Убийство Вампира Завоевателя

Он заколебался, прежде чем сказать:

— Это было начало. Злобное проклятие Ньяксии, две тысячи лет назад. Но… мой народ пережил гораздо больше, чем страдания моего королевства. — Его лицо ненадолго ожесточилось, затем взгляд вернулся ко мне. — Люди могут считать, что вампиры не понимают, что такое бессилие. И для многих, возможно, это правда. Но те, кто следует за мной, понимают. Мы понимаем потерю. И мы знаем, что это худший вид бессилия.

Слова прозвучали неуверенно. Но смысл, заложенный в них, был мягче, чем я знала, что с ним делать.

Я прочистила горло.

— Ты сказал, что хочешь поговорить о делах, — сказала я. — Как долго ты намерен оставаться в Васай?

Атриус моргнул, словно застигнутый врасплох сменой темы.

— Недолго, — ответил он. — Неделю или две. Затем мы отправимся в Каризин.

Вполне логично, что Атриус хотел бы действовать быстро. Мы приближались к Королю Пифора — его конечной цели. А Каризин был следующим крупным городом-государством, стоящим между нами и севером.

Я нахмурила брови. Я была благодарна, что мне есть о чем подумать, кроме Наро и прошлого, которое я не должна была помнить. Боевые стратегии и шпионаж были такими простыми по сравнению с этим.

Каризин был хорошо укрепленным городом, особенно если учесть, что Атриус терял численность с каждым городом-государством, которое ему нужно было держать под контролем. Идея захватить его грубой силой казалась возмутительной, и, в отличие от Таркана, его правительница не готовила себя к такому легкому убийству. Кроме того, Васай и Каризин были тесно связаны между собой множеством путей сообщения, гораздо большим, чем у Альки. Они будут готовы к прибытию Атриуса.

Я должна была уже научиться понимать Атриуса, но не мог понять, как он собирается это провернуть.

— Это будет… непросто, — сказала я, тщательно подбирая слова.

Уголки рта Атриуса дрогнули от сдерживаемой улыбки. Как у кошки, которая тайком прячет канарейку в зубах.

Моя бровь дернулась.

— У тебя есть план.

— У меня всегда есть план.

Я не была уверена, что это правда. У него всегда все получалось, надо отдать ему должное. Но часть того, что делало Атриуса таким трудным для понимания — что делало его таким грозным врагом — заключалась в том, что его планы не имели смысла ни для кого, кроме него самого. Иногда мне казалось, что он ведет войну так, как сражается в бою: полностью в моменте, реагируя на каждое изменение обстоятельств в реальном времени, которое невозможно предугадать.

— И что? — сказала я. — Докажи это. Просвети меня.

Казалось, он сомневался, хочет он этого или нет.

— Ты знакома, — сказал он, — с островом Вератас?

— Да, но едва ли. Это… ничтожный остров, не так ли?

Крошечный. Необитаемый. Недалеко от восточного побережья Глаэи.

— Так и есть, — сказал Атриус. — Самое легкое завоевание в моей жизни.

Мои брови поднялись.

— Завоевание.

Он снова замолчал на долгий миг, его глаза были устремлены вдаль, а на губах играла мягкая улыбка. Странное у него было выражение лица, все эти жесткие черты смягчились даже под резким светом костра.

— Есть поселение, — сказал он.

Он говорил так тихо, что я почти не слышала его, словно он передавал мне драгоценный секрет, нежный, как крылья бабочки.

— Они живут там уже несколько месяцев, — продолжал он. — Мужья, жены и дети.

Мои губы разошлись в шоке. Его гражданские? Семьи его солдат были… прямо там, в Вератасе?

— Я полагала, что они в Доме Крови. В Обитраэсе.

Атриус покачал головой.

— Нет.

Я знала, что он не ответит. Но мне все равно пришлось спросить.

— Почему?

Его нити слегка дрожали, словно под неприятным холодным ветерком.

— Моим людям, — сказал он, — не рады дома.

Моим людям.

Все это время я думала, что он имел в виду Дом Крови. Нет. Он имел в виду своих людей — тех, кто следовал за ним весь этот путь.

Его глаза опустились на ковер, и огонь отразил в них золотые блики.

— Так что, — сказал он, — мне пришлось найти для них новый дом. Или найти способ позволить им вернуться к своим.

Стена его присутствия, обычно такая непроницаемая, внезапно исчезла, выпустив волну глубокой печали. Не дикой печали моего брата. Она была тихой и постоянной, словно что-то, что только что было принято в кости.

Я почувствовала в себе эхо боли — что-то, что, возможно, всегда было там, но я старалась не смотреть на это слишком пристально.

— Почему? — пробормотала я. — Почему ты не можешь вернуться домой?

Глаза Атриуса, наконец, вернулись к моим, стальные, блестящие в свете костра.

На мгновение меня потрясла их уязвимость.

И тут стена вернулась, спина выпрямилась, а лицо снова стало жестким. Он прочистил горло, как бы прогоняя остатки откровенности.

— Моя кузина, один из моих генералов, начнет новое наступление с острова, — сказал он. — Ее люди прибудут к нам на подмогу с моря, под прикрытием тумана.

Он пытался придать разговору деловой характер. Не получилось. Мы слишком многое открыли друг другу.

В один момент на меня обрушились все реалии моей роли. За один день три версии меня, которые не должны были сосуществовать — Силина-провидица, Силина-Арахессен и Виви-потерянная девочка, — столкнулись самым запутанным образом. Кусочки себя не сочетались друг с другом. Они были уродливыми противоречиями.

С комком в горле я поднялась и пересекла комнату, с каждым шагом приближаясь к Атриусу, по позвоночнику пробегала дрожь.

Что ты делаешь, Силина?

Он ничего не ответил. Но его глаза не отрывались от меня, как глаза хищника, выслеживающего свою жертву. И все же в нем дрожал не совсем хищный голод.

Я опустилась на подлокотник его кресла, мои ноги соприкоснулись с его ногами, практически в объятиях.

Он не двигался, но я почувствовала, как участилось его сердцебиение.

Я прижала ладонь к его груди. Его кожа была теплой, почти горячей, словно он боролся с лихорадкой. Под его плотью я чувствовала проклятие, разъедающее его нити, — зияющий, голодный рот некроза.

— Тебе сегодня больно, — мягко сказала я.

— Все в порядке.

— Ты не позвал меня.

— Ты была занята.

— Я удивлена, что это имеет для тебя значение.

Его голова слегка наклонилась — так слегка, как будто это было не намеренно, — словно сопротивляясь желанию зарыться в мои волосы.