Улей. Отверженная

Не давая ученому вставить слово, они с Четвертым продолжили обмениваться едкими замечаниями относительно бесхребетности гвардейца, который, к их удивлению, не смог найти общий язык с подобными ему тварями. Они ушли вперед, а я тихо спросила у Дока:

— А ведь действительно, что со мной не так? Я же когда-то была идеальным оружием.

— Я думаю, дело в Ники. Её эмоциональный спектр был прописан «вслепую», полагаю, это стало причиной некоторых когнитивных искажений… — Док, польщенный вниманием, охотно углубился в пояснения: — Ты знаешь, гуманоидов мы изучаем давно. Еще со времен Первой Сотни, когда у некоторых ее представителей возникло желание познакомиться поближе с соседним миром. Да, к слову, несколько раз те сами вываливались из порталов, и было бы грехом не воспользоваться… гм… в общем, схожая оболочка, но ядро другое. Особенно разнятся репродуктивные процессы. Много исследований было проведено и много любопытного обнаружено.

На этих словах мне стало не по себе, а Док продолжал бубнить как ни в чем не бывало:

— Физиология проста и понятна, а вот некоторые психологические аспекты до сих пор не изучены, то есть известны лишь в теории, базирующейся на словах подопытных. К примеру, весьма занимателен синдром исчезнувшего близнеца. Полагаю, склонность к изоляции, нарушение структур привязанности, вспышки агрессии, беспокойные сны и даже раздвоение личности — это может быть последствием…

Я не выдержала и перебила его монотонную речь.

— О людях я знаю достаточно. Не рассказывай мне. Ники здорова, а ко Второй это и вовсе не имеет отношения. У нашего вида не рождается одновременно более одного детеныша.

— Да, генетика диктует свои правила, — легко согласился ученый. — К тому же за пренатальным развитием, как физическим, так и личностным следит Королева-Мать.

— Вот и думаю теперь, могла ли она что-то упустить со мной? Это тело не больно-то подходит для разведчика. А в мыслях полный хаос…

— Тебе забыли закрутить пару винтов в мозгах, вот они и разболтались, — бросил через плечо Четвертый, без зазрения совести прислушивавшийся к нашему разговору.

Док не обратил внимания на едкий комментарий и тихо прошептал:

— Хотел бы я все исправить, но, к моему большому сожалению, не могу залезть к вам в голову.

К счастью!

Им лучше не знать, о чем я беспрестанно думаю.

«Барьер может отключить лишь смерть Королевы» — вертелись брошенные вскользь слова Командира. Вторая раскладывала это предложение по частям, читала задом наперед и думала. Много думала. Но более заинтересованная Ники наставляла на иной путь: «Постарайся вернуть доверие и разберись с потоками силы».

У Ее Величества должны быть ответы на мои вопросы. Она единственная, кто сможет объяснить, что со мной творится.

Путь до старых катакомб прошел без сюрпризов. И почти в полном молчании — разведчики, в отличие от гвардии, не растрачивали себя на слова. Исключение составляли часы отдыха. Резерв за целый день и ночь заполнился примерно на одну пятую. Вторая разведчица была не в состоянии поджарить себе ужин на костре — смешно! Командир, должно быть, чувствовал отсутствие колебаний моего обычного фона, но ничего не сказал. А когда пришло время вызволять Уугра, безбоязненно отправил меня с Четвертым.

«Может, сбежим?» — робко поскреблась Ники, и Вторая, не жалея красок, расписала ей все возможные последствия этого поступка. Даже будучи под сильным впечатлением от всплывающих в голове образов, человеческая девушка проявляла завидную настойчивость.

«В месте, которое ты привыкла называть домом, нас не ждет ничего хорошего».

Ее — так точно, а вот у разведчицы еще оставалась одна призрачная лазейка на свободу, если разговор по душам с Ее Величеством не состоится.

«Ты забываешь о Первом!» — прозвучал крик отчаяния. Вторая в ответ на него лишь скривила губы в усмешке.

Мы резко остановились, да так, что я чуть не налетела на Четвертого.

— Ты что, разговариваешь сама с собой?

Зеленые глаза подозрительно сузились.

— А ты нет? — огрызнулась я, толкая его вперед. В узком коридоре было сложно разминуться, и обойти затормозившего напарника не представлялось возможным.

Он сделал пару шагов и снова замер.

— Хватит оглядываться. Я не сбегу, а если отстану, ты и так почувствуешь.

— Любые органы чувств, внутренние локаторы и даже технику — все можно обмануть. Ты сама учила перепроверять дважды.

Учила? Кого угодно, но только не его.

— Когда-то ты была лучшим мастером маскировки. Признаюсь, пару финтов я у тебя по молодости спер… — Ведущий разведчик задумчиво царапнул когтем стену. — Сейчас прогресс впереди, но от привычки полагаться на базовые ощущения сложно избавиться.

«Недоразвитый эмпат!» — мысленно прорычала Вторая, уловив намек. Она терпеть не могла, когда кто-либо пытался считать ее мысли. И не потому, что они были запретными, нет. Просто думы работяги — это думы всего Улья, а мысли разведчика принадлежат самому разведчику.

— Ты очень громко размышляешь о побеге. Не стоит, — усмехнувшись, предупредил Четвертый. — Я везде тебя найду.

Лицо непроизвольно скривилось в страшной роже, когда «щит и меч» повернулся спиной.

«Это мы еще посмотрим…»

Напарник чуть не промахнулся поворотом. Блуждать с ним в темноте не было никакого желания, потому пришлось мне потратиться на поиск. Когда «паучок» — так Ники мило окрестила Уугра — обнаружился за стеной, я протянула Четвертому лом. Тот поддел им плиту и без усилий отодвинул ее в сторону. Почуяв нас, еще живая тварь заворочалась, а когда защитный купол был снят и веревки чуть ослабли, выкинула вперед одну из многочисленных лап.

Стоило инстинктивно сделать шаг в сторону выхода, как на моем предплечье железным обручем сомкнулась твердая рука.

— Ишь ты, какой нервный! — Я вывернулась из захвата.

— А ты не дергайся.

— Уверена, он сильно проголодался за эти два дня и будет не прочь позавтракать неосторожными разведчиками.

Четвертый фыркнул, оттесняя меня в сторону.

— Недорослик его мастерски связал. Такую махину три узла и без силового плетения выдержат.

Он дернул на себя веревку. Палач замотал головой.

— Пошел, кому сказал!

Мы не привыкли работать с объектами, неподвластными нашей силе. Несмотря на грозный внешний вид, Четвертый выглядел сейчас весьма курьезно. Упираясь пятками в пол, он тянул из пещерной ниши сопротивлявшуюся тварь.

Еще более смешным казался Кир, когда во время одной из туристических поездок пытался сдвинуть осла с дороги. Животина была до ужаса флегматична и упряма, и Кир через полчаса сдался, передав поводья более опытным и сноровистым проводникам. Он, в отличие от Четвертого, умел проигрывать, не теряя при этом достоинства.