Угли "Embers"

Лангшу не смог удержаться от того, чтобы фыркнуть.

– Ну, я знаю, что я пьяна, - чопорно заявила она. – И я в себе.

– Надо, - настаивал Рун, пока наиболее храбрые из его товарищей вышли вперед, чтобы помочь им уйти подальше от прибоя. – Унаги наш! Нельзя позволить какой-то мягкой пакости сожрать его…

– Проклятье, а мужик прав, - проворчал один из седобородых. – Кто станет сдерживать Народ Огня, если эта тварь сожрет Унаги? Она же забрала всех настоящих воинов на континент… Э-э-э.

– Не сдерживайся, Чо, - с легкой горечью засмеялась Саолуань. – Скажи, что у тебя на уме. – Светло-синие глаза прищурились, когда Унаги издал очередной свистящий вопль. – Черт, такая же уродина, что и в прошлый раз. Только больше.

– В прошлый раз? – с широко раскрытыми глазами переспросил Лангшу.

– О-о, да, - выдохнула Саолуань. – О, мой маленький Капитан… никто не рассказывал тебе, почему все настоящие воины в возрасте Суюки? – Она чуть улыбнулась и взъерошила его черные волосы. – Не, они не стали бы. Ты слишком страдал, чтобы задавать вопросы. Никто не хотел говорить о случившемся шесть лет назад. В тот раз ветер дул с юга…

Ветер с юга. Ветер из ниоткуда, который разбил корабль его семьи и вызвал настолько раздувшиеся от голода волны, что даже покорение воды его отца не смогло их укротить. Ветер и волны, на которых он каким-то образом добрался до берега, зная, что что-то хотело, чтобы он это сделал. Но он был слишком мал, чтобы понять…

– Что случилось?

– Потом, - твердо пообещала Саолуань. – Чо, нам нужна сеть. И гарпуны. И огонь…

Пиявка ещё глубже вонзила свои челюсти, и Унаги в отчаянной попытке бросился на берег. Но недостаточно далеко. Белый, покрытый алыми пятнами хвост пиявки развернулся, толстый, как ствол дерева, и обрушился в воду во всей своей кипящей ярости. Заводь вспенилась, и на берег обрушилось целое цунами.

Лед. Используй лед, всплыви, уцепись за берег, не дай затащить себя на глубину!..

Подросток со всхлипом выплыл на поверхность, пользуясь твердым льдом как лодкой… разбившейся о камни с зубодробительным треском.

…Ой.

Волна схлынула, утащив за собой ослабевшего Унаги и…

Лангшу увидел мокрую зеленую ткань, блеск стали и почувствовал, как остановилось его сердце.

– Иди сюда, ублюдок! – насмешливо кричала Саолуань, отчаянно пытаясь выбраться на берег. Судя по её взглядам, она знала, что с полдюжины размахивающих руками рыбаков было смыто в море вместе с ней. Они были куда более легкими целями, даже несмотря на то, что весили куда меньше без намокшей от соленой воды брони. – Тебе мало братишки? Попробуй меня!

Никогда не касайся моря, когда Океан в гневе, говорили старейшины. Никогда.

Но он уже коснулся. И там была Саолуань.

Если получится, у тебя будет всего одна попытка.

Он принял стойку. Рассчитал углы. Мысленно отметил, где находилась белая пятнистая тварь, а где сверкала сталь. И загнал страх в самый дальний уголок разума, решив разобраться с ним потом.

Страх позволяет морским духам захватить тебя. Разозлись.

Ещё один удар сердца на размышление, и он прыгнул…

Приземлился, толкнув наружу и вниз.

Вопль Саолуань прозвучал радостно, когда его волна вынесла её на берег. Окровавленные челюсти отбросило набежавшей волной, что дало Унаги шанс освободиться.

Челюсти слепо устремились к нему, притягиваемые, словно магнитом, и шипя от ярости.

Лангшу бросился наутек, молясь о том, чтобы его волна вынесла Саолуань достаточно далеко. Молясь, что сможет обогнать прилив в своих намокших сандалиях.

Пиявка завыла, как потерянная душа, и море вскипело вокруг неё.

Проклятие, если бы я был быстрее…

Он рухнул вниз. На камни.

Какого черта?

– О, духи. – Перед ним плыло старое лицо, перевернутое вверх ногами. Но эти длинные белые усы ни с чем нельзя было перепутать. – В последнее время у нас так много посетителей.

– Что… как… где? – Ничего не понимая, Лангшу встал на колени, чувствуя успокоительный вес меча за спиной. И успокоительные руки, сжавшие его в знакомом объятии.

Мама. Папа.

…Думаю, я умер.

Я не могу умереть! Я нужен Саолуань, я должен…

– Эй, там.

Саолуань недаром учила его: он вырвался из теплых рук, приземлился сгруппировавшимся и с мечом наголо, направленным в сторону этого смертоносного хрипловатого голоса.

– Отойди от нас!

– Эй-эй! – Пустые руки, несмотря на красно-черную броню. Темные волосы, собранные в пучок на затылке, перехваченный золотым украшением, которое Лангшу не знал, и насмешливая дружелюбная улыбка, которой не было места на лице человека из Народа Огня. – Легче. Мы все здесь друзья. – Он засмеялся. – Даже если кое-кто из нас не встречался… довольно давно.

Лангшу молча повернул лезвие: прямая угроза, которую Саолуань называла «отвали, или станешь суши».

– Возможно, это было ошибкой, - вздохнул старик в желто-оранжевом одеянии.

– Ошибку совершили после смерти Янгчен, - деловито заявил покоритель огня. – Только потому, что тебе не нравится прошлое твоего народа, Гиацо, не значит, что ты можешь от него бежать. – Он поморщился. – Мне не хочется так поступать с тобой, парень, но у нас нет выбора… И духи наконец-то поняли, что время на исходе. – Серьезные золотые глаза встретились с глазами цвета морской волны. – Хьёрин… просыпайся.

Мир размылся.

Хьёрин. Я…

Я Лангшу. Но… я был Хьёрином и…

– Казэ, - выдохнул Лангшу, опустив клинок. Он не помнил, не всё… но он чувствовал. Старый друг. Сколько зим, сколько лет. – Что… почему?

– Долгая история, - прямо ответил покоритель огня, вздохнув с облегчением. – Если кратко, то мы остановили их. И при этом умерли. Но Ко выскользнул на свободу, как и положено такой пиявке-многоножке, и… всё пошло не так. – Он закатил глаза.
– А когда другие духи попытались всё исправить, они забыли об одной крошечной детали. – Казэ посмотрел ему в глаза. – Вот уже более тысячи лет не было ни одного духовного целителя.

О. О, это… он вспоминал сотни проклятий Саолуань, и только присутствие родителей удержало его от того, чтобы воспользоваться ими.

– Проклятье, - выдохнул Лангшу. Отсутствие духовного целителя означало, что некому было подлатать вред, нанесенный духом, сделавшим свой дар яорэну. А значит, любому, кому не повезло получить раны и доброе сердце, необходимые, чтобы уравновешивать Аватара, было отпущено время в течение примерно одного сезона, прежде чем внутреннее напряжение разорвет его на части. Или ещё меньше. – Меня поимели.