Убить героя
Шрифт:
Шун поспешно свернул текст, чувствуя, как к лицу приливает кровь.
— Боже…
Он поискал еще, но все записи с Лиамом относились исключительно к Игре. Бой, бой, еще бой…
Посидев немного, Шун забил: Соня Ройзина. Первым, конечно же, всплыл некролог и сочувственные сообщения, опубликованные под ним. Потом открылись старые фотографии, ссылка на ее прежнюю страницу соцсети, которую Шун давно заморозил. Полистав хорошо знакомые снимки, Шун хмыкнул от неожиданно посетившей его идеи и запустил одну из фотографий Лиама в поисковик. А что, если поискать его просто по лицу? Вряд ли, конечно, в Агентстве работают полные идиоты, но…
Однако
«Ночная фурия в игровой коме. Да здравствует Ночная фурия!» — выдал поисковик. Шун нахмурился и подался вперед. Не самый дружелюбный заголовок… Он быстро прочитал довольно сухую статью о том, что некая фурия впала в игровую кому, сверил дату. Да, дата была та самая… Но в тексте не было ни фото, ни настоящего имени сестры. Зато под текстом оставили почти три тысячи комментариев. Шун раскрыл первые из них, самые рейтинговые:
«Туда ей и дорога! Помашем на прощание!»
«Надеюсь, что эта тварь никогда не очнется!»
«Отличный повод отпраздновать!»
«Господи! Неужели ты наконец-то услышал наши молитвы?! Хвала небесам!»
«Есть-таки справедливость на свете!»
Шун понял, что его ладони мелко дрожат от злости, сжал их в кулаки. Да как они вообще смеют?! Они хоть понимают, о ком говорят?!
Он свернул комментарии и забил в поисковике: Ночная фурия. Сеть выдала множество снимков, на которых была запечатлена высокая стройная красотка в черном кожаном костюме, выгодно подчеркивающем ее грудь и бедра. Конечно, выглядела она немного по-иному… но Шун легко узнал в ней сестру. Он вытащил из вороха виртуальных снимков профайл игрока, тихо прочитал:
— Ночная фурия. Уровень: темно-красный. Статус: госер. Специализация: потрошитель. Потро… что?..
Шун поискал значение слова «потрошитель» в Игре, хотя уже понимал, что ничем хорошим пользователи с подобной специализацией не занимаются. Первая же статья поведала ему о том, что духовное оружие игрока способно не просто убить монстра, но и получить его артефакты. Мелкие и слабенькие артефакты мог использовать любой, а вот сильные нередко привязывались лишь к одному игроку. Дневные монстры могли ранить или убить игрока, забрав часть его силы. Ночные монстры, а также монстры разумные, — выкачивали из своей жертвы всю силу или повреждали тонкое тело, но были не в состоянии добраться до артефактов. Бой же между игроками шел лишь на те артефакты, которые они выставляли сами.
И только игроки-потрошители могли обчистить пользователя, что называется, до ниточки, обнулив все привязки его артефактов и забрав их себе.
Шун неверяще уставился в мелкие строчки. Соня была потрошителем? Его добрая, ласковая, такая отзывчивая сестренка была… потрошителем?! Как такое вообще возможно?! Бред какой-то…
Он пролистал еще несколько десятков снимков, полностью удостоверившись, что это Соня, откинулся на спинку стула, снова вызвал профайл, пробежался по нему глазами. И сдавленно выдохнул, когда дошел до строчки: «Госер первой линии. Принадлежала клану Стального Пса».
Шун сам не заметил, как добрался до академии, как дошел до кабинета декана и расписался в листах, уже приготовленных секретаршей. Перед глазами его все еще светилось: «Принадлежала клану Стального Пса». Интересно,
а что значит…Попрощавшись с секретаршей, он вышел в коридор, открыл чат с близнецами и написал короткое:
«Привет. У меня тут вопрос. А что значит — госер первой линии?»
«Боже, ты наконец-то появился! — тут же откликнулась Юлия. — Как ты? Тебя можно навестить? Ты в академию не собираешься?»
«Привет! — присоединился следом Юрий. — Как ты там? Мы скучаем!»
«Да нормально все. Приходил вот оформить несколько выходных дней. Хочу съездить кое-куда, развеяться».
«Тебе составить компанию?»
«Нет, мне нужно побыть одному».
«Эх… ну ладно».
«А что это ты госерами заинтересовался? — первой вспомнила о его просьбе Юлия. — Случилось что-то?»
«Да нет, так. Чисто для себя».
«Это значит — правая рука. Главный помощник. Доверенное лицо».
«Ого… — Шун был даже не удивлен, а по-настоящему шокирован. — Слушайте… а вы не знаете случайно, кем Соня была в Игре?»
«Я не в курсе. Мы же гораздо позже туда попали, учитывай временной сдвиг. Юр, а ты?»
«Тоже не слышал».
«Ну ладно. — Шун немного помолчал. — Хорошей вам учебы. Через недельку увидимся».
«Не пропадай!» — почти одновременно ответили близнецы.
Улыбнувшись, Шун облегченно вздохнул и закрыл чат. Ему было очень важно, что Юнис думают о нем и его семье. Ему совершенно не хотелось терять единственных друзей. Интересно, а Миро и Асвальд в курсе? Они ведь просто не могут не знать, да? И почему он не подумал об этом рань…
Кто-то схватил его за руку и затащил в тесную полутемную комнатку.
— Какого… — начал Шун, но ему тут же зажали рот ладонью.
— Шшш! Блин, какой ты шумный, а! Это же главный коридор, соображать надо!
Тони навис над ним, угрожающе прищурил глаза. Потом убрал ладонь с его лица и тихо бросил, отворачиваясь:
— Хочу поговорить. Пока эта надоедливая девчонка где-то шляется, давай-ка посидим на крыше. Там нет камер. — Он открыл небольшое окошко, ловко выбрался наружу. — Ну?! Карниз широкий, не дрейфь.
— Эээ… ты про Рину? — спросил Шун, выглядывая следом. Оценил риски и перемахнул через подоконник. Тони ничего не ответил.
Карниз действительно был надежным, им даже не пришлось особо цепляться за стены, чтобы удержаться на нем. Через несколько метров Шун и Тони добрались до железной пожарной лестницы, уходящей вверх, вскарабкались на крышу. Окно, через которое они вылезли, выходило в глухой внутренний дворик, так что следить за перемещениями кадетов было некому. Расположившись на крыше, в тени вентиляционной трубы, Тони подогнул под себя длинные тонкие ноги и приглашающее хлопнул ладонью по железной поверхности. Она не успела достаточно разогреться за утро, была прохладной и приятной на ощупь. Шун сел напротив.
Как и ожидалось, Тони не сразу приступил к разговору. Несколько секунд он снова что-то разглядывал позади Шуна, потом подтянул к груди колени, поставил на них локти и запустил пальцы в челку.
— Помнишь старую игрушку для виртуальных очков «Юрский период»?
— Ну, да. Помню, — ответил Шун, не понимая, к чему клонит Тони.
— Какая версия была у тебя любимой?
— С тираннозавром, конечно.
— Конечно… конечно… — Тони принялся перебирать темные блестящие локоны. — Все любят тираннозавра… Знаешь, откуда у меня это? — Он выудил белый локон. — Я тоже любил тираннозавра. Потому что все дети его любят.