Убийства в стиле Джуди и Панча

Дальше строчки наложились друг на друга и стали неразборчивыми. Я смотрел на текст и все же не мог в это поверить. Это было слишком откровенно. «Вы найдете сокровища пиратов, зарытые под старым вязом в саду архиепископа» – в этом сообщении была та же драматичность. И оно было таким же простым, как приглашение на ужин. Сообщение было отпечатано на промокательной бумаге таким образом, будто кто-то нарисовал стрелку, чтобы указать на него. И самое главное, оно было на английском языке.

Почему бы и нет? Вокруг службы выросла призрачная легенда о кодах, шифрах, секретных паролях и тому подобной чепухе. Я до сих пор помню разочарование, которое однажды испытал, узнав, что королевские посланники не привыкли путешествовать в париках и с парой поддельных паспортов: они путешествуют в железнодорожном купе с надписью «Зарезервировано для королевского посланника». Когда мужчине есть что сказать, он обычно говорит это прямо. Время не военное.

– Выглядит слишком официально, – с тревогой сказала миссис Антрим после паузы. – Послушайте, вы же не думаете?..

Я посмотрел на Бауэрса:

– Ты никогда не видел имен людей, которым он писал письма?

– Нет, не видел. Все, что я знаю, это то, что письма отправлялись не в европейские страны.

– Откуда ты это знаешь?

– Марки, – мгновенно ответил Бауэрс. – Я коллекционирую марки, и это то, на что я обращаю внимание. Почтовые расходы здесь и в Америку составляют три с половиной пенса, а в европейские страны больше, понимаешь? На каждом письме, отправленном шефом, или, по крайней мере, на каждом письме, которое я видел, была коричневая марка достоинством в три с половиной пенни. Салют!

Он обернулся. Я взял газету и, уподобляясь должностному лицу, заворачивал в нее промокательную бумагу, когда сзади, в переулке за домом, послышались проклятые шаги моих преследователей. Должно быть, они как раз проходили мимо задней калитки, очевидно все еще ничего не подозревая, когда совсем рядом раздался резкий треск поднимаемого окна. Нетрудно было определить, что это окно соседнего дома, из которого некоторое время назад ко мне обращалась разгневанная женщина.

– Вы его уже поймали? – захрипела она сценическим шепотом.

Воцарилось молчание.

– Пока нет, миссис Мак-Корсетер, – послышался ответ, и я узнал голос сержанта, который арестовал меня. – Но мы его поймаем, не волнуйтесь. Окрестности патрулируются. Он не сможет уйти.

– Вам должно быть стыдно за себя, – с горячностью произнесла миссис Мак-Корсетер, – таким большим неповоротливым парням, как вы! Это позор, вот как я это называю, настоящий позор, когда порядочные люди не могут спать ночью в своей постели без того, чтобы маньяки-убийцы не разгуливали на свободе…

– А?..

Миссис Мак-Корсетер продолжала рассказ о разбойниках-убийцах, бегавших поблизости, в манере, от которой у кого угодно мурашки побежали бы по коже.

– Ну же, погодите! – взволнованно ответил сержант. – Нет никакого маньяка-убийцы, мэм. Это всего лишь…

– Не пытайтесь меня обмануть, – сказала миссис Мак-Корсетер. – Я налогоплательщик и этого не потерплю. Об опасном сумасшедшем с окровавленной бритвой мне сказал полицейский, так что не пытайтесь обмануть меня, молодой человек! Более того, ваш полицейский очень хорошо позаботился о том, чтобы не столкнуться с этим преступником. Он не стал рисковать, только не он! Он зашел в «Лиственницы» по соседству и до сих пор сидит там. И что он там делал все это время, я не знаю.

Снова наступила оглушительная пауза.

– Зато я знаю, – сказал сержант. – Деннис!

Послышался топот ног, скрип калитки, а затем шум разлетевшихся по двору бутылок. Двое моих спутников очень медленно повернулись и уставились на меня.

Глава шестая Стофунтовая газета

Не было времени спорить или что-то объяснять.

– Извините, – сказал я.

Я стоял ближе всех к двери, поэтому было бы проще простого закрыть ее за собой, вытащить набалдашник и оставить двух моих спутников взаперти. Но я не хотел этого делать. Дверь нужно было оставить широко открытой, чтобы вид весьма необычного трупа остановил моих преследователей и это дало бы мне преимущество в несколько секунд.

Эти полицейские – похоже, их было двое, да, двое – могли развить большую скорость передвижения. Я вышел в холл, и, когда добрался до парадной двери, они были в шаге от черного хода. Но я не стал выходить в сад: подобные игры известны с давних времен. Я выключил свет в холле, открыл дверь и с грохотом ее захлопнул. Затем нырнул через темный холл в полуоткрытую дверь комнаты справа, выходившей окнами на улицу.

Это была темная, душная, пахнувшая воском комнатушка; в свете уличного фонаря, проникавшего через окно, можно было различить силуэты старинной мебели. Я машинально захватил с собой газету, в которую заворачивал папку для промокательной бумаги, и, когда представители закона ворвались в дом через заднюю дверь, это натолкнуло меня на мысль. Я не ожидал, что миссис Антрим закричит, поскольку она, по-видимому, была не из тех, кто кричит, тем не менее при появлении полицейских она испустила ужасный вопль, который привлек их внимание. Так быстро, как только мог, я стал снимать с себя куртку, шлем и пояс. Возможно, их следовало бы выбросить, но мне не хотелось этого делать, потому что я убедился, насколько полезными они были. Свое собственное пальто я был вынужден оставить в полицейском участке. Поэтому я снял жилет, закатал рукава и заправил рубашку, представ в образе местного жителя, решившего подышать свежим воздухом летней ночью. Остальные вещи я завернул в газету так, чтобы ничего не торчало из свертка. В этот момент сержант в холле хрипло окликнул меня и кто-то бросился к входной двери.

Я подошел к окну и осторожно выглянул из-за кружевной занавески. Свет уличного фонаря был довольно слабым, и лиственница отбрасывала густую тень в сторону окна. Входная дверь открылась. Это был не сержант. Насколько я мог разобрать, когда человек ненадолго остановился, чтобы осветить двор перед домом, это был Деннис, один из тех, кто возился с мотором «остина» во дворе полицейского участка. Он никогда не видел моего лица. Деннис слегка прихрамывал и прижимал руку к колену своих брюк.

Когда он резко обернулся, на его лице было злобное выражение, которое никогда не дозволялось сотрудникам силовых ведомств, но было оправданным. И этого парня трудно было одурачить. Он выбежал на улицу, посмотрел налево и направо вдоль пустой дороги, немного посветил в палисаднике, а затем повернул обратно к дому. Он знал, что я все еще внутри. Это можно было понять по выражению его лица, освещенного уличным фонарем. Я отпрянул как раз в тот момент, когда луч его фонаря метнулся к моему окну, затем к окну напротив и вверх. Он поспешил по дорожке, и я услышал, как он разговаривает с сержантом.

– Тогда свистни, – послышался приглушенный голос сержанта. – Прикрой спереди, а я буду сзади, пока мы…

Нужно было рискнуть. Я поднял окно так тихо, как только смог, и перелез через подоконник с бумажным свертком в руках. Деннис, казалось, был уже далеко за дверью, и тень от дерева – что надо. Я лег плашмя, крепко прижимаясь к влажной от росы земле. Шум поднимаемого окна и даже скрип низкой ограды, когда я перелезал через нее на тротуар, заглушил пронзительный суматошный крик, который Бауэрс поднял внутри дома. Я уже твердо стоял на тротуаре и готов был броситься наутек, когда Деннис выскочил из-за дома менее чем в дюжине футов от меня. Он увидел меня как раз в тот момент, когда поднес к губам полицейский свисток.

Если бы я попытался убежать, если бы я попытался уйти или просто стоял бы на месте, он погнался бы за мной. У меня была всего доля секунды, чтобы принять решение. Я понял, что мой единственный шанс – подойти прямо к дьяволу и подергать его за усы.

Ворота «Лиственниц» находились менее чем в пяти футах от нас. Когда Деннис поднял голову, я направился прямо к нему, держа перед собой сверток, и чуть не столкнулся с ним.

– Смотри, куда идешь! – Я недовольно уставился на него. – Стирка! – добавил я и сунул ему сверток.

Это было уже слишком.

– Мне не нужно это проклятое барахло! – взвыл Деннис.

– Стирка, – повторил я. – Для миссис Мак-Корсетер, Вэлли-роуд. Она сказала, что это срочно.

Деннис был так зол, что даже в звуке его свистка слышалось раздражение. Через полуоткрытую в холл дверь я мог видеть сержанта, за которым следовали Бауэрс и миссис Антрим, направлявшиеся к задней двери; если бы они обернулись, приключение этой ночи завершилось бы. Мне пришлось понизить голос до хриплого бормотания. Я подумал, не изменить ли выражение лица в той манере, какую полицейская традиция приписывает Чарльзу Пису [7] , но решил, что стоит проявить художественную сдержанность. Хотя Деннис был застигнут врасплох, ему, возможно, не понравится, как работник прачечной корчит ему рожи в палисаднике перед домом.

7

Чарльз Пис (1832–1879) – английский грабитель и убийца.