Учитель. Назад в СССР. 2

— А, вспомнил. Так вот, для начала мне нужны спортивные ребята, списком. Вот тебе листок, вот ручка, вот парта, садись, пиши, — безапелляционно заявил я, хлопая по столешнице тетрадной страничкой и шариковой ручкой.

— Чего стоим, кого ждем? — уточнил я, глядя как Григорий неуверенно топчется на месте.

— Дак это… Переживаю, — вздохнул парень.

— По поводу? Только не говори мне, что ты писать не умеешь? — пошутил я. — Не поверю!

— Да ну тебя, шутник, — насупился Борода. — Умею. Как я, по-твоему, школу закончил, а потом институт? А? Крестики, что ли рисовал? — попытался отшутиться Гриша.

— Вот и я так думаю. Так что давай, Григорий Степанович, вспомни навыки, напиши списочек детей. Присаживайся, — еще раз предложил я.

— Ну, смотри, сам будешь виноват, ежели чего, — хмыкнул физрук.

— Ежели чего — это чего? — насторожился я, глядя как Григорий Степанович потрогал сиденье стула, затем пошатал его.

— Гриш, ты чего делаешь? — удивился я.

— Проверяю на прочность, — вздохнул парень, покосился на меня и пояснил. — Подо мной однажды школьный табурет развалился.

— Детвора пошутила? — догадался я.

— Вес мой не выдержал, — философски заметил Гриша, усаживаясь за парту.

Я по-новому взглянул на нашего школьного богатыря. Потом оглядел добротные полностью деревянные стулья, прикинул, и решил, что вполне возможно. Литые ножки стульев вполне могли развалиться. Особенно, если на них катаются все ученики. Помнится, у нас в детдоме из них вечно болты выкручивались, сами. Несмотря на то, что каждый год всю детдомовскую мебель старательно покрывали очередным слоем синей краски. Вот как так получалось: фрамуги черта с два откроешь из-за слоя краски, а болты сами выпадают. Школьная загадка, иначе.

— Ну как? — обеспокоился я.

— Нормально, — пробасил Гриша. — Так зачем тебе дети? — уточнил, укладывая локти на парту, словно примерный ученик.

— Понимаешь, Григорий Степанович, — начал я издалека. — Есть у меня идейка, как закончить линейку. И плавно подвести к моменту первого звонка!

— Чего? — не понял физрук.

— Не бери пока в голову, — отмахнулся я и кинулся к столу. — Погоди минуточку, лады? — попросил парня, а сам выдернул очередной листок из тетрадки в клеточку и принялся торопливо набрасывать идею, чтобы не забыть. По мне так выходило гениально!

Сначала основной сценарий, с Буратино и прочими сказочным товарищами, а затем когда Карабас Барабас окажется поверженным, то бишь изгнанным, в дело вступают спортсмены Бороды. И вот тут самое главное, сложить пирамиду таким образом, чтобы центральной фигурой стал тот самый ученик, которого назначит на роль лучшего Зоя Аркадьевна.

По моей задумке, это пионер, вернее, комсомолец, должен стать главной фигурой номера. А затем к нему должен выбежать будущий первоклассник, которого подхватит на плечо выпускник, и они обойдут круг почета. При чем за ними, красиво маршируя, могут уйти и ребята, которые участвовали в создании пирамиды. Не будут же они торчать на середине площадки. Сцена должна остаться пустой. И тогда…

Хотя, тут смотря какую фигуру придумаем. Что если пирамида так и останется, ученик наверху будет держать плакат с надписью «Первое сентября», ну или что там мы придумаем. А вот тот, кто понесет звонаря, выйдет изнутри самой пирамиды уже вместе с ребенком… или к ребенку… черт…

— Короче, Григорий Степанович, слушай меня внимательно. Идея такая, -чертыхнулся я, сообразив, что окончательно запутался в своей схеме.

Акробатические пирамиды за всю свою жизнь я придумывал только дважды. Мы их с моими учениками использовали для какого-то конкурса и одной акции. Но они были очень примитивными, так что не годились совершенно. Отказались тотчас, едва другая школа позаимствовала нашу идею, решив, что из-за этого мы и занимаем первые места.

— Ну, чего это? — склоняясь над моим листком, поинтересовался Григорий.

— А вот чего… Слушай, вот что я задумал…

И я принялся объяснять физруку свою мысль. Григорий Степанович слушал меня внимательно, реплики не вставлял, шутки не шутил и не кривился. Зато когда я закончил Гришаня завалил меня кучей уточняющих вопросов. Потом опять выслушал и снова начал спрашивать. В конце концов. мой монолог перерос в конструктивный диалог, и спустя час, а то и больше, мы с Григорием, довольные друг другом, разошлись каждый в свой угол. Точнее, пожали друг другу руки, уселись на первые парты полюбоваться корявым рисунком, который появился благодаря нашим усилиям на школьной доске.

— Ну, вот значит так, — довольно пробасил Борода. — Значит, для центрового нужен будет Пашка Барыкин. Гарантирую его тебе Зоя Аркадьевна и предложит. Только ты вот чего, Егор. Ты сам не предлагай, — посоветовал Борода.

— Что не предлагать? — не сообразил я.

— Пашку не предлагай. Дождись, когда завуч сама фамилию назовет.

— А почему?

— Ха, потому что тогда Зоя Аркадьевна начнет других пихать на замену.

— Да почему? — опешил я, напряг память и вспомнила: Барыкин отличник, ученик моего класса. Десять из десяти, что называется. — Он же по всем параметрам подходит, и отличник, и выпускник, и спортсмен, раз ты рекомендуешь.

— Послушай моего совета, не вылезай с предложением, — на полном серьезе повторил Борода. — Я товарища Шпынько еще со школы знаю. Ну. я ж тут учился… Частенько в кабинет на попадал… — признался физрук. — А тут ты у нее линейку отобрал, а теперь еще и лучших учеников без ее помощи выбираешь. Нехорошо, — парень покачал головой. — Она не злопамятная…

— Ага, я понял, только злая и память у нее хорошая… — хмыкнул я. — Я тебя услышал, Гриш. Слушай, а как мне с ребятами связаться, которых ты на пирамиду выбрал?

— Я сам их соберу, не переживай, — отмахнулся о моей помощи физрук. — Ты, главное, не лезь на рожон… и завуча никогда не перебивай… Вообще, Егорыч, меня один умный человек научил: надо сделать так, чтобы Зоя Аркадьевна была уверена, — это ее идея! И ее кандидатура!

— И кто это мудрый человек? — поинтересовался я.

— Мама моя, — застенчиво улыбнулся Гриша. — Она так про батю всегда говорит, когда тот по еёшному делать не хочет.

— Ну да, тут не поспоришь: устами женщины глаголет истины. В таких премудростях женщинам равных нет, — проворчал я себе под нос. — Слушай, а если Зоя Аркадьевна кого другого предложит? Девочку, например? Хотя девочку вряд ли… я же ей объяснил, что нужен крепкий пацан… — вспомнил я.

— Не предложит, будь уверен, — хмыкнул Гриша.

— Почему? — я уже заколебался удивляться, выясняя подводные течения и мелкие нюансы жизни школьного коллектива.

— Ну, Зоя Аркадьевна считает, что девочки должны хорошо учиться, вести себя примерно и делать только то, что скажут. Потому что приличные комсомолки ведут себя с достоинством, инициативу проявляют только когда скажут, во всяких прочих авантюрах не участвуют, — физрук явно процитировал Шпынько.

— Какая глупость, — вырвалось у меня. — Домострой какой-то… — не поверил до конца Гришане. — Она же коммунистка?