Украденный ключ

– Есть кто? – спросил громко. Правила предписывали сперва обозначить себя, а потом уже входить в чужое жилище. – Я из полиции, майор Карпатский.

Дом ответил мертвой тишиной. По всей видимости, он пустовал.

Или кто-то затаился глубоко внутри, надеясь, что его не найдут.

Держа пистолет и фонарик так, чтобы они были направлены в одну сторону, Карпатский осторожно вошел в дом, внимательно осматриваясь. Прятаться здесь оказалось особо негде. После тесного тамбура начиналась большая комната, в которой, судя по всему, и готовили, и ели, и спали. Места было мало, но одному, максимум двоим, его хватило бы. Немногочисленная мебель выглядела самодельной, как и задержавшаяся на столе посуда с остатками засохшей еды. Если здесь кто-то и жил, то в последнее время в доме не бывал. И оставил все в беспорядке.

Глухой стук в дальнем углу заставил резко повернуться, ища лучом фонарика источник звука, однако тот нашел только еще две двери. За одной обнаружилась маленькая комнатка, выполнявшая, судя по всему, функции кладовки, а за второй – ведущая вниз лестница.

Карпатский даже моргнул от удивления. Что это? Погреб? Подвал? Очень уж сложное устройство для такого дома. Можно было ожидать найти крышку в полу и вертикальную лестницу, но никак не деревянные и довольно пологие ступени. Их удалось осветить до конца, но разглядеть, что дальше, с порога было невозможно: ступени утыкались в стену, лестница делала поворот. Чтобы понять, какое помещение находится за поворотом, нужно спуститься и заглянуть.

Ему вспомнился разговор с Дианой о том, как во сне она бродила по коридорам без окон с земляным полом. Девушка предположила, что лабиринт находился под землей. И именно там она видела девочку. И хотя в реальности такое не могло существовать, а сны не бывают вещими, сейчас Карпатский не мог не проверить обнаруженный подвал. Или погреб.

Его положение получалось весьма уязвимым: если в помещении за поворотом кто-то есть и этот кто-то вооружен, то Карпатский для него – легкая мишень: в темноте незнакомого пространства трудно сразу разглядеть опасность, а сам он прекрасно виден. Поэтому прежде чем спуститься, Карпатский снова крикнул:

– Здесь есть кто-нибудь? Я из полиции. Выходите с поднятыми руками. Если вы вооружены, положите оружие на землю и потом выходите.

И снова в ответ только тишина. От напряжения на лбу выступил пот, несмотря на то что к вечеру стало довольно прохладно, а в доме температура мало чем отличалась от уличной. Одинокая капелька скатилась по лицу, Карпатский машинально вытер ее рукой.

– Ладно, я спускаюсь, – объявил он. – И я вооружен. Стреляю без предупреждения.

Там, где лестница делала поворот, Карпатский остановился, прижался к стене, служившей единственным прикрытием. Осторожно выглянул из-за нее, скользнув лучом фонаря по помещению за поворотом. Он ожидал увидеть нечто вроде комнаты, но оказался в коридоре, конец которого терялся далеко впереди – свет фонарика не добивал до дальней стены. Зато он выхватил из темноты несколько дверей, те находились с обеих сторон.

Все, как рассказывала Диана.

– Да ладно, – пробормотал Карпатский, открыв ближайшую к нему дверь и обнаружив за ней точно такой же коридор. – Так не бывает.

Если только подземелье не выстроил какой-нибудь сумасшедший любитель лабиринтов. Интересно, сколько лет на это ушло бы? И как найти в нем Марианну?

– Марианна? Ты здесь? Аня! – крикнул он так громко, как только смог.

Тишина. Или девочки нет, или она не слышит, или не может ответить. А чтобы обыскать все эти коридоры, понадобится уйма времени или очень много людей.

Следовало выбраться наружу, связаться с коллегами, запросить подкрепление и дождаться его, но любопытство и нетерпение влекло вперед. Вдруг девочка совсем рядом, вот за той дверью, например?

Карпатский открыл дверь, к которой потянула интуиция, продолжая держать пистолет наготове, а фонариком – подсвечивать себе путь. Коридор по ту сторону оказался коротким и пустым, никаких дверей по бокам, только одна в конце. Конечно, он не удержался и пошел к ней. Ему вдруг показалось, что в оглушительной тишине послышался женский – или детский? – голос, тихо пискнувший что-то вроде: «Пожалуйста, пожалуйста…» Карпатский на пару секунд замер, прислушиваясь, но больше ничего не услышал. Он ускорил шаг, толкнул дверь и оказался в другом коридоре, на этот раз бесконечно длинном. Луч фонарика скользнул по стене, и в его свете Карпатский заметил, как закрылась одна из дверей.

Он поторопился к ней, толкнул, но снова впереди оказался лишь очередной коридор, а в тишине раздался тихий хлопок, но на этот раз Карпатский не успел увидеть, за какой дверью спряталась убегающая девочка.

– Марианна! – снова крикнул он. – Я из полиции, твои родители ищут тебя. Если ты здесь, иди на мой голос. Я не причиню тебе вреда…

Луч фонаря скользил по стенам, тишина давила на уши, в груди глухо ухало сердце. Прошло, наверное, не меньше половины минуты, когда одна из дверей впереди приоткрылась и в образовавшуюся щель выглянуло заплаканное личико девочки. Она инстинктивно прищурилась и закрылась рукой, когда свет фонарика ударил ей по глазам.

Сомнений быть не могло: это Марианна, пропавшая девочка. Карпатский облегченно выдохнул и с трудом улыбнулся, опустил руку с пистолетом.

– Вот так, умничка, – похвалил он. – А теперь иди ко мне. Я отведу тебя к родителям.

Девочка немного помешкала, но потом все же показалась в коридоре полностью и сделала несколько неуверенных шагов вперед. Она была одета в одну только пижаму и наверняка замерзла: в подземелье было даже прохладнее, чем на улице. Тем не менее она хорошо держалась на ногах, только заметно ежилась, обнимая себя за плечи, и поджимала пальцы на озябших ступнях.

Поставив пистолет на предохранитель, Карпатский убрал его в кобуру и снял с себя ветровку. Когда девочка подошла достаточно близко, он надел ветровку ей на плечи, а потом взял на руки.

– Ну что, пойдем домой? – предложил он, продолжая улыбаться.

Девочка несмело улыбнулась в ответ и кивнула.

– Тогда держись крепче.

Она доверчиво обхватила его за шею, а Карпатский принялся вспоминать дорогу к выходу из подземелья. Светить фонариком теперь стало менее удобно, но ему удавалось справляться.

Лестница нашлась с первой попытки: все-таки, как бы ни были похожи друг на друга коридоры и двери, визуальная память не подвела. В избушке стало уже совсем темно: за окном солнце окончательно укатилось за горизонт, небо почернело. Это показалось немного странным. Карпатский был уверен, что провел внизу не так много времени. Так сильно стемнеть не могло. Оставалось надеяться, что ночной лес не запутает его.

Он собирался выйти из домика и все-таки связаться с коллегами, но стоило переступить порог, как раздался скрипучий шепот:

– Куда пошел? А ну, верни, что не твое!

Карпатский тревожно обернулся, прижимая девочку к себе и ища в темноте того, кто говорит. Воображение рисовало пожилую женщину, но рядом никого не было. Да и голос словно прозвучал прямо в голове!

Стало понятно, что задерживаться рядом с домом – плохая идея. Но стоило отойти на несколько шагов, с трудом находя путь между деревьями и порослью кустов разной высоты, как голос прозвучал снова:

– Вернись, я сказала! Все равно не уйдешь отсюда живым!