Умереть в Сан-Франциско

–  Да.

–  Не знаю, мне это дело кажется ясным, как божий день.

–  Даже слишком ясным, тебе не кажется? Вот почему оно мне и не нравится. Понимаешь, автомобиль ведь тоже оружие, смертоносное оружие, разрешенное законом, и я часто спрашиваю себя, сколько людей, погибших под колесами, на самом деле были хладнокровно убиты. Только это никогда не докажешь.

–  Не сходи с ума, Джим… Мне кажется… Мне кажется, что тебе не нравится все, что произошло вчера вечером. На ковер к капитану Тауэру уже сходил?

–  Я говорил с ним ночью.

–  Ну и?..

Риардон пожал плечами.

–  Приказал мне выбросить это из головы.

–  Ну так выполняй, - сказал Дондеро, направляясь к двериям. Но все же обернулся и добавил:

–  И я тебе прощаю, что не поблагодарил меня за кофе. Хотя мне было очень обидно.

Подмигнув лейтенанту, он ушел.

Риардон нетерпеливо постучал пальцами по столу. В чем же все-таки дело? Не в рапорте, потому что и до того он не был уверен, что произошел несчастный случай. И чтение рапорта уверенности ему не прибавило. Почему? Долго, задумчиво, смотрел на календарь, потом решился. Набрал номер и нетерпеливо ждал ответа.

–  Приемная коронера.

–  Лейтенант Риардон из отдела по расследованию убийств. С кем я говорю?

–  У телефона доктор Стивенс. Что вам угодно?

Риардон на миг запнулся, но потом перешел прямо к делу.

–  В номере Д-4 у вас труп некоего Роберта Кука, жертвы наезда. Вы с ним уже закончили?

–  Утром мы прямо с него и начали.

–  Как он выглядит?

В голосе доктора Стивенса послышалось удивление.

–  Как человек, попавший под машину. Что вы имеете ввиду?

Риардон покачал головой, как будто врач на другом конце линии мог его видеть.

–  Не знаю. Ничего. Вам ничто не показалось странным?

–  Нет. Мы беседовали и с персоналом гаража. Машину они ещё не смотрели, но сообщили то, что нам требуется. Думаете, что-то есть подозрительное? Что до меня, готов побиться об заклад, что он погиб под "бьюиком". Бампер ударил его на уровне колен и отбросил в сторону. При этом раздробил бедренную кость и сломал позвоночник. Таких случаев я видел сотни.

Риардон задумался.

– Но туфли остались у него на ногах.

–  Поверьте, лейтенант, обувь не всегда слетает при наездах.

–  Еще одно, доктор. Вы будете делать вскрытие?

На другом конце линии все стихло. Когда врач заговорил снова, голос его звучал намного холоднее.

–  Нет, не будем. У нас и так хватает работы, чтобы её ещё придумывать. Если настаиваете на вскрытии, решайте вопрос официальным путем. Еще что-нибудь?

–  Пока нет, - ответил Риардон.
– Большое спасибо.

Повесил трубку и опять забарабанил пальцами по столу. Капитан Тауэр никогда не поддержит требование вскрытия, а если и поддержит, что это дает? По рассказу Пенни Уилкинсон Кук не был пьян или обкурившимся, а если бы и был, это только лишнее доказательство несчастного случая по неосторожности жертвы.

С другой стороны, профессиональный моряк с океанского корабля должен быть ловок и осторожен, если хочет выжить. А это не соответствовало его неосторожному шагу с тротуару. Хотя и на палубе он когда-то допустил промах, раз заработал тот шрам на лице.

"Ну почему же что-то вертится у меня в голове?" - спросил сам себя Риардон, потянулся к телефону и позвонил ещё раз.

–  Алло?

–  Гараж. У телефона Моррисон.

–  Лейтенант Риардон. Скажите, ребята из технического отдела уже осмотрели старый "бьюик", поступивший вчера вечером?

–  Как раз начинают. Результат будет к обеду, до суда успеют, не беспокойтесь.

–  Видите ли, а я беспокоюсь. Скажите им, чтобы не начинали.

Моррисон удивился.

–  Вы хотите сказать, что осмотра не будет?

–  Будет, будет, но не сегодня. Пусть осмотрят машину завтра. Ясно?

–  Сделать-то сделаем, - сказал Моррисон, - сейчас передам. Но…

–  Это все, - сухо сказал Риардон.
– Завтра. И никаких "но".

Набрал ещё один номер. Рад был, что нужно решить множество вопросов, которые занимают его настолько, что может не думать о своих сомнениях.

–  Алло?

–  Приемная окружного прокурора.

–  Меркель? Это Риардон. Сегодня после обеда в городском суде будет слушаться дело о наезде со смертельным исходом. Вчера вечером. Погибший Роберт Кук лежит в морге. Водитель - некий Ральф Крокер…

–  Я знаю, - перебил его Меркель.
– И думаю, что дело ясное. Передо мной отчет сержанта Уилкинса, он мне кажется подробным и убедительным. Мы не можем потребовать от суда ничего, даже лишения прав на один месяц. По крайней мере не на основании такого рапорта.

–  Тогда у меня вот какая проблема. Нужно подождать, пока техники закончат осмотр его машины, и только потом отпустить этого парня, и ни в коем случае не отдавать ему пока автомобиль. А наши техники за сегодняшнее утро не успеют. Поэтому я хочу попросить вас отложить слушание дела. Всего на два-три дня, скажем, до пятницы. То есть до послезавтра. Что скажете? Уговорим мы суд?

–  Джим, - подозрительно начал Меркель, - что вы знаете такого, чего не знаю я? Что-то отсутствующее в протоколе? Кроме опознания личности, разумется.

–  Абсолютно ничего, - честно сознался Риардон.
– К несчастью это правда. Ничего, кроме желания задержать автомобиль на пару дней, пока все не будет готово. Черт побери, - раздраженно продолжал он, - парень все равно выйдет на свободу, так пусть на пару дней возьмет машину напрокат и будет счастлив, что легко отделался.

–  Его адвокат не согласится с переносом. Имеет право ознакомиться с рапортом Уилкинса.

–  Но что он сможет сделать, если не будет результатов осмотра машины? По объективным причинам?

–  Либо примет к сведению, либо обратится к газетам.

–  Ну да, я знаю.
– Риардон представил себе капитана Тауэра перед толпой агрессивно настроенных репортеров: и сразу отогнал эту мысль.

–  Вы моя последняя надежда. А вдруг адвокат Крокера будет вести себя разумно?

Меркель вздохнул:

–  Ладно, Джим. Видно, у вас была причина отогнать людей от машины - я ведь знаю, что десять минут назад с ней начали работать. Я звонил в гараж.