Учитель. Назад в СССР. 2

— Размеры… размеры… Ах, да, размеры у Степана Григорьевича. Все опросы к нему, — Юрий Ильич лучезарно улыбнулся.

— Понял, принял, — коротки кивнул я и собрался отправиться на розыски завхоза. Но Свиридов меня окликнул.

— Егор Александрович, минуточку.

— Слушаю вас, Юрий Ильич.

— Сценарий готов? — полюбопытствовал директор.

— Так точно, Юрий Ильич, — подтвердил я.

— Кода я его увижу?

— Как только Зоя Аркадьевна принесет, — пожал плечами. — Сейчас Нина Валентиновна его печатает в трех экземплярах. Потому завуч придет к вам на утверждение. Я так понимаю, утверждать будете полным составом с парторгом? — полюбопытствовал в ответ.

— Что? Ах, да, Валентина Ивановна. Н переживайте, — тепло улыбнулся директор. — Валентина Ивановна парторг… э-э-э… уникальный, я бы так выразился. Все будет хорошо, — заверил директор. — Постойте, — снова окликнул меня Свиридов, буквально на пороге. — Как такое может быть, защита проекта без виновников торжества, так сказать. Не порядок, — покачал головой Юрий Ильич. — Вот что, Егор Александрович, завтра в десять утра жду вас с Ниной Валентиновной в своем кабинете, обсудим, так сказать, полным составом.

— Хм… тогда и Тамару Игнатьевну пригласите, пожалуйста, — выдал я.

Брови директора изумленно поползли на лоб, очки же наоборот съехали на кончик носа.

— Вот тут попрошу подробности, — заявил Свиридов.

— Все просто: товарищ Звягинцева согласилась стать нашим режиссером-постановщиком. Так что Тамара Игнатьевна не последний человек в нашей команде, ее тоже нужно пригласить на презентацию, — пояснил я.

— Удивили, Егор Александрович, ну удивили, честно скажу, — Свиридов поправил очки. — Как же вам удалось? А? Томочка… Тамара Игнатьевна человек строгих взглядов и правил. Иногда мне кажется, для не существует только черное и бело. Ну, герой, Егор Александрович, удивил так удивил! Но ведь она талант, вы знаете? — внезапно поинтересовался директор.

— Знаю, Степанида Михайловна поведала, что Тамара Игнатьевна заслуженный педагог.

— Да-да, педагог она действительно великолепный и заслуженный. Сколько учеников, сколько выпускников благодаря ей поступили в институты. Но я о другом… О чем это я? Ах, да! — директор задумался. — Тамара Игнатьевна талантливый сочинитель. Пишет стихи, рассказы, даже пьесы, — доверительно сообщил директор. — Только мало кто об этом знает. Хотя вот стихи и рассказы публиковали в нашей областной газете, да. Вы бы ее привлекли в дальнейшем к школьному творчеству, а, Егор Александрович? Поздравительные стихи в стенгазету, зарисовки дружеские.

Я слушал Свиридова и изумлялся все больше: что сподвигло скрытную суровую учительницу русского языка сделать шаг навстречу к мечте? Школа — не сцена и никогда не станет театральными подмостками, но ведь смогла же Тамара Игнатьевна переступить через себя и свои убеждения, через весь свой педагогический опыт, чтобы мне, пацану, задать важный для себя вопрос.

Решено, нужно обсудить с директором идею театральной студии в школе. Тем более, такой талант в коллективе имеется! Позже можно и КВН попробовать, и праздничные линейки по любому поводу. «Так, стоп, фантазия, — остановил себя. — Пусть все идет своим чередом. Иначе разорвусь на части и ни одно дело до ума не доведу».

Все-таки жизнь — забавная штука. Стоит определить цель, как она начинает приводить к порогу тех самых людей, которые помогут осуществить мечту, добиться поставленных задач.

— Разрешите идти? — машинально поинтересовался я.

Свиридов понимающе улыбнулся.

— Идите, Егор Александрович. Буду признателен, если подумаете надо моим предложением.

— Обещаю, — заверил я Юрия Ильича и покинул кабинет директора.

— О, здорово, Егор.

Задумавшись, я не заметил, как вышел на порог школы и едва не налетел на физрука.

Глава 16

— Да что б тебя!.. Глаза разуй! Рубашку испачкал! А, это ты, Егор. Здорово, — раздалось сердитое. — Ты по сторонам-то смотри. Теперь застирывать придется, — вздохнул Григорий Степанович Борода, молодая версия нашего завхоза.

— Извини, Гриш, задумался, — виновато развел руками. — Помочь? — уточнил я, глядя, как физрук пытается оттереть с рубашки мороженое. И где он его только раздобыл с утра пораньше.

Словно прочитав мои мысли, Григорий ответил, не оставляя попыток стереть сладкую массу с ткани:

— Батя вчера в город мотался, с какого-то перепуга целый ящик приволок. Спрашиваю: зачем? Молчит, ничего не говорит. Ты к нему? — внезапно перевел разговор младший Борода.

— Ну… да… Как догадался? — удивился я.

— А куда еще, раз во двор вышел. Тут либо домой, либо в мастерские. У или в уборную. Ты это… Не ходи, — посоветовал Григорий.

— Куда? В уборную? — опешил я.

— Да нет, ты чего, — смутился парень. — К бате моему не ходи. Злой он с утра, — физрук тяжко вздохнул. — Не добрый. Все-таки придется застирывать, — огорчённо пробормотал Гриша, в два укуса схомячил остатки мороженого, отер губы тыльной стороной ладони, развернулся и потопал на колонку, которая находилась недалеко от школы.

— Ты куда? В школе же раковина и вода… — поинтересовался в спину.

— Там удобней, — философски заметил физрук, не оборачиваясь.

Я потоптался на крыльце, прикидывая, что делать дальше: наплевать на предупреждение Григория и отправится все-таки к завхозу на разговор? Или переждать, но тогда чем заняться?

Стоял, задумчиво сверил широкую спину физрука, думало. Хм, а почему бы не привлечь Гришу к нашему Дню знаний? Чем больше моложых учителей участвует, тем лучше. Небольшой акробатический этюд как раз продемонстрирует первоклашкам и всем гостям, что физкультура — это важно, нужно и для гибкости тела полезна. Если еще ребятам придумать кричалку, что-то типа:

'Сегодня праздник у ребят,

Ликует Пионерия!

Сегодня в гости к нам пришёл

Лаврентий Палыч Берия!'

Э-э-э… Саныч, куда-то тебя не туда занесло! Боюсь, шутку подобного рода здесь оценят. Ну а если серьезно — устроим мозговой штурм, придумаем что-нибудь эдакое, с акцентом на спорт и учебу. И плакат с какой-нибудь поздравительно-одобряющей надписью: «Учись на пять», или, к примеру, ребята в конце фигуры там крикнут хором: «Все будет…», — а верховой достанет пятерку.

В голове всплыла старая речёвка из будущего, которую мы с моими ребятами придумали для спортивных соревнований:

'Спорт — это жизнь!

Спорт — это мощь!

К победе идем!

Соперник, держись!'

Как говорится, кривовато, зато свое. С этими мыслями я ринулся обратно в школу, на второй этаж, надеясь застать Тамару Игнатьевну на том же месте, где и оставил.

— Тамара Игнатьевна, — влетая в кабинет, громогласно позвал я.

— Что случилось? — вздрогнула русичка, недовольно оторвалась от тетрадных листочков, которые я ей оставил. Я успел заметить, как много в них появилось красного. Надеюсь, она там не ошибки правит, а имена етей пишет.