Убийство Морозного Короля

Некоторое время он бродил по комнате, но когда новизна улетучилась и стало ясно, что Эйра не собирается приходить, Морозко решил уйти на вечер.

Взмахом руки он погасил свечи в комнате, погрузив ее в кромешную тьму. Он забрался в постель, желая, чтобы сон настиг его.

Лунный свет падал на свежевыпавший снег, освещая ледяную дорогу в деревне. Это был единственный свет, который был у него и его отряда из двенадцати человек. Страх охватил его, сдавливая грудь и затрудняя дыхание. Что они найдут в центре города?

Ни одна свеча не освещала окна домов. Ни одна труба не дымила, и даже сидящие на крышах совы молчали, не желая сообщать о своем убежище.

Эйра стояла рядом с ним и бормотала себе под нос.

— Мы не можем стоять в стороне и ничего не делать. — Ее взгляд метнулся к ночному небу, когда над головой пролетела сова. — Нет! — зашипела она и побежала вперед, раздувая за собой накидку.

— Эйра! — прорычал Морозко и помчался за ней.

Королевская стража бежала за ними, стуча сапогами слишком громко.

— Эйра, остановись немедленно. — Морозко схватил ее за руку, когда она приблизилась к центру деревни. На земле лежали десятки трупов. Груди были разорваны, и вокруг них застыли несколько луж крови, как в искусстве макабра.

Морозко видел смерть. И от своих рук, и от рук тех, над кем он не властен. Смерть не заставляла его вздрагивать или замирать. Это было больше, чем смерть. Это была резня. Органы жертв были съедены, кроме сердца, которое лежало в застывшей, окровавленной куче.

Эйра вздрогнула, и Морозко отвернул ее от этого зрелища, прижав к своей груди.

— Мы не должны быть здесь, — прошептал он. Его кожу пронзила тревога. Даже деревья, казалось, замерли, словно ожидая того, что должно произойти. — Нам нужно вернуться к саням… — Под его ногами затрещала земля, и Эйра отпрыгнула назад. Он слишком медленно потянулся за мечом, и в этот момент что-то ударило его в уязвимое место. Острая боль пронзила грудную клетку, заставив его попятиться вперед. — Убирайся отсюда! — Когда он отдернул руку от бока, пальцы были в крови. Он недолго смотрел на рану, потому что на него прыгнула восковая фигура, и он крутанул клинок, срубив существу голову.

Кожа подменыша напоминала оплавленную свечу, пожелтевшую и истощенную. Клочья волос на макушке развевались на ветру, а рот, почти зашитый, скрывал большую часть острых как бритва зубов.

— Ты знаешь, что мы должны сделать! — крикнула Эйра.

Ей не следовало здесь находиться. Почему он решил, что она послушается?

В воздухе раздался пронзительный вопль, сопровождаемый треском земли, и еще несколькими стонами. Паника охватила Морозко и приковала его к месту.

— Морозко! Мы должны это сделать! — Эйра подбежала к нему и прижалась лбом к его лбу. — Это единственный выход. — Она схватила его за свободную руку, а в другой держала нож.

Он вскочил со сна, с трудом переводя дыхание. Ему потребовалось мгновение, чтобы вернуться в реальность: остатки видения постепенно выматывали его еще больше, чем прежде.

— Почему видений никогда не бывает достаточно сразу? — Морозко откинул одеяла, его грудь быстро поднималась и опускалась. — И что сделать, Эйра? Что мы должны сделать? — Голос Морозко повысился, его пальцы сжались в ладони.

Кто-то постучал в дверь, затем вошел Ксезу.

— Ваше Величество, у меня ужасные новости.

Конечности Морозко хотели задрожать от напряжения, вызванного видением, но он взял себя в руки и опустился на край кровати.

— Что это может быть? — Он посмотрел на окно, портьера которого была приоткрыта, чтобы впустить лунный свет. — Еще не рассвело?

Ксезу покачал головой, его губы сжались в мрачное выражение.

— На Винти было совершено нападение. Что-то… убило многих жителей.

Морозко не упустил, как его дворецкий подчеркнул слово убили. Его кожа затрепетала от страха, и в памяти всплыл образ убитых жителей деревни.

Он вскочил на ноги, пройдя половину комнаты, когда наконец снова заговорил.

— Есть еще подробности? Есть сведения о том, как выглядели нападавшие?

Может, Винти и была деревней людей, но они все еще оставались его подданными, и это было его царство. Необоснованное нападение было наказуемым проступком.

Ярость вскипела внутри Морозко, смешавшись с нарастающей дрожью.

— Не знаю, насколько это достоверно, но говорили, что они желтокожие, с прорезанными глазами и ртом…

Подменыши.

— Черт! — прорычал Морозко, натягивая льняную рубаху, затем дублет. Печать уже спала или, по крайней мере, ослабла настолько, что несколько человек смогли выскользнуть наружу. За последние несколько дней, когда он не был с Эйрой, он пробовал принести в жертву ягненка, теленка и окровавленную корову, но ничего не вышло. Его видения становились все более яркими, указывая на то, что они вот-вот воплотятся в жизнь.

Ксезу скорчил гримасу.

— Я так понимаю, вы знаете, о чем я говорю?

Он бросил ледяной взгляд в его сторону. Конечно, он знал! Он только видел это снова и снова…

— Фростерия скоро изменится, и я не знаю, что это значит, Ксезу. К лучшему это или к худшему. — Морозко натянул штаны, затем сунул ноги в сапоги.

— А как же Эйра? — рискнул спросить его дворецкий и схватил красную накидку, висевший на вешалке. Ксезу шагнул за спину Морозко и накинул его на плечи.

Он вспомнил свое видение, прокрутил его в голове и уловил момент, когда она прислонилась лбом к его лбу. Сердце Морозко бешено заколотилось, и это не было связано с новостями. Нет, это было трепетание в груди, ужас, который он испытывал, зная, что она в опасности. Но он не знал, почему его это волнует. Возможно, это просто видения сбивали его с толку и заставляли пересмотреть реальность.

— Ваше Величество… — подсказал Ксезу.

Морозко зажмурил глаза.

— Все, что я знаю, — это то, что она находится в центре этого безумия. Спасительница она или падшая, не знаю. — Когда он повернулся, чтобы посмотреть на Ксезу, тот уже выходил из комнаты. — Предупреди Капитана Андраса. Пусть подготовит небольшой отряд — мы отправляемся в Винти.

Ксезу скрестил пальцы на груди.

— Сейчас, Ваше Величество?

Он поднял бровь, проходя мимо него.

— Да, сейчас. — Сейчас, потому что он сам хотел увидеть разрушения. Сейчас, потому что Эйра будет свидетелем того, что случилось, когда ритуал не состоялся. Но почему мысль о том, что она будет наказана, не давала ему покоя? Ведь когда она только приехала, этого не было.