Уилл Грейсон, Уилл Грейсон

"Мистер Грэйсон, - говорит он.
– Рад видеть Вас здесь. Я наслаждался прочтением Вашего письма редактору несколько недель назад".

"Самая большая ошибка в моей жизни",- отвечаю я ему.

"Почему же?"

Тогда встревает Тайни Купер: "Это долгая история, включающая в себя «заткнись и не парься»". Я лишь киваю.

"О Боже мой, Грэйсон,- театрально шепчет Тайни.
– Я уже говорил тебе, что Ник сказал мне?" Я думаю: "ник, ник, ник, какой еще, черт возьми, ник?". А затем я оглядываюсь на Ника, сидящего рядом с Гэри, что Подсказка А. Он также сложил свои руки за голову, что Подсказка Б. Тайни говорит: "Он сказал, что видит себя рядом со мной. Эти слова. Я вижу тебя рядом со мной. Не правда ли, это самая фантастическая вещь, которую ты когда-либо слышал?" Из интонации Тайни я не могу выяснить, эта вещь фантастически нелепа, или же фантастически удивительна, поэтому я просто пожимаю плечами.

Ник вздыхает, склонив голову к парте, и бубнит: "Тайни, не сейчас". Гэри проводит пальцами по волосам и выдыхает. "Это опасно для команды, вся эта твоя полиамурность".

Мистер Фортсон начинает собрание, ударив молотком. Настоящим молотком. Вот идиот. Я представляю, что, поступая в колледж или куда-то там еще, он и понятия не имел, что использование этого молотка будет частью его преподавательской карьеры.

"Ладно, что ж, сегодня нас восемь человек. Это отлично, ребята. Я полагаю, что дело первой важности - это мюзикл Тайни Крошечный Танцор. Мы должны решить, просить ли администрацию финансировать эту постановку, или же мы хотели бы сосредоточиться на других вещах: образовании, осознании и т.д.".

Тайни приподнимается и заявляет: "Крошечный Танцор весь об образовании и осознании".

"Ага, - саркастично говорит Гэри.
– Убедимся, что каждый осознал и узнал все о Тайни Купере".

Двое ребят, сидящих рядом с Гэри, усмехаются, и, прежде чем я успеваю это обдумать, я произношу: "Эй, Гэри, не будь подонком", потому что я не могу ничего сделать, кроме как защитить Тайни.

Джейн говорит: "Слушайте, людям ведь будет смешно? Абсо-чертвозьми-лютно. Честно. Это забавно, это хорошо сделано и это не полно дерьма. Мюзикл продемонстрирует геев как цельных и нормальных людей, а не только как: ‘О Боже мой, я должен сказать своему папочке, что мне нравятся мальчики, и ой-ой, это так сложно’".

Гэри закатывает глаза и выдыхает сквозь поджатые губы, будто он курит. "Точно. Ты ведь знаешь, как это сложно, - говорит он Джейн, - с тех пор, как ты... ой, подожди. Точно. Ты - не лесбиянка".

"Это не имеет значения", - отвечает Джейн. Я смотрю на Джейн, которая измеряет Гэри взглядом, когда мистер Фортсон начинает говорить о том, что нельзя организовывать объединения внутри объединений и над этими объединениями. Я удивляюсь тому, сколько раз он может использовать слово "объединение" в одном предложении, в тот момент, когда Тайни Купер прерывает мистер Фортсона: "Эй, подождите. Джейн, ты гетеросексуальна?"

И она кивает, не поднимая взгляда, и бормочет: "Я так думаю, по крайней мере".

"Ты должна встречаться с Грэйсоном, - говорит Тайни.
– Он думает, что ты очень привлекательная".

Если бы я был полностью одетый, насквозь промокший, держа в каждой руке по десяти-фунтовой гантеле, со стопкой книг в твердой обложке на моей голове, я бы весил 180 фунтов, что, приблизительно, эквивалентно весу левого трицепса Тайни Купера. Но в этот момент я готов выбить все гребанное дерьмо из Тайни Купера. И я бы сделал это, я клянусь, только вот я слишком занят попытками исчезнуть.

Я сижу и думаю: "Боже, я клянусь, я приму обет молчания и перееду в монастырь, и буду служить тебе до конца своих дней, если только ты обеспечишь меня мантией-невидимкой, давай же, давай же, пожалуйста, пожалуйста, мантия-невидимка, сейчас, сейчас, сейчас." Очень даже возможно, что Джейн сейчас думает о том же, но я не имею понятия, ибо она тоже молчит, и я не могу посмотреть на нее, так как я ослеплен смущением.

Встреча длится более тридцати минут, в течение которых я не говорю или двигаюсь или каким-либо образом реагирую на раздражители. Я делаю вывод, что Ник наносит Гари и Тайни своего рода макияж, и союз согласен искать деньги как для Крошечного Танцора, так и для серии листовок, направленных на образование. Там разговаривает кто-то еще, но я больше не слышу голоса Джейн.

А затем все кончается, и своим периферическим зрением я вижу, что все уходят, но я остаюсь на месте. За последние полчаса я собрал в уме список, состоящий из примерно 412 способов, как бы я мог убить Тайни Купера, и я не собираюсь уходить, пока я не выберу один. Я, наконец, решаю, что я собираюсь просто заколоть его тысячу раз с шариковой ручкой. Тюремный стиль. Я встаю, выравниваю осанку и выхожу на улицу. Тайни Купер, прислонившись к ряду шкафчиков, ждет меня.

"Слушай, Грейсон",- говорит он, и я иду к нему, захватываю в кулак его Поло, встаю на цыпочки, мои глаза на уровне его кадыка, и я говорю: "Самая убогая вещь, которую ты когда-либо делал, членосос".

Тайни смеется, что только злит меня, и говорит: “Ты не можешь назвать меня членососом, Грейсон, потому, что: А. Это не оскорбление; Б. Ты знаешь, что это не так. Пока что. Трагично”.

Я отпускаю его рубашку. Физически Тайни не запугать. “Что ж, пофиг,- говорю я.
– Мешок дерьма. Мудак. Любитель вагин”.

"Теперь это оскорбление,- говорит он, - но послушай, чувак. Ты ей нравишься. Когда она вышла только что, она подошла ко мне, и говорит: «Ты это имел в виду на самом деле, или это просто была шутка?», и я такой: «А почему ты спрашиваешь?», а она такая: «Ну, он хороший. Это все», а затем я сказал ей, что не шутил, и она глупо улыбнулась".

"Серьезно?"

"Серьезно".

Я делаю долгий, глубокий вдох.

“Это ужасно. Она мне не нравится, Тайни”.

Он закатывает глаза: “И ты думаешь, что я сумасшедший? Она очаровательна. Я только что полностью сделал твою жизнь!”

Я понимаю, что это как-то не по-мужски. Я понимаю, что, собственно говоря, парни должны думать только о сексе и получении его, и что они первым делом должны бежать к промежности каждой девушки, которой они понравились и т.д. Но: Часть, которая мне нравится больше всего - не процесс, а наблюдение. Замечать, как она пахнет словно слишком сладкий кофе, и что разница между ее улыбкой и ее улыбкой на фотографии в том, как она кусает нижнюю губу, и бледную кожу на ее спине. Я просто хочу получать удовольствие, замечать эти вещи на безопасном расстоянии - я не хочу признавать, что я это замечаю. Я не хочу ни говорить, ни париться об этом.

Я думал об этом, когда мы были там с лежащим без сознания и плачущим Тайни рядом. Я думал о том, чтобы переступить через упавшего гиганта и поцеловать ее, и моя рука на ее лице, и ее невероятно теплое дыхание, и обладание девушкой, которая злится на меня только за то, что я тихий, а затем становлюсь только тише потому, что вещью, которая мне нравилась, была ее улыбка, словно у спящего между нами Левиафана, и потом я чувствую себя, как дерьмо, на некоторое время, пока, наконец, мы не расстаемся, и поэтому я решаю подтвердить свою клятву жить по правилам.

Я мог бы сделать это.

Или я мог бы просто жить по правилам.

"Поверь мне,- говорю я ему.
– Ты не улучшаешь мою жизнь. Просто прекрати вмешиваться, ладно?"

Он только пожимает плечами, что я воспринимаю, как согласие. "Так, слушай,- говорит Тайни.
– О Нике. Дело в том, что он и Гэри были вместе в течение действительно долгого времени, и, вроде бы, они только расстались вчера, но есть реальная искра".

"На редкость плохая идея", - говорю я.

"Но они расстались", - говорит Тайни.