Ухаживания за Августиной

Мы не знали друг друга, но я была знакома с ним лучше, чем с кем-либо еще в этой комнате. Увидев меня, Сорен приветственно поднял руку.

— Августина.

— Сорен.

Он затянулся сигарой и протянул её мне. Я покачала головой.

— Если ты ищешь Риккарда, тебе придется подождать своей очереди, — задумчиво произнес он. — Каждый хочет кусочек наследия Хоторнов.

Я склонила голову набок.

— А ты разве не входишь в кусочек наследия Хоторнов?

Быстрый поиск в Интернете показал, что Сорен был двоюродным братом Риккарда, сыном Гуннара Хоторна, младшего брата Найлза Хоторна. Это объясняло, почему он был единственным приглашенным первокурсником — кроме меня, конечно. И почему Райан Толливер бросился бежать, столкнувшись с ним лицом к лицу.

Губы Сорена дрогнули.

— Все старички тут поднимают шум из-за того, что тебя пригласили.

— Почему меня пригласили?

— Только один человек может ответить на этот вопрос, и его здесь нет, — он указал на гостиную, расположенную на другом конце фойе. — Думаю, что очередь начинается где-то там.

Тон Сорена был насмешливым, но в его словах была доля правды.

— Увидимся в понедельник, — сказала я.

Сорен сделал ещё одну затяжку, выпустив дым к потолку.

— Ещё увидимся, Августина.

Гостиная была битком набита членами клуба и панчи, за всеми наблюдала таксидермированная голова оленя над камином. Они смеялись и оживленно болтали о фондовом рынке, играх НФЛ и своих любовницах. В центре комнаты, похожей на центр солнечной системы, находилась небольшая группа мужчин. И вместе с ними Риккард.

Мое сердце сжалось, когда я увидела его. Он выглядел великолепно в своем хорошо подогнанном смокинге, с зачесанными назад золотисто-каштановыми волосами. Одна рука была засунута в карман, в другой он сжимал стакан. Его губы растянулись в ленивой усмешке.

Словно почувствовав меня, Риккард резко повернул голову в мою сторону. Его улыбка стала шире, сверкнув белыми зубами. К моей тревоге, он протянул ко мне руку.

— Августина! Ты пришла, — обращаясь к своей группе, он сказал: — Джентльмены, познакомьтесь с моей девушкой, Августиной Грейди.

4. Августина

Моя девушка.

У меня была лишь секунда, чтобы осмыслить этот статус, прежде чем меня втянули в их группу с вежливой отстраненной улыбкой, которая никак не выдавала моего внутреннего удивления.

— Приятно познакомиться, Августина, — проговорил ближайший ко мне парень. Его рыжевато-коричневые волосы были выбриты по бокам, а нос кривоват от слишком частых переломов. Я поняла, что это тот самый парень из драки во дворе. Он был крупным — гораздо крупнее других парней — его руки были шире моей шеи. — Каллен Восс.

Я пожала ему руку, его хватка была грубой и сильной.

Следующий парень был долговязым и высоким, с утонченными, как фарфор, чертами лица. Он был на несколько лет старше, и учился вместе со мной на курсе математики. Он не разделял покладистости Каллена, а нахмурился, как будто я чем-то его обидела. — Уильям Гоф Монтгомери, — проворчал он.

Последний человек явно был самым влиятельным — и не только потому, что он был на десятки лет старше всех нас. Он опирался на трость, излучая уверенность в себе, глядя на меня сверху вниз холодными глазами. Редкие седые волосы были собраны в низкий пучок, щеки впалые, но не изможденные. Вместо галстука-бабочки на нем был красный шелковый аскот..

— Вы — первая женщина, посетившая мероприятие клуба «Аргус» с тех пор, как в 1968 году туда пробралась Пэтти Хемсворт, — сказал он жестким голосом.

Риккард тихо рассмеялся, и этот звук был подобен солнечному свету на моем затылке.

— Ох уж эти ваши интересные истории сегодня вечером, Амос.

Амос не нахмурился, а продолжал внимательно рассматривать меня. Дядя Карлайл упоминал о президенте клуба «Аргус» лишь однажды, но я помнила, что его голос был полон благоговения. Амос Ф. Дашиэлл, сын президента и внук текстильного фабриканта. Его родословную можно было проследить до Мэйфлауэра, и я сомневалась, что он когда-либо позволял кому-либо забыть об этом.

— Мой дядя очень высоко отзывается о Вас, — сказала я. — Для меня большая честь наконец-то познакомиться с вами.

Амос выпрямился.

— Что вы собираетесь изучать, юная леди?

— Историю и бизнес, сэр.

— Очень практичный выбор, — его слова не звучали голословно, но как только он их произнес, он повернулся ко мне плечом и обратился к другим членам нашей маленькой группы. — Гоф, моя жена сказала мне, что твои родители вернулись в Уэстон-хаус на осень.

— Да, сэр. Они начали ремонт в доме на Кейп-Коде и вернулись на несколько недель раньше.

Несмотря на то, что Каллен и Гоф уже были членами клуба, они продолжали рассказывать Амосу о своих достижениях и семейном имуществе. Время от времени они обращались к Риккарду за подтверждением или словами поддержки, как будто его мнение было привратником к благосклонности Амоса.

Кто-то окликнул Амоса по имени.

— Прошу меня извинить, господа, я должен отойти пообщаться, — он склонил голову. — Восс, Монтгомери. Риккард, встретимся завтра, — его глаза встретились с моими. — Передайте моё приветствие вашему дяде, мисс Грейди.

Как только Амос ушел, маска покорности Каллена спала, и он улыбнулся мне.

— Итак, ты та самая знаменитая Августина Грейди. Мы так много о тебе слышали.

— Надеюсь только хорошее, — сказала я.

— О, ты даже не представляешь насколько, — засмеялся Каллен. — Но я не видел тебя ни на одной игре. Ты должна прийти завтра. Поболеть за меня.

— Ему нужна любая поддержка, — размышлял Риккард.

— Достаточно поддержки одной симпатичной девушки, — ответил Каллен, подмигнув мне. Я приподняла брови в ответ. — Все панчи так завидуют тебе. Ты единственная, кого лично пригласил Риккард Хоторн.

Он сделал глоток своего напитка.

— Скучный урожай в этом году.

— Значит, ты плюнул на многовековые традиции, чтобы встряхнуться? — Гоф закатил глаза. — Честно говоря, Риккард, что скажет Найлз, когда узнает?

— Позвони ему и спроси, если тебя это так волнует, Гоф, — голос Риккарда стал жестче. — Августина — моя гостья, и я ожидаю, что ты будешь обращаться с ней как с гостьей.

Все трое парней посмотрели на меня.

Я спросил Каллена: — У тебя были неприятности из-за того, что ты начал драку?