Удержать 13-го

— Джонни? Что, Джерард опять балуется с плитой? — с явным волнением спросила мама. — Скажи мальчику, пусть лучше не трогает спички! В прошлый раз после его экспериментов с горючими веществами в вытяжке осталась дыра!

— Это был ты! — одними губами произнес разозленный Гибси.

— Нет, мам, он ничего не готовит. — Тряхнув головой, я уставился в потолок и брякнул первое, что пришло в голову: — Это какой-то тип в телевизоре.

— В телевизоре?

— Ну да, мы... э-э... — Прищурившись, я направил струю воды на упрямый ком рвоты на плече Джоуи. — Мы кино смотрим.

— Ох, Джонни! — проворчала мама. — Только не эти грязные фильмы. Доктор предупреждал, что ты не должен развлекаться сам с собой, пока шрамы не заживут полностью.

Гибси тихо заржал.

Боже мой... Я откинул назад голову в безмолвном отчаянии.

— Нет, мам, мы смотрим...

— Что вы смотрите, Джонни?

— «Моя левая нога»¹², — громко выпалил Гибси. — Для выпускного аттестата, мамочка Ка!

— Я смотрю «Гэтсби», ты, жопа! — беззвучно взвыл я.

— А, вот замечательно, — успокоилась мама. — Хороший мальчик, Джерард! Очень познавательно.

Гибси вскинул брови и усмехнулся.

— Что ты хотела? — спросил я, возвращаясь к делу. — А то я тут слежу за Кристи Брауном.

— Ох, ну да, дело вот в чем... — замялась мама. Я нетерпеливо вытаращил глаза и ждал, когда она перейдет к сути. — Возможно, я не смогу к вечеру вернуться домой.

Слава тебе господи!

— Как жалко.

— На дорогах просто безумие, и мне даже подумать страшно о том, чтобы ехать в такой толчее.

Гибси просиял.

— Тогда тебе точно лучше переночевать вместе с папой в старом доме, — успокаивающе произнес я. — Ты устала, мам... слишком устала, чтобы проделать такой путь.

— Одна, в темноте, — уточнил Гибси. — Одинокая женщина.

— Гибс! — предостерег я.

— Слишком опасно, если нужно мое мнение, мамочка Ка, — продолжил Гибси, не обращая на меня внимания. — Ехать ночью через Дублин, в полном одиночестве...

— Она из Баллимуна¹³, осел! — проворчал я. — Она тебя, задницу калчи, размажет одной левой.

— Мальчики! — прикрикнула мама, а потом тяжело вздохнула. — Но я буду дома завтра не позднее обеда, повезу тебя к психологу... Уверен, что справишься без меня?

— Уверен, — быстро перебил ее я, решив не упоминать о том, что уже не один год прекрасно справляюсь без них обоих. — Все будет отлично. — перегнувшись через ванну, я выключил душ. — Мы тут справимся. — Схватив с вешалки два полотенца, бросил одно Гибсу, а второе сунул под мышку. — Не беспокойся.

— Люблю тебя, милый.

— Да, и я тебя тоже, мама. — пристроив телефон на краю ванны, я накинул полотенце Джоуи на плечи.

— Ой, пока я не забыла...

— Мне пора, мам. Пока-пока! — Нажав отбой, я с облегчением вздохнул и сунул телефон обратно в карман. — Спасибо, Господи.

— Точно, — согласился Гибси, убирая ладонь со рта Джоуи. — Я бы сказал, все чисто, чел.

— Черт, — прошипел Джоуи, стуча зубами. — Ты мамочкин сынок, да?

— Хочешь, чтобы тебе снова пасть заткнули? — прищурился я. — Можно устроить.

— Да пошли вы оба, — пробормотал Джоуи, тяжело дыша. — Не надо делать мне одолжений.

У меня отвалилась челюсть.

— Джоуи, ты что, издеваешься?

— Мне кажется, ты хотел сказать «спасибо вам обоим», — бодро вмешался Гибси. Он бросил на меня многозначительный взгляд и покачал головой, предостерегая. — И конечно, всегда пожалуйста, Джозеф.

Придержав язык и совладав с собой, я отступил назад и наблюдал за тем, как Гибси помогает ему выбраться из ванны.

— Не трогай меня, козлина! — Грубо оттолкнув Гибси, Джоуи покачнулся и повалился на пол. — Не нужна мне твоя помощь!

— Ну, придется потерпеть, раз уж вляпался, — рявкнул я. — Нравится тебе это или нет.

— Ты малость облажался, Джоуи-хёрлингист, — задумчиво произнес Гибси. — Ты ведь в курсе, да?

— Да, я облажался, — насмешливо ответил Джоуи, дрожа всем телом. — А вы явно просто долбанутые оба.

— Это точно, — серьезно подтвердил Гибси.

Громко дыша, Джоуи уронил голову на руки и запустил пальцы в волосы.

— Где мой телефон? — Судорожно выдохнув, он заявил: — Мне нужен телефон, я должен позвонить... черт!

— У тебя больше нет телефона, приятель... и бумажника, — спокойно ответил Гибси. — Твоя сестра сказала, что ты его продал вместе с достоинством ради тех чудовищных страданий, которые сейчас испытываешь. — Взяв с вешалки еще одно полотенце, Гибси бросил его на колени Джоуи, прикрывая его. — Вся та гадость, которая из тебя выходит, все, что ты выблевал, обошлось тебе в один бумажник, один телефон и одну душу. Довольно высокая цена, как думаешь? Я очень надеюсь, что оно того стоило. — Он хлопнул Джоуи по плечу. — Ладно, если вы меня извините, я тоже приму душ.

Стянув через голову промокшую рубашку, Гибси кинул ее в корзину для грязного белья у двери и быстро вышел из ванной комнаты.

Я почти ожидал, что Джоуи Линча снова вырвет прямо посреди комнаты, но этого не случилось. Вместо этого он обхватил руками колени и опустил голову:

— Херь.

Потирая ладонью затылок, он принялся раскачиваться взад-вперед, снова и снова бормоча:

— Херь.

— Чего ты наглотался?

Молчание.

— Ладно.

Сев на край ванны, я потер бедро и попробовал другой подход.

— Зачем ты это сделал?

— Не осуждай меня, — тихо сказал он, переводя взгляд на меня. — Не смей меня осуждать...

Крепко зажмурившись, он сжал кулаки и сдавленно взвыл, продолжая дрожать.

— Даже не думай, пока не побываешь на моем месте. Увидишь то, что видел я. Услышишь то, что я слышал.

Я замер неподвижно, как статуя, сопротивляясь порыву потянуться к нему и поддержать.

— Я тебя и не осуждаю, чел.

— Нет? — Измученный взгляд зеленых глаз остановился на мне. — Ты ее видел. Ты видел, что он с ней сделал. И я не... я не смог... — Он умолк и снова уронил голову. — Пошло оно все. Какой смысл?

— Ты в этом не виноват, — медленно произнес я, хмуря брови. — Ты должен это знать.

Снова молчание.

— Я не то имел в виду, — повторил я попытку. — Тогда, по телефону. Это моя паника говорила, друг.

Ничего.

То, что он никак не реагировал, породило во мне холодок неуверенности.

— Ты не отвечаешь за действия твоего отца, — повторил я, не позволяя сочувствию к этому парню захлестнуть меня. — Не отвечаешь, поэтому не надо спускать в канаву свою жизнь и свое будущее, думая, что это так.