Украденный ключ

Отправляясь с мужем на Медвежье озеро, Лиля не планировала «тряхнуть стариной» и поучаствовать в расследовании загадочного события. И уж тем более она не ожидала оказаться объектом расследования. Ее единственным намерением было провести вместе время в небольшой семейной поездке.

Однако этим утром, обнаружив исчезновение дочери, она сразу поняла, что их втянуло в происходящее значительно сильнее, чем им хотелось бы.

Подступившую панику в зародыше погасил Нев. Взяв ее за руки и глядя в глаза, он лишь тихо и уверенно пообещал:

– Мы найдем ее.

Его взгляд говорил гораздо больше, но на словах хватило и этого, чтобы взять себя в руки хотя бы на какое-то время. Лиле удалось спокойно переговорить с полицейским, довольно четко ответить на все его вопросы: что они делали вечером, во сколько легли, когда проснулись и обнаружили исчезновение Полины, что пропало, кроме нее. Тот, кто забрал ее дочь, прихватил с собой и одежду, оставшуюся лежать на видном месте, а также обувь. Это говорило о том, что Полину собирались одеть. Хотелось верить, что это хороший знак и у них есть время на поиски.

Однако теперь, когда сначала ушел полицейский, потом муж, и Лиля осталась в номере одна, паника вновь стала подбираться к ней. Бездействие напоминало о собственной беспомощности, и чтобы хоть как-то ослабить это чувство, она заставила себя перейти в режим следователя и окинула комнату уже совсем другим взглядом.

Чего она не учла, разговаривая с Карпатским? Что-то ведь упустила, она чувствовала.

В исчезновениях обеих девочек не было ничего мистического. Они не растворились в воздухе, не провалились в черную дыру или во внезапно появившийся портал. Кто-то открыл дверь, вошел, забрал ее ребенка и одежду, а потом вышел. Трансляция с камеры на это время была заменена записью, чтобы злоумышленника не заметила охрана.

Так почему Лиля ничего не услышала? Она ничего не знала про первую пару, но про себя была уверена, что спит довольно чутко. Особенно когда находится не дома. Многолетняя привычка, сначала выработавшаяся во время расследований, когда ночью всякое могло произойти, а потом усиленная материнством: Лиля просыпалась от любых звуков, которые начинала издавать Полина, та частенько не успевала заплакать. Исключение составляли ночи, когда она слишком сильно выматывалась. Тогда Лиля могла уснуть очень крепко и просыпалась с трудом.

Однако про минувшую ночь нельзя было так сказать. И все же Лиля не проснулась, когда кто-то посторонний вошел в номер и увел Полину. Почему? Так крепко спала? Тогда почему с утра все равно чувствовала себя невыспавшейся, хотя Нев, обнаруживший исчезновение дочери первым, разбудил ее не так уж рано?

И снова – почему? Обычно он просыпается ни свет ни заря, а тут вдруг дрых до девяти…

Взгляд Лили, скользивший по обстановке, опустился к мусорной корзине, в которой лежали две бутылки из-под воды – их поставили в номер еще в первый день, но выпили они их только накануне вечером, уже после ужина.

Достав из чемодана моток чистых полиэтиленовых пакетов, которые всегда брала с собой в поездку, Лиля надела один на руку вместо перчатки, осторожно достала бутылку и внимательно осмотрела крышку и пластик сверху. Если в воду добавили что-то снотворное, то сделать это могли, только проколов бутылки шприцем, иначе они заметили бы, что те вскрыты.

Обнаружив нечто похожее на крошечный прокол, Лиля завернула бутылку в пакет и проделала то же самое со второй, уже не тратя время на осмотр. Следовало отдать обе емкости на анализ. Интересно, было ли это сделано в прошлый раз?

Завязав узелком оба пакета, Лиля вышла из номера в поисках Нева. Надежнее было бы провести исследование лично, но для этого придется поехать в Москву в одну из дружественных их Институту лабораторий и на какое-то время задержаться там, а ей не хотелось бы надолго уезжать с озера. Это требовало обсуждения.

Спустившись в холл, она после некоторого колебания обратилась к девушке за стойкой с вопросом, не видела ли та ее мужа.

– Только утром, когда он говорил с Юлией Андреевной, – бодро сообщила девушка.

– Я здесь, – донеслось со стороны лифта, мимо которого Лиля прошла буквально только что.

Администратора внезапное появление Нева очень удивило, но девушка ничего не сказала, лишь пожала плечами и занялась какими-то делами, благоразумно решив, что ее помощь более не требуется.

Муж отвел Лилю в сторону, подальше от стойки администратора. Выглядел он весьма огорченно и даже немножечко растерянно.

– Ты что, играешься с невидимостью? – тихо поинтересовалась Лиля, прекрасно понимая, что он не стал бы делать это просто так.

– Пытался использовать Указатель так, чтобы не заметили окружающие и особенно – камеры, – признал Нев.

По его виду и тону было понятно, что результата достичь не удалось, но она все равно спросила:

– И как успехи?

– Пока ничего, увы. На улице Указатель сходит с ума и почти сразу развеивается. А здесь летит к лифту и развеивается у его дверей. Возможно, одна магия создает помехи для другой. Хотя вчера вечером я делал это без невидимости в лесу и результат был тот же. Возможно, дело в посторонней магии.

Лиля ничего не успела на это ответить, поскольку к ним неожиданно приблизился Влад Федоров, появившийся в холле не менее внезапно, чем ее муж.

– Простите, я краем уха услышал ваш разговор, – признался он слегка напряженно. – Что вы там говорили про лифт?

Нев и Лиля переглянулись, удивленные тем, что из всего услышанного его заинтересовало только это.

– Про то, что моя… кхм… магия не может отследить Полину дальше лифта, – пояснил Нев еще тише. Заметив на лице Федорова озадаченность, граничащую с испугом, он поинтересовался: – Почему вас это тревожит?

– Вы помните, чем закончилась история с убийствами в Шелково? – уточнил тот. – По мнению Юли, мой спятивший брат исчез в лифте, непонятно откуда взявшемся в недостроенном здании. Она уверена, что это был лифт из легенды. Тот, что увозит гораздо ниже первого этажа, куда-то в преисподнюю.

– Не понимаю, при чем здесь тот лифт? – поинтересовалась Лиля. – Даже если он появился вдруг в том здании…

– В прошлом месяце Юле снился сон. В нем она видела Артема, приехавшего на этом лифте с несуществующих нижних этажей. Я решил, что это просто… реакция на стресс. Иногда мне кажется, что она так до конца и не оправилась после тех событий. Но теперь я уже не очень-то в этом уверен.