним, положил руку на плечо спутника. — А теперь сосредоточься. До кладбища осталась пара километров. Скоро могут появиться падальщики. Это не самые опасные твари, но если тут есть крупные стаи…

— А вы можете материализовывать деньги?

Миро не ожидал подобного вопроса и удивленно покосился на Шуна, тот стушевался под его взглядом, буркнул:

— Извините, я нервничаю. Я всегда много болтаю, когда нервничаю.

— У этого мира хоть и мало законов, но они есть. Монет здесь ограниченное количество, оно никогда не прибавляется и не убавляется. Если кто-то создаст новую монету — во дворце тут же узнают об этом. А нам, как я уже говорил, не нужно лишнее внимание. К тому же, зачем нам деньги? Они никак не помогут восстановить тебя. А хороший меч ты сможешь выменять и на артефакты.

— Мы будем охотиться на монстров?

— Конечно. И на дневных, и на ночных. В свое время.

После этого Миро опять надолго замолчал, на все вопросы Шуна лишь кивал или мотал головой. Солнце зависло в зените и палило просто нещадно. От земли шло марево, Шун несколько раз вскидывал меч, принимая рябь за живое движение, но Миро давал отбой. До кладбища они добрались через полчаса, не встретив по пути ни одного падальщика. Данный факт очень радовал, ведь за этих тварей не давалось ни силы, ни артефактов, а вот прилично покусать и даже насмерть загрызть они могли.

Погост оказался изрытой, словно вытоптанной поляной с кривыми, покосившимися пиками. Шун облегченно перевел дыхание и рукавом вытер с лица градом льющий пот. Потом подумал и разделся до штанов. Стало немного легче.

— И… что теперь? — спросил он, приняв боевую стойку и выставив вперед меч. — Простите, я никогда раньше не делал всего вот этого…

— Теперь ляг поспи.

— Эээ… что?

— Мертвые монстры не любят солнечного света. А тем более жары. Они не вылезут, пока не начнутся сумерки.

— Но тут, — Шун посмотрел по сторонам, — даже до ближайшего кустика идти часа два. Зачем мы так спешили? Могли отдохнуть и в более располагающем к этому месте.

— Потому что кладбища монстров — это дрейфующее явление, как мертвый вал.

— Как такое может быть?

— Никто не знает. Сейчас мы на самом краю мертвых земель и можем покинуть их достаточно быстро. Через пару часов кладбище сместилось бы глубже в мертвую зону, а к ночи и вовсе затерялось где-нибудь там. — Миро кивнул в сторону горизонта. — Но мы пришли, монстры уже почуяли твое присутствие и никуда не уйдут.

— Ох, ну хорошо.

Шун уселся на землю, достал из пространственного кармана флягу с водой, попил и сполоснул лицо. Предложил непроявленному, но тот отрицательно качнул головой. Шун уже несколько дней думал о природе этого существа, но не пришел ни к какому выводу. Миро определенно не был мертвяком. Но и назвать его полностью живым язык не поворачивался. Он не походил ни на просветленных, от которых за версту разило силой, ни на высших, которые вообще воспринимались как божества. Но он явно многое знал и умел. Его тело не было эфемерным, прикосновения оказались теплыми и весомыми. Но в нем… будто чего-то недоставало. Он не ел и не спал, совершенно не уставал, словно был куклой, пустышкой, которой управлял кто-то извне. Впрочем, где находится это самое "извне", Шун тоже не мог сказать.

— Так, а это… — внезапно забеспокоился Шун. — Этих мертвяков тут вообще много?

— Кладбище не самое большое, — ответил Миро, присев рядом с ним на корточки. — Особей пятьсот, я думаю.

— Ого! А вы уверены вообще, что я смогу их одолеть?

— Вот и посмотрим.

— В смы… эй, вы шутите, надеюсь? — Шун перестал расправлять одеяло, на котором собирался поспать. — Что значит посмотрим?

— Спи уже. Ничего с тобой плохого не случится. Я обещаю.

Шун несколько секунд недоверчиво смотрел на спутника, потом растянулся поверх одеяла. Утро выдалось насыщенным, и ему долго не удавалось заснуть, мозг просто отказывался отключаться, переваривая новую информацию. Но ближе к вечеру Шун все же провалился в легкую дрему, лишенную сновидений. Сознание его заскользило по самому краю реальности, рисуя то, чего на самом деле нет. И в какой-то момент Шуну даже показалось, что он смотрит на Миро, словно через сощуренные веки, а тот сидит рядом, и из тела его простираются в сторону Сателлита длинные прозрачные щупальца…