Ухаживания за Августиной

Он начал цитировать вслух:

Богиня мне мила другая —

Ты, Меланхолия благая,

Чей лик нарочно зачернен,

Затем что слишком светел он

Для слабого людского взора.

Его мелодичный голос четко выговаривал слоги, произнося стихотворение с легкостью и уверенностью человека, который делал это тысячу раз до этого.

— Джон Мильтон, — быстро сказала я. — Il Penseroso⁹.

Он кивнул.

— Я… я напоминаю тебе стихотворение?

— Да, — сказал он, его голос был напряженным. Я могла бы поклясться, что видела, как потемнели его щеки, но из-за света было трудно сказать наверняка. Внезапно он выпрямился и жестом указал в сторону лестницы. — Мы должны присоединиться к остальным. Иначе они могут подумать, что мы замышляем что-то нехорошее.

— Да, думаю, мне пора.

На лице Риккарда ничего не отразилось. Я повернулась к нему спиной и стала выходить из коридора. Он окликнул меня: — В следующую пятницу.

Я остановилась и обернулась, чтобы посмотреть на него.

— В следующую пятницу?

— Мы тут устраиваем большую вечеринку в честь наших… панчи, если тебе это интересно ты должна прийти.

— Может быть, — сказала я, повернулась и ушла.

Все члены и панчи смотрели на мой уход с ликованием, как будто они выиграли невидимую битву. Их злорадство омывало меня так же легко, как сентябрьский ветерок. В конце концов, я была единственной, кто получил личное приглашение от Риккарда Хоторна.

5. Августина

В понедельник вечером после коктейльной вечеринки в клубе «Аргус» я сидела, скрестив ноги, на кровати и раскладывала карточки с заметками. Сахар была на учебном свидании с парнем с одного из ее курсов, которое, по ее словам, было больше учебой, чем свиданием. Тем не менее, я пообещала дождаться ее.

В наушниках звучали ноты «Времен года» Вивальди, пока их не прервал пронзительный звонок моего телефона.

Это была тетя Розамунда. Я перепроверила время. Было уже почти полночь.

— Все в порядке? — спросила я, как только ответила.

— Да, конечно, — тетя Розамунда не выглядела расстроенной, но, впрочем, она никогда и не была расстроенной. — Я звонила, чтобы узнать как ты.

— Так поздно?

— Я ведь не разбудила тебя, правда?

— Нет, конечно, нет, — я зажала телефон между плечом и ухом, бездумно перебирая пальцами края своих карточек. — Как дела дома?

— Как обычно, — она сделала паузу. — Ты хорошо устроилась, дорогая?

— Да, — потом добавила: — У меня даже появились друзья. Несколько девочек моего возраста.

— О, это замечательно. Не могу выразить, как мне приятно это слышать, — последовала еще одна пауза. — У моего звонка была причина.

— O?

— Сегодня утром Бартоломью Хилберн разговаривал с твоим дядей, — пояснила она. — Он сказал, что видел тебя на коктейльной вечеринке в клубе «Аргус». Также он сказал, что ты была приглашена — и что весь вечер ты провела с Риккардом Хоторном.

Я ничего не ответила.

— Бартоломью даже упомянул, что, по его мнению, вы двое встречаетесь, над чем, конечно, твой дядя посмеялся. Но…

— Как ты думаешь, мне стоит рассказать об этом Джонатану?

— Джонатану? Что, нет… о, я имею в виду, это не мое дело. Я просто позвонила, чтобы предупредить тебя держаться подальше от этого парня Хоторна.

Карточка с заметками выскользнула из моей руки. Предупредить меня? Дядя Карлайл и тетя Розамунда никогда не были теми опекунами, которые запрещают встречаться с парнями. У нас с Эдди даже не было комендантского часа.

— От него одни неприятности, и он не подходит тебе, Августина, — продолжала она. — Мне бы не хотелось, чтобы тебе разбили сердце.

— Мы просто…

Друзья — слишком простое слово, но что еще можно придумать?

— Друзья.

— О, он приглашает своих друзей на эксклюзивные мероприятия клуба «Аргус»? — должно быть, она поняла, что ее тон был слишком резким, потому что она смягчила его, сказав: — Семья Хоторнов… они не такие, как все мы. Они не уважают никого, кто не принадлежит к их числу. А такая девушка, как ты? Они съедят тебя и выплюнут, дорогая.

Я ничего не сказала.

— Пожалуйста, просто поверь мне на слово, Августина. Разве я когда-нибудь обманывала тебя или была неразумна в своих просьбах?

— Нет.

— Вот именно, нет, — согласилась она. — Ты умная и красивая девушка с блестящим будущим. Идеальная жертва для скучающего мальчишки Хоторна, у которого слишком много денег и власти.

Я провела пальцем по контуру своего носка. Я чувствовала себя одновременно спущенной и оправданной. Вполне подходящая комбинация.

— Августина?

— Я буду держаться от него подальше.

— Спасибо, дорогая, — должно быть, она почувствовала, что у меня портится настроение, потому что добавила: — Может быть, ты прилетишь в пятницу и проведешь с нами выходные? Мы с твоим дядей будем рады тебя видеть. Мы можем пригласить Джонатана на ужин.

Пятница. Я была настолько выбита из колеи, что почти не поняла как ответила: — Я бы с радостью, тетя Розамунда, но у меня групповой проект. Как насчет следующих выходных?

***

Легкий ветерок доносил звон колоколов Мемориальной церкви, когда я шла через двор, прижимая книги к груди. Листва над головой начинала окрашиваться в оранжево-красный цвет — признак того, что октябрь уже не за горами. Занятия становились все более интенсивными, приближались сроки сдачи экзаменов, а объем обязательной литературы увеличивался на несколько страниц.

Я завернула за угол Университетского корпуса и остановилась.

Возле бронзовой статуи Джона Гарварда, однофамильца университета, стояла знакомая группа парней. Они смеялись, хлопали друг друга по спине. Несколько восторженных туристов фотографировали их рядом со статуей, и я не могла их винить, особенно когда мой взгляд остановился на Риккарде.