Улей. Отверженная

— Правильно боишься, Вторая. — Полуоборот головы и легкая усмешка. — Впрочем, мои любовники — это отдельная история. Они стали слишком зависимы, дышать без меня не могут. Для них моя Сила — самый вкусный нектар. Пьют без остатка и просят еще.

В голове вдруг всплыл образ Искаженного, что встретился мне на пороге трактира Сотого. Интересно, жив он или, игнорируемый всеми, подох в каком-нибудь темном закоулке города? Должно быть, он тоже был «ничтожеством». Получил допуск в Красные Палаты с благословения Совета, но быстро наскучил Ее Величеству…

— Если бы отверженные гибли так же легко, у нас бы не было проблемы с их возросшей популяцией. У большинства особей имеется некоторый запас «кислорода» — резерв, который истощается слишком медленно. — Королева резко остановилась.

Проследив за ее взглядом, я не заметила ничего нового. Перед нами были растянуты все те же струны, внешне почти одинаковые, полностью обезличенные.

— Ты, должно быть, не помнишь наш последний разговор. Он состоялся перед твоей спонтанной миссии к отверженным. Для участия в ней тебе даже срезали крылья. — Ее Величество сделала паузу, а затем добавила: — Это, конечно, официальная версия, иная на тот момент вызвала бы в Улье бурю. Ведь в глазах общественности ты была достойна награды, а не наказания….

Мягкая улыбка не гармонировала с пронзительным, ледяным взором, и у меня засвербело между лопатками.

— Я тогда разозлилась, очень сильно. А знаешь из-за чего?

Догадывалась, но тем не менее покачала головой.

— Даю подсказку. — Хитрый прищур глаз и одно брошенное слово: — Двадцатый.

Всколыхнув события многолетней давности, Королева словно вытащила кирпич из стены, разрубившей мои воспоминания на «до» и «после», и меня будто магнитом потянуло к образовавшейся щели.

— Я не должна была спасать Дока в той аварии на Пристани?

— Ты взвалила на себя чужие обязанности, посчитала себя талантливее других!

Слова хлестали больнее прута. Однако покорность не входила в число достоинств разведчицы.

— Двадцатый дышал, его можно было спасти. Он бы не протянул до Улья в том состоянии, в котором был. Лекари получили бы в работу его хладный труп.

— О чем я и говорю. Ты помешала естественному ходу вещей.

— Я не…

— Молчать!

Королева махнула рукой. Мое сердце пропустило удар. Струна под ее когтем натянулась, но не лопнула. Более эластичная, чем другие, она беззвучно растягивалась, стягивалась и, не подчиняясь монаршей воле, отказывалась рваться.

— Я была в ярости. Мои лучшие лекари ничего не смогли сделать с контуженным ученым. — Ее Величество сделала выдох и снова вернула себе образ приторно милой особы. — Думаешь, я оставила его таким уродливым тебе в назидание? Увы и ах! Впрочем, не виню. Так считают все и главный пострадавший в том числе.

От Дока веяло холодом не из-за металла, вживленного в тело, его душу съедала злость.

— Между вами были такие теплые отношения. Он же одиночка по натуре, скрытный, себе на уме. А тебе вдруг стал доверять, даже поделился своими чувствами ко мне.

А я загубила его мечту…

— Исправь свою ошибку. — Изящные пальчики зажали дрожащую нить. — Докажи, что твоя преданность мне абсолютна.

— Вы хотите, чтобы я убила его?

Тот же диалог, с разницей лишь в семь лет. В прошлый раз за непослушание Вторая лишилась крыльев. Я вспомнила.

— Ну что ты, прямой приказ был бы оформлен иначе. — Королева покачала головой. — Но стоит признаться, такие мысли посещали меня гораздо чаще, когда Двадцатый обивал пороги Красных Палат. Его прогоняли, а он с настойчивостью барана приходил снова и снова. Пришлось выписывать официальный запрет.

Я никак не могла взять в толк, что от меня в таком случае требовалось, и Ее Величество терпеливо пояснила:

— Между вами установилась некая силовая связь, осознанно или по ошибке — уже неважно, она неприглядна в любом контексте. Видишь эту непослушную струну? Да, мне интересно, сможешь ли ты ее разорвать или Двадцатый теперь несокрушимее гранита?

— Док может умереть?

— Может, — будничным тоном отозвалась Королева, будто решала не судьбу своего подчиненного, а выбирала пирожные на завтрак. — Но все-таки я надеюсь, твое разовое вмешательство не перечеркнуло мой многолетний труд.

Вторая колебалась, несмотря на то, что последняя фраза лишила ее даже призрачного выбора.

— Ты же хочешь вернуть мое доверие? Я слышала, барьер не пропустил тебя и да сил у тебя поубавилось. Очень интер-ресно. — Запах меда окутал меня облаком, а вкрадчивый шепот обжег шею.

— Я как раз пришла к вам с этими вопросами.

Но Королева меня не слушала.

— Мы запланировали еще один проект. Ты же соскучилась по тому миру? Сможешь снова там оказаться. — Сладкие слова лились рекой, топили горечь и разочарование. — Все эти научные исследования, скучные по большей части, на деле оказываются невероятно полезными. На них строится мостик в наше общее будущее. А его я могу доверить только самым верным и преданным лицам…

Грубое, резкое движение — и нить, отливающая золотом, натянулась и с протяжным воем лопнула под моими пальцами, вспоров кожу. Капли крови упали на пол.

— Браво! — Королева захлопала в ладоши. — Теперь нам пора возвращаться.

Я брела за ней, механически переставляя ноги, уже не заботясь о целостности других струн. Стоило покинуть музыкальную комнату, как туман в голове рассеялся. Док ведь не умер? Я же не могла так легко его убить? Нет у Второй той власти, тех способностей, которыми обладает Её Величество.

Теперь все мои мысли были прикованы к лаборатории, где в тот момент корпел над пробирками ученый. К сожалению, изоляция и мощный фон Красных палат искажали работу внутренних локаторов. Я не чувствовала ничего.

И даже не заметила, как мы оказались в Малом зале. К прежней компании присоединился Четвертый разведчик. Судя по разреженному воздуху, у него уже произошла перепалка с Первым. Я представляла, как развеселил Четвертого вид его извечного соперника с подносом в руках. К слову, Первый действительно смотрелся нелепо. Огромный косматый дядька, ходячая гора мускулов, со шрамами — следами былых сражений, и на побегушках у Ее Величества. Его толстый палец не влезал в «ушко» крошечной чашки, и кофе он неумело подавал Королеве на своей большой ладони. Между Первым и Четвертым никогда не было хороших отношений, но раньше они хотя бы уважали друг друга, а сейчас в зале витали запахи агрессии, тестостерона и… страха?

Стоп. Страх исходил от Командира. Он полулежал на кушетке, когда мы вошли. Рядом суетился представитель сферы врачевания, пожилой, должно быть, знавший еще Первую сотню. Опытный? Определенно.

— Что случилось? — холодным тоном поинтересовалась Королева и жестом остановила больного, порывавшегося встать.

— Ваше Величество, прошу прощение за беспокойство…

— Сердце. — Лекарь деловито оборвал извинения Командира. — Диагнозы только ширятся, износ организма уже более восьмидесяти процентов. Тридцать первому еще несколько лет назад следовало уйти со службы.