Ультиматум Борна

– Да. Именно поэтому члены «Медузы», обратившиеся к Карлосу, должны были быть солидными, чтобы внушить ему доверие и исключить малейшее подозрение о ловушке.

– Потому что, – добавил директор ЦРУ, – Джейсон Борн – выходец из сайгонской «Медузы» – это известный Карлосу факт – никогда не участвовал в делах поздней, послевоенной «Медузы». Это подоплека, не так ли?

– Логичнее некуда. Три года его использовали, и он чуть не погиб в одной из операций. И, видимо, за это время он обнаружил, что больше чем несколько незаметных сайгонских прыщей ездили на «Ягуарах», катались на яхтах и получали шестизначные гонорары, пока он получал правительственную пенсию. Это не оставило бы равнодушным даже Иоанна Крестителя, не говоря уж о Карабасе-Барабасе.

– Чудесное либретто, – улыбка медленно расплылась на лице Холланда. – Я уже слышу триумфальное пение теноров и гудение макиавеллиевских басов за кулисами… Не хмурься на меня, Алекс, я серьезно! Это почти гениально. Это так логично построено, что стало похоже на самовыполняющееся пророчество.

– Какого черта ты несешь?

– Твой Борн был прав с самого начала. Все произошло так, как он это видел, но совсем не так, как он мог себе представить. Потому что это было неизбежно; в какой-то момент произошло перекрестное опыление.

– Прошу тебя, спустись с Марса и объясни все глупому землянину.

– «Медуза» использует Шакала! Вот смотри. Убийство Тигартена доказывает это, если только ты не думаешь, что это Борн взорвал ту машину в окрестностях Брюсселя.

– Конечно, нет.

– Тогда имя Карлоса должно было всплыть вместе с кем-то в кругах «Медузы», кто уже знал о Джейсоне Борне. Иначе быть не могло. Ты ведь не упоминал кого-либо из них в разговоре с Армбрустером, или Свайном, или Аткинсоном в Лондоне?

– Конечно, нет. Момент был неподходящий; мы не были готовы дернуть за эти рычаги.

– Кто остался? – спросил Холланд.

Алекс уставился на Д.Ц.Р.

– Боже правый, – выдохнул он. – Де Соле?

– Да, Де Соле, очень низкооплачиваемый специалист, который так занятно, но непрерывно жаловался, что нет никакой возможности дать детям и внукам хорошее образование на правительственную зарплату. Он был в курсе всего, что мы обсуждали, начиная с твоего нападения на нас в конференц-зале.

– Да, но это ограничивалось Борном и Шакалом. Не было никакого упоминания об Армбрустере или Свайне, никакого Тигартена или Аткинсона – теперешняя «Медуза» вообще никак не фигурировала. Дьявол, Питер, да ты сам не имел о ней представления каких-то семьдесят два часа назад.

– Да, но Де Соле знал, потому что продался; он уже был частью ее. Должно быть, его предупредили. «…Будь осторожен. В нас внедрились. Какой-то маньяк хочет нас разоблачить»… Ты сам говорил мне, что везде, от Комиссии по торговле до отдела снабжения Пентагона и посольства в Лондоне, стали жать на сигналы тревоги.

– Ну да, – согласился Конклин. – Да так, что двоих из них пришлось удалить вместе с Тигартеном и нашим раздраженным кротом. Старейшины «Снейк Леди» быстро поняли, кто у них слабое место. Но как сюда вписываются Карлос и Борн? Не вижу связи.

– Кажется, мы решили, что она все-таки есть.

– Де Соле? – Конклин покачал головой. – Это провокационная мысль, но она не подходит. Он не мог предположить, что я знал о внедрении в «Медузу», потому что мы тогда еще не начали это внедрение.

– Но после начала последовательность событий не могла не обеспокоить его хотя бы потому, что неприятности слишком быстро следовали одна за другой. Как быстро? Через какие-то часы.

– Меньше чем через двадцать четыре… Но они все равно ничем не были связаны друг с другом.

– Не для аналитика, – возразил Холланд. – Если что-либо ходит, как утка, и крякает, как утка, – ищи утку. Я не исключаю, что в какой-то момент Де Соле как-то увязал между собой Джейсона Борна и психа, просочившегося в «Медузу» – новую «Медузу»…

– Ради всего святого, как?

– Не знаю. Возможно, все из-за того, что, по твоим словам, Борн – выходец из старой сайгонской «Медузы» – почему бы не начать с этого.

– Боже, может, ты и прав, – сказал Алекс, откинувшись на диване. – Движущей силой, которую мы дали нашему безымянному психу, было то, что он оказался отрезан от новой «Медузы». Я сам так говорил по телефону. «Он потратил годы, чтобы собрать сведения…». «У него есть имена, должности и банковские счета в Цюрихе…». Боже, я слепец! Я говорил все это совершенно посторонним людям во время телефонной операции и ни разу даже не задумался о том, что упоминал связь Борна с «Медузой» на той встрече, когда Де Соле был здесь.

– Но почему ты должен был об этом подумать? Ты со своим человеком решили играть каждый свою игру.

– На то были веские причины, – ответил Конклин. – Из того, что я знал, ты сам мог оказаться членом «Медузы».

– Вот спасибо.

– «Рады вас видеть, но не надо нам этого дерьма. Мы уже получили всю информацию из Лэнгли…» – вот что я услышал из Лондона. Что бы ты об этом подумал и что предпринял?

– То же, что и ты, – ответил Холланд с натянутой улыбкой. – Но тебе следовало быть гораздо умнее, чем я.

– Вот спасибо.

– Не вини себя, ты сделал то же, что сделал бы любой из нас на твоем месте.

– За это я тебе благодарен. И, конечно, ты прав. Это наверняка был Де Соле; как он это сделал, я не знаю, но это точно был он. Он помнит все за многие годы. Его мозг как губка, которая все в себя впитывает и ничего не выпускает. Он мог вспоминать слова и выражения, даже спонтанные выкрики одобрения или осуждения, которые остальные из нас забыли… А я дал ему полную историю Борна – Шакала. А потом кто-то из «Медузы» использовал ее в Брюсселе.

– Они сделали даже больше, Алекс, – сказал Холланд, наклоняясь вперед и поднимая несколько бумаг со стола. – Они украли твой сценарий, узурпировали твою стратегию. Они стравили Джейсона Борна с Карлосом-Шакалом, но ситуацию контролируешь не ты, а «Медуза». Борн вернулся в Европу, где он был тринадцать лет назад, с женой или без, с той лишь разницей, что теперь, помимо того, что Карлос, Интерпол и каждый полицейский континента готов убить его при первой возможности, он заполучил еще одного смертельного врага.