Укради мою любовь

— Прямо по косточке, — просипел слуга.

— Может, приложить лед? — предложила я. — Хотите присесть?

— Обойдусь, — выдавил он.

— Никлас, нельзя так себя вести!

— Можно, — сердито буркнул сын и показал слуге язык.

Тот как раз поднял треснувшие очки и нацепил их на нос, и теперь уставился на Никласа с таким странным выражением лица, что я испугалась — не прихватило ли у бедняги сердце.

— Знаете, вы можете думать обо мне, что вам угодно, — сказала я. — Я не собираюсь ничего доказывать, но прошу вас больше не приходить. А если эльену не нравятся хлопковые простыни — пусть отправляется домой и спит на чем он там привык: на шелке, бархате или простынях, вытканных из волос белокурых девственниц.

Слуга молчал, словно язык проглотил. Реджина подтолкнула его к лестнице, и он покорно пошел, оглядываясь на нас. Я провела его до двери, держась на безопасном расстоянии. Ники обхватил мою шею одной рукой, но второй вполне мог заехать слуге куда-нибудь в ухо.

— Еще раз прошу прощения за моего сына, — добавила я, выставив его на порог. — Но вы сами виноваты.

— Это я прошу у вас прощения, эльена, — пробормотал слуга. — Всего доброго. И вам, маленький господин.

— Пока, — буркнул Ник.

* * *

Коста подъехал к черному дому, и сердце забилось чаще от волнения. Как все будет? Как рассказать Никласу? Быть может, лучше не торопиться? Но перед домом, вопреки надеждам, он увидел не Элис и Ники, а Диера.

— Что ты тут делаешь? — воскликнул он, выпрыгнув из экипажа.

Диер подошел, вцепился в лацканы его пиджака, и Коста испугался — не случился ли со слугой удар: темные глаза блестели, а губы дрожали и кривились.

— Коста! — воскликнул Диер срывающимся голосом. — У тебя сын!

— Знаю, я же сам тебе сказал. Диер, чего ты сюда пришел? Надеюсь, не лез к Элис со своими нравоучениями?

Диер затряс его за грудки, едва не плача:

— То же лицо: брови, взгляд, подбородок… Я ведь помню тебя с рождения! Это наш мальчик!

Коста отвел его к экипажу, усадил внутрь.

— Успокойся. Вот, попей водички…

Диер глотнул из бутылки, выронил пробку, махнул рукой.

— Коста. Я никогда у тебя ничего не просил…

— Да, обычно ты сразу требуешь, — он махнул кучеру.

— Я хочу воспитывать твоего сына, — горячо произнес Диер, и даже очки, на которых расползалась паутинка трещин, запотели от волнения. — Ты должен жениться на Элисьене эль Соль немедля!

— Я предлагал, — напомнил Коста. — Она не согласилась.

— Ты не умеешь обращаться с дамами. Мое упущение. Наверняка был слишком напорист, — Диер нахмурился, кусая тонкие губы.

— Ну, знаешь, если бы я не был напорист, то и ребенка у меня не было бы, — хмыкнул Коста.

Экипаж тронулся с места, разворачиваясь на площадке перед домом.

— Коста! — выкрикнул Диер, высовываясь из окошка. — Соблазни ее! Очаруй! Вовлеки в любовную игру, создай романтичную атмосферу: цветы, серенады, нежные признания…

Коста обернулся на дом и увидел в окне Элис с мальчиком на руках. Взяв вещи, которые кучер оставил у ступеней, пошел в черный дом, и волнение куда-то исчезло. Он делал именно то, что было правильным, так к некросу все сомнения.

Коста не стал стучаться и, зайдя внутрь, поставил на пол сумку и прислонил к стене меч, надежно упрятанный в ножны.

Ники сперва посмотрел на меч, потом на него, следом на Элис.

— Это мой папа? — спросил он, и она молча кивнула.

Ники заерзал у нее на руках, и Элис опустила его на пол. Мальчик подошел ближе, посмотрел на Косту снизу вверх и рассудительно сказал:

— Вот мама понятно зачем: она меня любит, играет со мной, читает книжки. А зачем папа?

— Давай выясним, — предложил Коста.

* * *

Оказалось, что папа очень подходит для самых разнообразных игр в саду. С ним можно охотиться на ящериц, строить шалаш и орать дурными голосами.

— Такое чувство, что у тебя теперь два ребенка вместо одного, — прокомментировала Реджина, стоя за мной у окна. — Что дальше, Элис?

— Я не уеду, пока ты не найдешь покой, — твердо сказала я. — Что ты там вспомнила про свекровь? Быть может, она тебя прокляла? Если ты изменяла ее любимому сыну…

— Не исключено, — вздохнула Реджина. — Женщины куда изворотливее и коварней, чем мужчины. Да, злобная свекровь могла привязать меня к дому — и к мужу. Раз уж я так и не ушла от него.

— А ты не ушла?

— Нет, — покачала головой Реджина. — Я не была счастлива, Элис. Я смотрю на твоего Косту и Ники, и чувствую только грусть. Мой эльен был короткой вспышкой света. Мы расстались. А вот твой идет сюда. Я в камин.

Она упорхнула, а я повернулась к Косте, который вошел в дом. Ники остался с гувернанткой, которая проснулась и вспомнила о своих обязанностях. Она была доброй женщиной и любила Ники, но иногда мне казалось, что она не вполне справляется.

— Элисьена эль Соль, — торжественно произнес Коста, подойдя ко мне ближе и взяв мои руки в ладони.

— Ты что, снова собираешься сделать мне предложение? — спросила я.

— Сперва я хочу выразить свое восхищение, — ответил он, поглаживая мои пальцы. — Элис, он такой чудесный!

Его восторг явно был искренним, и мое материнское сердце тут же растаяло. Да, Ники настоящее солнышко. И мне было приятно, что его отец тоже так думает.

— Умный, забавный, красивый… Прекрасный малыш! — Коста склонился и поцеловал кончики моих пальцев. — Элис… Я правда хочу сделать тебе предложение снова, и не спеши говорить «нет», дослушай. Я думал жениться из-за того, что хочу тебя, и это никуда не делось, — откровенно продолжил он, глядя на меня своими серебряными глазами. — Но я не буду настаивать и торопить тебя. Если ты пока не готова — ладно. Мы можем жить в разных спальнях. Хоть я очень надеюсь на совместную постель.

— Коста…

Он удержал мои руки в своих.

— Ты великолепная мать, — с чувством сказал он.

— Твой слуга так не считает, — буркнула я.

— Прошу прощения за Диера. Он однозначно ошибся и уже это осознал. Ты отличная мать, Элис, и, конечно, желаешь лучшего для Ники.

Я вздохнула. Без ножа режет.

— Так что я снова делаю тебе предложение, на новых условиях. На любых, по правде сказать. Чего ты хочешь, Элис? Что удерживает тебя от того, чтобы согласиться? Если у тебя и правда нет других романтических привязанностей…