Улей. Отверженная

— А ты откуда про все это знаешь? — задал вопрос Командир, который с каждой минутой хмурился все больше.

— Я много изучал жизнь в Красных палатах. — Ученый ответил честно и откровенно. И ответ его начальству совершенно не понравился.

— С какой же целью?

— Хотел узнать, кто приближен к Королеве, какие у нее вкусы, предпочтения, чем я могу ее заинтересовать.

Только я знала, как Док поздними вечерами стучал по клавишам старого рояля, учился «музицировать». Пальцы его, тонкие и аккуратные, подходили для этого занятия, а вот таланта, увы, было ноль. Еще в прошлой жизни, до той катастрофы, соседи считали его чудаковатым.

— Метил в фавориты? — усмехнулся Четвертый, проехавшись по больному.

Он никогда не упускал возможности попинать «лежачих», более того, иногда поднимал их и снова бил до тех пор, пока те окончательно не капитулируют.

— Изучать пробирки в лаборатории собственного резерва было недостаточно? Решил увеличить силу?

— Даже не думал об этом. Любил, — выдал ученый и сразу поправился: — Точнее, люблю и сейчас. Просто хотел взаимности…

Мы все мечтали выделиться, стать особенным, обратить внимание Королевы на себя.

— Глупец, — припечатал ведущий разведчик.

Если бы я приделала Доку вместо головы чайник, у него бы из ушей уже валил пар.

— А Вы считаете себя, наверное, невероятно умным? — закипал он. — Раз отказали самой Королеве.

— Я знаю свои недостатки и живу с ними в ладу, в отличие от некоторых.

«Очевидно, что пустую голову на плечах носить легче, чем полную». — С легкой подачи Ники я собиралась встрять в их разговор, но в последний момент передумала.

— В гении не рвусь, — продолжил Четвертый. — А что касается моего отказа, больше пользы Королеве я принесу на службе, а не в постели. Там и без меня хорошо справляются.

На этих словах мальчишка-недорослик не удержался и прыснул от смеха, но тут же стих, поймав угрюмый взгляд ученого, различимый даже в полумраке туннеля.

— Более того, теперь еще и Первый пополнил ряды фаворитов. Так что, Док, слепи сейчас тебе Вторая идеальное лицо, все равно без вариантов.

Каждое слово Четвертого было словно ядом пропитано. Теперь стало очевидно: он не завидовал Первому, он его осуждал.

Док хотел что-то еще сказать в ответ, но на него шикнул Командир. За разговорами я и не заметила, как быстро мы прошли весь туннель и оказались возле самого выхода. И вид с него открывался такой, что дух захватывало!

Свод из двух небольших скал образовывал арку — вход на «пристань». Конечно, ни о каком водоеме речи не шло. Была пара больших луж из хлюпающего сероводорода, но вряд ли они повлияли на обозначение местности. Пристанью назвали большой горный «язык», располагавшийся над специально вырытым котлованом. Сверху, образуя обширную тень, нависал Гигант — самая большая скала в этой горной гряде.

Не так давно по меркам существования Улья великие умы пришли к выводу, что для контроля и отслеживания активности порталов удобнее всего привязывать их на одной территории. Воронки — двери, ведущие в другие миры, — могли возникнуть в любом месте и в любое время. Лишь около сотни лет назад наши доблестные ученые научились прогнозировать их хаотичную траекторию движения. Серьезный прорыв был сделан, когда этим вплотную занялась Корона после случая, когда в Портал утянуло одного из Советников прямо во время заседания.

Возможно, в этой зоне была аномалия или излом земной коры, но порталы сюда притягивало, словно магнитом. Именно здесь отмечалось наиболее частое появление воронок. И было принято решение обустроить специальный участок для прибытия гостей. А поскольку гости в большинстве своем были не рады своему статусу и вели себя крайне агрессивно, то Королева самолично возвела вокруг Пристани барьер. По-простому, это была клетка. Сверхнадежная, с изящно плетеным тонким кружевом и крепкими силовыми узлами. Работа Королевы не могла не восхитить. Она запала мне в душу сразу, как только я впервые увидела ее, будучи еще глупым недорослем. Возможно, именно это детское впечатление и тайное желание сделать что-то столь же невероятное неосознанно толкнули меня на создание Восьминожки.

Командир готовил страховку — обвязывал веревку крест-накрест вокруг живота и груди Дока, чтобы в случае чего взлететь и поднять за собой бескрылого ученого. В воздухе было безопаснее, чем на земле. По крайней мере, отверженные были не способны летать. Крылатых я среди них еще не встречала. Считалось, у разведчиков зашкаливало чувство долга перед Короной, и диверсантов, как и предателей, среди них по определению быть не могло.

— Док, давай без сюрпризов, — предупредило начальство. — Две комиссии признали тебя вменяемым и годным. Не завали операцию.

Эти слова будто обухом ударили меня по голове и события вокруг: подготовительные действия разведчиков, тихая перепалка с мальчишкой и сухие приказы стали лишь фоном.

«Странно…» — задумчиво начала Ники.

Мне было оказано заметно меньше внимания. Беглый физический осмотр провел лишь один лекарь, а о моем психосоматическом состоянии должен был донести Док в докладе Правящему Совету. Что он им рассказал?

Помню лишь путаные кадры ожесточённой борьбы, тонкие трубки, как продолжение вен, расплывчатые образы учёных и разведчиков, режущую боль, а ещё злость и неконтролируемую агрессию. Но последняя быстро прошла, все дни заточения я держалась молодцом. Ники почти не ревела и не болтала лишнего. Где мы могли оступиться?

«Я была матерью». Память невпопад подсунула отрывок из разговора с ученым, случившимся сразу по возвращении в Улей.

«Это твои слова, а точнее, той дуры, что живет теперь с нами!» — бесновалась Вторая, забирая все внимание на себя.

«Она не поняла, что это прямой вызов Королеве? Ты призналась, что заняла ее место в мире, который мы планируем поработить! И поверь, никому неинтересна разница в понятиях: мать ты одного сына или целой нации».

Кровь схлынула с лица, я пошатнулась. К счастью, никто, кроме стоящего рядом Волчонка, не заметил изменений в моем состоянии.

Возможно, Док и утаил информацию о степени влияния моего влюбленного и чересчур легкомысленного альтер эго, но всего остального должно было хватить с лихвой, чтобы взять меня на прицел. Почему же не было никакого консилиума?

«Куда бы меня отправили, признав нездоровой?» — вкрадчиво намекнула Вторая, давно обо всем догадавшись.

Больным путь один — в гетто. Преступникам — в Лабиринт и за стены.

«Моя дорогая, второй вариант также не подходит. Если во время допроса случится взрыв в подземелье, рухнет весь Улей. Меня никак нельзя было оставлять в городе. Будучи раньше просто опасной, сейчас я стала еще и непредсказуемой. Вывести из Улья под предлогом задания и убить — это и было самое оптимальное решение, на мой взгляд».

Неужели Командир взял на себя столь большую ответственность?

Седой и статный. Он застал еще Кровавую бойню. Он видел легендарную сотню. Более того, бился вместе с ними и против них. Да, я верила именно в эту версию, а не в ту романтическую драму, что была некогда популярна при дворе. Без сомнения, юный разведчик защищал не временную пассию, а свою Королеву — и с ней же прошел гражданскую войну. Тогда он был моложе даже нашего прикормленного мальчишки. Сто тридцать первый. Теперь просто Тридцать первый…