Умереть в Сан-Франциско

–  Что вы можете сказать о Бобе?

–  Знаете, ангелом он не был, но как я уже сказал, это был отличный парень. Даже капитан его любил, а капитан наш ненавидит всех подряд, прежде всего пассажиров, хотя куда ему до меня. Не то, чтобы я имел что-то против капитана, - торопливо поправился он, - только каждый вечер он исчезает а я сиди как прикованный ради удобства этих болванов. И чтобы вечно искать их чемоданы, которые бросают где попало.

–  Мистер Томпсон, что касается Боба Кука…

–  И вытирать им носы, - продолжал Томпсон, не давая себя перебить, - присматривать, чтобы попали в нужную каюту, возвращать потерянные ключи и вставные челюсти и все такое прочее. Я виноват в том, что глупые туземцы в Бангкоке не говорят по-английски, а если кого-то из наших дорогих гостей где-нибудь в Маниле оберет карманник, от меня ждут, что в мгновение ока найду негодяя, вздую его и принесу назад его добычу. Если бы капитан почаще с ними выпивал!

– Томпсон явно был разошелся и Риардон только вздохнул, посколько слишком хорошо знал, что человека в таком состоянии остановить невозможно.
– Восемнадцать лет такой жизни! Удивительно, как у меня ещё уцелела печень. Но стоит отказаться выпить с какой-нибудь восьмидесятилетней каргой в миниюбке, как она начинает жаловаться нашему начальству, словно я её изнасиловал. Или словно я её не изнасиловал. Можете выбирать.

–  Мистер Томпсон…

–  Знаю, знаю, - Томпсон видимо сообразил, что заговорился.
– Хватит уже о Гарри Томпсоне и его стремительном самораспаде. Что вы хотели знать о Бобе Куке, лейтенант?

–  Все, что вы сможете рассказать.

–  Как я уже сказал, он был отличным парнем. И как нелепо погиб - вдруг шагнул под колеса?
– Томпсон задумался.
– Это очень странно, потому что на борту он был осторожен и внимателен, как никто другой, и с отличной реакцией.

–  Откуда же у него шрам у рта? Я слышал, это случилось на корабле. Тогда не стоило вам говорить о его отличной реакции.

–  Это случилось именно потому, что он был крайне внимателен, - вспылил Томпсон.
– При разгрузке сорвалась грузовая стрела, на крюке было две тонны груза, поднятого из носового трюма, а четверо бездельников стояли прямо под ним и чесали языки о чем-то крайне важном - где напиться вечером, или ещё о чем-то, - и Боб не раздумывая воткнул весло в лебедку. Разумеется, груз он этим не спас, но задержал падение секунд на десять, которых ротозеям хватило, чтобы разбежаться. Иначе от них осталось бы мокрое место. Весло, разумеется, в щепки, - ничего другого и быть не могло - и один обломок пересчитал ему зубы и оставил на память этот шрам, а могло быть и хуже. Кроме Боба не успел среагировать никто, так что реакция у него была и вправду отличная.

Риардон нахмурился.

–  В тот вечер, когда он попал под машину - точнее, вчера ночью, - он не мог выпить лишнего?

–  Не думаю - в здешних местах у пристани мало баров. Я не слишком хорошо знаю Сан-Франциско; каждый раз, когда мы здесь, у меня полно работы. Мог выпить рюмку в своей каюте перед уходом на берег, но ручаюсь, что не больше одной. Никогда не пил на службе, и к тому же шел на рандеву с той красоткой из магазина, а Боб не имел привычки надираться перед свиданием.

"Это и в самом деле было бы глупостью, особенно перед свиданием с Пенни," - подумал Риардон.

–  Скажите, в каюте не нашли его бумажника? Когда он погиб, при нем не было никаких документов.

–  Серьезно? В газетах об этом ничего не было. Один из наших матросов просмотрел и упаковал его вещи, - сказал Томпсон.

– Нашел ли бумажник, не знаю. Боб обычно носил в бумажнике все свои деньги и, насколько мне известно, не пользовался дорожными чеками; кроме того, у него не было автомобиля - за ненадобностью - поэтому не носил с собой права.

–  У него не было дорожных чеков?

–  Вам не верится? Но дорожные чеки - это для богатых. Возьмите их в Токио на прогулку по Гиндзе - и останетесь к вечеру без полугодовой зарплаты. С наличными - другое дело, наличные у него были.
– Что-то пришло ему в голову.
– Если хотите, мы распакуем его вещи и посмотрим ещё раз.

–  Это необязательно. Если только будет возможность. Что вы знаете о его родственниках?

–  Я просмотрел его анкету, в графе о ближайших родственниках стоит прочерк. Это одна из причин, почему я занимаюсь похоронами. Кто же еще?

–  Он оставил наследство?

–  В Гонолулу у Боба на счету около шести тысяч долларов. Он купил в рассрочку бунгало с двумя спальнями - где-то за городом, на холмах. Сейчас найти жилье в Гонолулу - это…

–  Он оставил завещание?

–  Если и оставил, то не у нас. Что бы он завещал, и главное кому? То немногое, что у него осталось на Гавайях, проглотят власти.

У Риардона остался только один вопрос.

–  Не было ли на вашем корабле пассажира по имени Крокер? Ральф Крокер? Высокий, худой, около тридцати лет.

–  Около тридцати? Сомневаюсь. Если бы сто тридцати - это был бы наш клиент.
– Томпсон заговорил серьезно.
– Это можно выяснить. В архиве. Как, вы сказали, его зовут?

Риардон повторил и добавил:

–  Пожалуйста, позвоните мне в любом случае.

–  Хорошо. Кто этот Ральф Крокер?

–  Шофер, который сбил Боба Кука.

Наступила тишина, Томпсон переваривал информацию.

–  Я думал, вы считаете это несчастным случаем.

–  Да, официально считаем.
– Риардон вздохнул.
– Я сам не знаю, что думать. По всем признакам это был несчастный случай. Но я все-таки хотел бы знать, был ли Крокер в числе пассажиров.

–  Это вы можете выяснить быстрее меня, - заметил Томпсон.
– На Маркет-стрит в конторе нашей фирмы есть все списки. Спросите миссис Халлоран, и можете сослаться на меня.

–  Думаю, обойдемся и без ссылок, - сухо сказал Риардон.

–  Да, конечно, я и забыл, что вы из полиции. Нужно вам ещё что-нибудь, прежде чем я повешу трубку и снова начну валять дурака для этих тупых болванов, что отправляются с нами - извините за выражение - в очаровательное путешествие по экзотическому Востоку?

Несмотря на потерю драгоценного времени Риардон не удержался:

–  Если честно, у меня к вам просьба, - улыбнулся он, - Как-нибудь, когда вы снова прийдете в порт и если у вас будет немного времени, попрошу вас повторить ваше описание круиза для моей девушки Джейн. Она считает, что нет ничего хуже, чем быть офицером полиции, и воображает, что путешествие на корабле - это что-то вроде райского блаженства. Моряки, по её мнению, постоянно отдыхают на курорте, да ещё получают жалование.