Угли "Embers"

— Потому что вы умеете исцелять? — Хьёдзин с отвращением покачал головой. Он не испытывал ненависти к своему народу, это так, но к Хозяину Огня… О, духи.

— Из-за того, как они исцеляют, — Амая с интересом рассматривала Муши. — Вы не похожи на других покорителей огня.

— Согласно учениям Хозяев Огня Созина и Азулона, огонь порождают темные эмоции, — серьезно объяснял Муши. — Ненависть. Боль. Гнев. Всё то, что извратило наш народ и наши души. Но чтобы исцелять, надо переживать, и с переживанием приходит понимание того, что огонь порождается состраданием. Любовью. Даже праведной яростью, которая станет защищать невиновных до самой смерти. Истинное покорение огня, согласно учению драконов, исходит от самой жизни. То, что мы можем, то, чем мы являемся… само наше существование доказывает, что Хозяин Огня неправ.

— А противиться воле Хозяина Огня — это измена, — закончил вместо него Хьёдзин.

— Именно так.

— Так… — «духи, как бы повежливей спросить?» — почему вы до сих пор живы?

Муши грустно улыбнулся.

— Я служил под командой Хозяина Огня Азулона. После его смерти… Вы покинули колонии в шесть лет? Тогда, возможно, вы не знаете, что для дворян существует обычай нанести официальный визит новому Хозяину Огня, чтобы заверить его в своей верности. — Он усмехнулся. — Так как верность моего брата не вызывала никаких сомнений, Хозяин Огня Озай не удосужился проследить за тем, чтобы я явился.

За этим скрывалось гораздо большее, Хьёдзин чувствовал это. «Не думаю, что мне нужно об этом знать».

И всё же, в рассказе Муши было опущено что-то, о чем ему необходимо было знать. Если его перегруженный мозг сможет понять, что именно.

— Вы похитили мальчика у его отца, — ровно сказала Амая.

А, да, именно это.

— В некотором смысле, да, — признал Муши и снова замолчал, но не в задумчивой паузе, когда человек подбирает свои следующие слова, а в полной боли минуте, когда человек переживает мучительное воспоминание. — Три года назад мой брат объявил Ли неудачником, опозорившим семью. С тех пор он путешествует со мной. Как бы ни было больно это говорить, но единственная причина, по которой моему брату не нравится, что Ли находится со мной, это то, что я противостою тем, кто хочет причинить мальчику вред.

Хьёдзин отпрянул.

— Его собственный отец?

— Власть наших дворян основана не только на происхождении, но и на покорении огня, — очень серьезно сказал Муши. — Большинство покорителей огня создают первые искры в четыре, максимум в пять лет. Шесть — уже очень поздно, — тихий вздох. — Ли не покорял огонь до восьми лет.

— Это плохо? — спросил Хьёдзин у Амаи. Может, по крови он и был из Народа Огня, но она знала о покорении элементов.

— Северное Племя Воды больше ценит происхождение, чем способность к покорению в политике, — сказала она с ноткой застарелой горечи. — Но, да, это плохо. Четыре года, Хьёдзин. Представь себе гордого человека, гордого покорителя огня, который пережил четыре года, пока стоящие у власти считали его наследника бесполезным. Четыре года перешептываний и завуалированных угроз от окружающих его придворных. — Она обхватила себя руками, словно ощутив порыв полярного ветра. — Я не первая женщина, сбежавшая из племени из-за политических игр. Сомневаюсь, что я стану последней. — С усилием опустив руки, она посмотрела на Муши. — Но если Ли наследник вашего брата…

— Есть другой ребенок.

— Ну, конечно, — горечь в голосе Амаи сменилась печалью. — Более сильный покоритель.

— Я бы не стал так утверждать, — задумчиво возразил Муши. — Покорение огня всегда давалось Ли тяжело. Он потратил годы, разучивая движения, которыми другие овладевали на лету. Только время, упорство и непрестанные тренировки позволили ему обрести его нынешние навыки, — Муши сделал паузу. — В стиле Созина.

Хьёдзин переводил взгляд с одного на другую, пока зеленые глаза играли в гляделки с синими. Было что-то, о чем они говорили друг другу без слов. Он не был уверен, что хочет это знать.

Амая хмыкнула.

— Я всё ещё не простила его за попытку убить меня.

— Я не прошу вас об этом, — серьезно сказал Муши и снова стал ждать.

Минуты тянулись, и, в конце концов, Амая вздохнула.

— Целитель. Он сможет выдавать себя за покорителя воды?

— В известной степени, — кивнул Айро. — Силу огня гораздо труднее вытягивать из горячей воды, но Ли умеет.

— Из горячей… — у Амаи отвисла челюсть. Синие глаза метнулись к ширме. — Он может это делать?

— Может, — улыбнулся Айро. — Он сам придумал этот трюк, когда в наших руках оказалась жизнь человека, но мы не смели выдать себя.

— Он придумал, — её голос сел от удивления. — Он знает?

— Я боялся рассказывать ему, — тихо признался Муши. — Заявление моего брата о том, что Ли неудачник, было очень… убедительным.

— Я не покоритель, — напомнил о себе Хьёдзин, пытаясь развеять повисшее в воздухе напряжение.

— Хьёдзин, — Амая помотала головой. — Это как если бы… как если бы я покорила воду в лаве. Она там есть, это возможно, но вот сделать это…

— Я боялся списывать все на пристрастные глаза любящего дяди, — обрадовался Муши. — Спасибо, что подтвердили мои догадки, леди Амая.

Пришла очередь Хьёдзина рассматривать ширму.

— Вы хотите сказать, что он гораздо сильнее, чем думает его отец.

— Сила не имеет здесь никакого значения, — твердо заявила Амая. — У Ли есть воображение, воля, упорство. — Её синие глаза практически горели. — Только один покоритель на сотню, нет, на тысячу, проявляет такую стойкость.

Муши улыбнулся.

— Вы, — сказала Амая, и в её голосе практически слышался смех, — вы хитрый, пронырливый, коварный старый покоритель огня.

Муши почти удалось сохранить невинный вид.

— Целитель-покоритель огня, — Амая расхохоталась. — Учить его будет интересно.

Хьёдзин проверил, чтобы убедиться, что он всё ещё сидит.

— Ты хочешь учить его?

— Если бы Лули споткнулась о кусок необработанного нефрита, брошенного в грязь, — насмешливо спросила Амая, — разве она не принесла бы его домой, не омыла и не проверила, что из него можно вырезать? — Целительница улыбнулась ему. — Ты опоздаешь.

«Ах, да».

— Ты уверена, что будешь?..

— В порядке, — твердо закончила Амая. — Спасибо за помощь, друг мой.

Другими словами «не волнуйся, увидимся позже». Хьёдзин кивнул и попрощался. И сделал отметку на будущее заглянуть в клинику через день-два. Просто на всякий случай.

«У меня плохие предчувствия».

***

«Черт».

Зуко снова закрыл заспанные глаза и сморщил нос. У него не было меньшего желания двигаться с тех пор, как…

«Я устал».

На ногах практически два дня подряд. Он почти утонул, пока плыл по туннелям черепахотюленей в неприступную крепость, сражался с внезапно выросшей до уровня мастера покорительницей воды, протащил Аватара по обваливающейся ледяной корке и сквозь пургу, снова был погребен подо льдом вышеназванной покорительницей воды… И наконец, сражался за свою жизнь с мастером-покорителем огня, который искренне и от души желал ему смерти

Угу. Тогда он устал.

«У меня всё болит».

Не физическая боль. Больше похоже на дрожь от истощения энергии, словно он вцепился в доску и попал в тайфун, и его вытащили за секунду до того, как он соскользнул под воду.

«Вставай. Двигайся. Выйди на солнце».

Тихое замешательство, потом настороженность, промелькнули в его мозгу. Что было совершенным безумием: он был покорителем огня, ему нужно солнце…

«Ли из Царства Земли, и он Вода. Не торопись. Иди, но не попадайся на глаза».