Убить героя
Шрифт:
— Тоже ничего, — вздохнул Шун, потом вызвал голографическую сенсорную панель, набросал примерный рисунок и сделал по нему общий запрос. — Хм…
Сеть выдала все те же бензольные кольца, а еще кинула несколько ссылок на сайты для дизайнеров, на которых можно было приобрести всякие декоративные геометрические элементы.
— Пора спать, — заявила Соня, прибираясь на столе.
— Да, конечно. Ты иди, я сам все помою.
Шун сел на диван, откинулся на спинку и закрыл глаза. В ванной комнате зашумела вода, и несколько минут можно было сидеть вот так, почти веря в то, что у них все нормально. Но потом Соня выходила из ванной, ложилась в кровать, принимая одну позу на всю ночь, и спала без сновидений. Раньше Шун постоянно просыпался и подходил к сестре, прижимал
Когда Соня уснула, Шун выключил дополнительную реальность. Комната тут же лишилась новостной и развлекательной панелей, со стен исчезли картины, а потолок приобрел свой естественный сероватый цвет. Через несколько минут мысли его перестали скакать с одного на другое, замедлились, а потом и вовсе исчезли. Голова очистилась, словно мыслительный процесс был такой же дополнительной реальностью — чужеродной, навязанной, хоть и крайне удобной. Шун машинально провел пальцами за ухом, нащупал пластинку своего софта.
“Интересно, а если я — чей-то лич, где я отключаюсь?”
В детстве он был довольно жизнерадостным и целеустремленным. Пожалуй, он был таким даже в юности. Но когда Шуну исполнилось восемнадцать, Соня впала в игровую кому, а через два года его покинула и мама, не выдержав такого положения вещей. Поначалу она хорошо держалась и верила — дочь можно вернуть. Но время шло, шансы падали, Соня приближалась к психологическому порогу в один год, и семье Ройзиных было хорошо известно, что после этой черты возвращенцев почти не бывает… Еще через год, когда все мамины надежды угасли, а следом за ними угасла и она сама, Шун впервые ощутил, какая большая часть его сущности ушла вслед за любимыми людьми. Никогда раньше он не думал о том, что практически вся его жизнь завязана на маме и сестре, что без них он совершенно не знает, к каким целям ему стремиться, чему радоваться. Шуну давно следовало бы принять их потерю и найти что-то, ради чего стоит жить ему самому. И он все ждал, что вот-вот начнется его трансформация, что он переборет, переживет, перекроит и переосмыслит. Но время шло, прошлое никак не забывалось, трансформация не начиналась… Наверно, стоило сделать последний решительный шаг и позволить Соне уйти насовсем, но Шун боялся, что это не подтолкнет его к изменениям, а окончательно сломает.
Он уже не помнил, когда ему в голову впервые пришла эта мысль, наверное, пару лет назад. Просто однажды Шун проснулся и подумал: а что, если он тоже был игроком, как сестра? Что, если они оба погружались в пространство Даона? И не вернулись оттуда тоже оба? А все то, чем Шун ощущает себя сейчас — лишь копия, подобие, лич с подправленными воспоминаниями? Удивительное дело, но эта мысль не испугала Шуна, а даже наоборот — успокоила. Ведь если он действительно чья-то поддельная личность, то можно не волноваться больше о своей жизни, о преодолении и планах на будущее. Можно расслабиться и просто существовать, пока тебя не отключили за ненадобностью.
— На часах двадцать-два-ноль-ноль, — мелодично пропел вечерний будильник. — Лучшее время, чтобы отправиться в постель. Подъем ровно через восемь часов. В шесть-ноль-ноль.
— Конечно, — согласился Шун и отправился в свою спальню.
Глава -9.2
— Только не говори сразу нет, хорошо? — попросила Юлия, стоило Шуну сесть за свой учебный стол. Близнецы нависли слева и справа, отгораживая его от остального класса.
— Неужели она вам так понравилась? — озадаченно хмыкнул Шун. Ему лучше других было известно, что друзей крайне сложно впечатлить.
— Она реально классная! — подхватил Юрий. — И живет недалеко от нас. Можем вместе тусоваться в том парке через квартал.
— Какие-то фиговые у тебя доводы, — цыкнула Юлия. — Но знаешь, — она снова переключила все внимание на Шуна, — когда мы говорили о тебе, ее глаза прям горели, вот честно!
— И как же…
— Рина. Ее зовут Рина.
— Ладно, давайте вы расскажете о ней после уроков? Кам уже тут.
Мистер
Кам был точен, как всегда. Стоило ему зайти в класс, как прозвенел звонок. Он положил на стол свой планшет и окинул учеников долгим, задумчивым взглядом, словно прикидывал, с чего бы начать разнос.— Итак, — сказал он, наконец. — Вчерашний тест был довольно сложным. И прошли его два человека. Один с вашего потока и еще один — с параллельного.
Над партами послышался тихий гомон. Конечно, тест был сложным, но никто даже не думал, что справятся с ним всего двое…
— Но были и те, кто удивил и меня, и ректорат, — продолжил мистер Кам. — Потому что даже не удосужился взяться за задание. Господин Ройзин! — Шун вздрогнул. — После занятия зайдите к ректору.
Конечно, он знал, что его ужасный отчет не влечет за собой ничего хорошего, но чтобы вот так, перед всем классом… Под многочисленными взглядами, сочувствующими и не очень, Шун совсем стушевался, кивнул и опустил глаза. Его никогда прежде не вызывали к ректору, да и поход к нему обычно заканчивался штрафными отрицательными баллами или полным отчислением, так что…
“Ничего себе! — всплыло в классном чате. — У нас что, за тесты теперь отчисляют?”
“Блин, Шун, держись там. Мы с тобой. Может, потом пойдем пива выпьем, а?”
“Слушайте, да они тут совсем охренели! Я это дело вчера в Сети нашел, у меня точно правильный ответ был. Кати, у тебя же вроде тоже?”
“Ну да, я проверяла…”
“Ой, да все проверяли. Не может быть, чтоб всего два…”
“Шун, а ты что, реально ничего не написал?”
“Бунт — наше все!”
“Тебе лишь бы поржать! А человеку еще сестру содержать, между прочим. Если выкинут, то на восстановление можно будет подать только в следующем…”
“Эй! — прилетело Шуну по внутреннему чату, рассчитанному лишь на троих. — Ты еще даже не знаешь, из-за чего тебя вызывают. Ну-ка отставить депру!”
“Ой, ну конечно! — тут же влезло следом. — Он такой дурак, что два и два сложить не может! Ты со своими ободрительными речами уж совсем…”
“Шун, отключи его, а?”
Шун предпочел отключить обоих. И подумал, что так, наверно, будет даже лучше. Все равно он не годился для этой профессии. Через год подаст документы куда-нибудь… где учиться не так долго, где ответственности поменьше.
— Эй! — повысил голос мистер Кам. — А ну вышли из чата! Начинаем занятие!
Говорили, что у ректора был самый большой кабинет. И даже приемная перед кабинетом имелась со своей секретаршей. Сегодня Шун убедился в этом сам. Секретарша оказалась уже немолодой, но миловидной. Она дала Шуну указания на случай, если кто-то из преподавателей явится в ее отсутствие, и упорхнула на перерыв. Шун выбрал одно из трех свободных кресел, сел, подперев голову руками, и уставился в незримую точку на противоположной стене. Плохо, что сбережений у них с сестрой не так много, а на студенческую господдержку можно не рассчитывать, если ты больше не учишься. Так что год им придется посидеть на экономии, даже учитывая страховку Сони. Есть еще вариант устроиться на работу, но куда? Что он вообще может кроме предугадывания? Конечно, получившего корочку эмпата везде ждали с распростертыми объятиями, а уж тем более — эмпата-криминалиста. Но если тебя вытурили посреди обучения, то и спрос вряд ли будет высоким. Можно пойти в маркетинг, обычные эмоции, связанные с сильными желаниями, он как-нибудь разглядит, тут особого таланта не нужно. Кстати, неплохая ведь идея. Проводить опросы целевых групп он мог бы уже сейчас, да и стратегию развития может разработать, наверно…
— У себя?
— Что? — встрепенулся Шун.
— Ректор, говорю, у себя?
— На… наверно. — Шун подскочил, вытянул руки по швам и поклонился. — Добрый день, господин Асвальд!
— Добрый, — коротко улыбнулся тот. — Так что же, тут очередь?
— Очередь?
— Ну… вы же тоже к ректору?
— А, в этом смысле… Да. Да, я тоже к нему.
— А где секретарь?
— Отошла. Скоро вернется.
— Ну что же, давайте подождем. — Он опустился в свободное кресло. — Да садитесь уже.