Удар током

Интересней всего было восстанавливать школьные годы - тот период, когда формируется характер и происходит становление личности. Чем глубже Петрушевский погружался в прошлое, тем неожиданней для него самого вспыхивали забытые сцены далёкой жизни в родном Ленинграде, где собственно и появился малыш Димочка Петрушевский. Каждый раз, бойко отбивая на клавиатуре абзацы, он как бы заново складывал из поблёкших отрывков воспоминаний пёстрый пазл былых событий и поражался своей ретроградной памяти. Почти два года ушло на писанину, а затем вычитку, редактуру и шлифовку текста. Перечитал, самому понравилось:

– Ай, да Петрушевский, ай, да сукин сын!

Пора запускать сочинение на общественную орбиту. Осталось найти литературный портал, зарегистрироваться и опубликовать роман, а там видно будет.

Тут раздался щелчок: погасла настольная лампа подсвечивающая клавиатуру, затих выносной жёсткий диск и исчез зелёный глазок зарядного устройства. Дмитрий Сергеевич каждый раз злился на бесцеремонность бригад Выборгэнерго, обслуживающих данный участок Ленинградской области. Отчего не предупредить председателя садоводства или старосту? Тут же одёрнул себя, глупость сморозил, кто там тебя предупреждать должен: забыл где живёшь? Петрушевский спустился вниз, бросил жене на ходу:

– Света, электрики опять отключили линию, проверю выключатели, мало ли у нас замкнуло?

Супруга согласно кивнула - не в первый раз. Безмятежное загородное существование не освобождало от подобных досадных сбоев. Когда Петрушевские приобретали участок с домом, то полезным дополнением оказался сарайчик, который был переоборудован и переименован в хозблок. Здесь, помимо огородного инвентаря, инструментов и прочих нужных вещей, сосредоточено электрохозяйство. Питание от столба приходило на щит, с установленными пакетными автоматами, электросчётчиком, реле блокировки бензинового генератора и кучей проводов. Заскрипели половицы хозблока, Петрушевский в сумраке нащупал дверцу щитка: предохранители не сработали, тогда подёргал провода. Один свободно отошёл от шины.

Дмитрий Сергеевич отыскал отвёртку и стал закручивать фиксирующий винт. Работать в полутёмном помещении было неудобно, а за фонариком идти лень. Отвёртка соскакивала со шлица и для удобства, хозяин взялся свободной рукой за край щитка. Где-то далеко аварийщики закончили ремонт на объекте, отзвонились диспетчеру и тот привычно повернул рубильник подстанции. В следующий миг вокруг крупной фигуры горе-электрика образовался мерцающий кокон, Дмитрий Сергеевич Петрушевский получил сильнейший удар током. Разряд уронил пенсионера на пол и мир померк…

За воротами раздался зычный сигнал медицинского уазика. Перепуганная насмерть супруга Петрушевского открыла ворота, впустила микроавтобус на участок.

– Здравствуйте, заезжайте пожалуйста.

Из машины с привычно отстранённым выражением лица вышла бригада, состоящая из реаниматолога и фельдшера:

– Где пострадавший?

– Вот, пожалуйста, проходите сюда.

В хозблоке на полу распросталось грузное тело пенсионера без малейших признаков жизни.

– У нас отключили электричество, муж пошёл проверить распределительный щиток. Жду его десять минут, пятнадцать, пошла посмотреть, а он лежит никакой. Что случилось не знаю! Дозвонилась до вашего диспетчера и вот… Господи!

Женщина зарыдала в полный голос. Врачи, привыкшие ко всему, деловито осматривали тело, проверяли пульс и реакции.

– Пожалуйста успокойтесь, отойдите в сторону, вы нам мешаете. Сейчас проведём процедуры. Вася, - это водителю, - готовь носилки.

Какое-то время врачи возились вокруг тела и проводили мероприятия по оживлению, затем достали дефибриллятор. Эти процедуры Светлана Петровна видела не только в кино, но и помнила по больнице, где лежала с обострением язвы желудка. Сейчас она мало что понимала - осознание, что муж вот так буднично может умереть, не укладывалось в голове и терзало пугающей неизвестностью. Подошёл старший бригады:

– Биологической смерти нет, похоже в коме, но живой. Сильное поражение током, других травм не нашли. Везём вашего мужа в центральную больницу на Октябрьскую. Вот визитка, тут телефон справочной. Пожалуйста приготовьте паспорт мужа, мне надо записать данные. Чем болел ваш супруг, на что жаловался?

Минут через десять, Светлана Петровна вновь открывала ворота, выпуская “скорую” с бесценным грузом в обратный путь. Вернувшись в дом, Петрушевская дозвонилась сыну. Всхлипывая рассказывала о беде с отцом. Сын находился в командировке, но обещал приехать по возможности скорее. К плачущей женщине подошли собаки, и стали тыкаться носами, как бы вопрошая, что с “папой”?

На следующий день Петрушевская собралась в Выборг. Дорога много времени не заняла. Через полчаса Светлана Петровна парковалась у больницы. Чтобы собаки не задохнулись в духоте салона, приоткрыла задние окна и нерешительно, в ожидании плохих новостей, перешагнула порог. В справочном её направили к заведующему неврологическим отделением. Табличка на двери кабинета гласила “Кандидат медицинских наук, врач высшей категории, Крайзер Илья Давидович”. Титулованный доктор сочувственно и подробно начал объяснять испуганной женщине: муж в коме, что вообще-то странно при поражении бытовым электричеством в 220 вольт, но состояние стабильное, ожоги незначительные. Дальше пошли вещи более прозаические оплата места в палате, услуги по уходу за коматозным больным и другие моменты.

Супруга кивала головой, хоть и плохо воспринимала слова доктора, но уяснила главное - “Петруша”, как она ласково называла мужа, живой. Страшное слово кома, она даже мысленно, боялась произнести, хоть отдавала отчёт, что это объективная реальность, которой теперь жить. Оформив договор, Светлана Петровна, вернулась в машину и медленно двинулась в родную Ландышевку. Почти у самого дома набрала номер сына, с трудом сдерживаясь, подробно рассказала о состоянии отца. Настроение хуже некуда. За спиной, воспринимая подавленное состояние хозяйки, сопели притихшие собаки. Зачем-то прошла в злополучный сарай. Электричество давно вернули, женщина зажгла свет и стала рассматривать злополучный щиток. Трансформатор исправно гудел, реле ждало своего часа, четыре автомата находились в верхнем включённом состоянии. Светлана Васильевна тут ровно ничего не понимала.

Несколько лет назад муж пригласил из Выборга электрика, который собрал “кучу штучек” в сложную электрическую схему. Отдельно висел массивный трёхфазный электронный счётчик Ленинградского электромеханического завода. Она всматривалось в табло, где периодически менялись показания, сперва итоговая мощность, затем расход по дневному и ночному тарифу, затем дата и отдельно время. Показания её не интересовали - все мысли о муже и приключившемся с ним несчастье. Она собралась уходить, когда обратила внимание на одну особенность: если показания расходов электроэнергии менялись, то время стояло на месте. Она вернулась в дом и занялась хозяйством, но странное поведение цифр на табло, не давало покоя. Часа через полтора, Светлана Петровна не выдержала и вновь заглянула в хозблок. Время замерло в момент разряда: 12:47, лишь мигали две точки между часами и минутами, а дата пока отмечалась сегодняшним днём: 09 - 06 - 16. Взглянула на свои часы, с момента отъезда бригады скорой помощи прошло почти два часа!

2. Амнезия

Пожухлая листва, да иней на траве сигнализировали о близящихся холодах. Светлана Петровна загружала себя работой, чтобы отвлечься от печальных мыслей о Дмитрии Сергеевиче. Теперь, в довершение к обычным домашним хлопотам, она исполняла мужьины обязанности: уборка территории, поездки за продуктами в город, какой-то мелкий ремонт. Постоянно носила с собой телефон, ждала новостей. Каждый визит в больницу отзывался болью в сердце. Картина одна и та же: неподвижное тело, бледное лицо, звуковые сигналы сердечных сокращений на экране монитора, вечная капельница, неискоренимый запах больницы и постоянное чувство тревоги. Больше всего изматывала неопределённость, и не дай бог чего хуже. Рушился мир, который строился годами и состоял из условных кирпичиков крепко сцементированных интересами, обязанностями и устоявшейся десятилетиями духовной связи.