Умница для авантюриста

Я негромко откашливаюсь, чтобы привлечь внимание. Он отрывается от своих дум, смотрит сверху вниз, и лицо его смягчается, в уголках губ рождаются крохотные ямочки. Орландо легко поднимается на ноги и учтиво склоняет голову.

— Рени.

Хочется присесть в глупом реверансе, но я сдерживаюсь. Ни к чему. Ерунда это всё, особенно сейчас.

— Дай мне оружие, Орландо.

Он замирает. Смотрит не отрываясь, отчего глаза его в полутёмной каюте кажутся чёрными и бездонными.

— Нет, — отказывает и делает шаг вперёд. — Воевать не женское дело. Я сумею защитить тебя, Рени. Не бойся.

Пальцы его невесомо чертят линию моего лица. Он серьёзен и любуется. Глаза ласкают откровенно и жадно. Словно он не может наглядеться. Становится неуютно, но я не для того пришла, чтобы, поджав хвост, уйти.

— Я умею стрелять. Отлично умею, — упрямлюсь и настаиваю.

— Почему я не удивлён? — короткий смешок, красиво вскинутые брови. — Но, думаю, нежную девушку найдётся кому защитить. Если в том будет нужда.

Он берёт меня за руки, поглаживает ладони большими пальцами, и я мысленно благодарю Герду за вовремя надетые перчатки. Почему-то этот жест кажется мне слишком интимным. Вольным. Неприемлемым.

— Я не отступлюсь от тебя, Рени, — неожиданно говорит Орландо. В глазах его тёмной молнией сверкает упрямство, а затем он в один шаг сокращает расстояние между нами и целует меня. Властно. Жадно. Пугающе. И я вдруг понимаю: он мужчина. До этого как-то образ пухлого ангелочка преобладал над явными изменениями в человеке, которого я знала ещё мальчишкой.

Я толкаю его в грудь и отскакиваю назад, как разъярённая кошка.

— Лучше не приближайся ко мне, Орландо Фольи. Так будет безопаснее и правильнее. Мне жаль, что ты по-своему истолковал мой приход сюда. Я хотела заполучить всего лишь пистолет, но никак не тебя!

Я не стала слушать, что он собирается сказать или возразить. Выскочила за дверь и перевела дух. Очень пылкий получился поцелуй. Не противный. Даже наоборот. Но почему-то он не вызывал во мне ничего, кроме возмущения. Протеста.

— Я убью его, — да что ж такое-то, а?! Из огня да в полымя. — Доделаю качественно то, что не смог тот горе-убийца.

Гесс нависает надо мной, как демон. Злющий и напряжённый. Кажется, что прыгнет и разорвёт. К счастью, не меня, а Орландо.

— Он целовал тебя! — столько возмущения и обвинения в этих двух словах, сказанных почти свистящим шёпотом. Я аж глаза прикрыла, пытаясь справиться с собою. Чтобы не надерзить. Чтобы не наподдать под хвост этому беспардонному хищнику.

— Запомните, мистер Гесс Тидэй, — произнесла очень тихо и с достоинством. — Я не ваша собственность. И вы не можете указывать, с кем мне встречаться. Я просила у Орландо оружие. И не придумывайте того, чего не было.

— Ложь, — сплошной металл в его голосе. Монолит весом в тонну. — Я не только не могу врать, но и любую неправду распознаю легко. Это часть моего дара.

Верите? У меня аж сердце ёкнуло. Дар?! Видимо, он со злости сказал больше, чем собирался. Делаю зарубку в памяти. Ну, подожди, Гесс, придёт время, и я с тобой поквитаюсь.

— Ну, если вы такой провидец, — поджала я губы, — значит должны видеть, что я туда не целоваться ходила.

Он коротко вздохнул. Посмотрел выше моей головы.

— А вот и берег. Осталось совсем немного, и мы ступим на сушу. Я, надеюсь, ты всё же помнишь мои слова, Рени: держись ко мне поближе.

«А от Орландо подальше», — читалось в его каменном лице, уже не выражающем никаких эмоций.

Я обернулась. Берег появился, словно из ниоткуда. Пролёг кривой линией. В сумерках отчётливо виднелись огни, что мигали разноцветно, будто приветствуя нас.

— Я б на твоём месте прислушалась к мистеру Гессу, — припечатала меня вездесущая Герда. И за что только этому несносному грубияну такой почёт и любовь?! Но миссис Фредкин лучше об этом не спрашивать. Можно нарваться на нотации или достойный отпор. Бывшая домоправительница умела ставить на место так, что рискнувший разозлить её чувствовал себя полным ничтожеством. Младенцем, что недавно вылез из пелёнок и попытался понять чересчур сложные материи, недоступные детскому уму в силу неразвитого интеллекта.

Берег. Таинственный и непонятный. Что ждёт нас на Цилии?

Гесс

На берегу нас ждали. Унылая кавалькада всадников, выстроенных, словно похоронная процессия. Карета с позолотой — массивная и помпезная — напоминала катафалк. Всё увиденное мне не нравилось, хотелось перекинуть Рени через плечо и удрать отсюда куда подальше.

Я снова злился. Меня бесил красавчик Орландо — спокойный, как древние горы. В нём прорезались властные ноты. Он командовал, раздавал приказы, и его беспрекословно слушались. Что значит сын дона: породу не пропьёшь, как говорят на Иброне.

Миссис Фредкин несла себя, как королева. С достоинством уселась в карету, предварительно изучив каждого встречающего пытливым взглядом. Рени начала пятиться задом, как только узрела сие сооружение. Ей, как и мне, не понравилась царская карета. К сожалению, пришлось мимеи и Бита в клетке запихнуть в эту коробку. Мерцатель метался и завывал. Он мог этого не делать: у меня и без него все волосы стояли дыбом.

— К сожалению, Цилия не так технологически развита, как Лидли, например. Большую часть пути нам придётся проделать на лошадях. Надеюсь, вы умеете держаться в седле? — спросил Орландо, пряча насмешку под веером ресниц. Видимо, он думал, что смутит меня. Поставит в неловкое положение. — Если для вас это сложность, мистер Тидэй, вы можете отправиться в карете с дамами. Места там хватит.

Я одарил его улыбкой-оскалом. Лучше б ему не доводить меня до такого состояния.

— Думаю, я справлюсь, — в голосе крошился лёд и плавился яд.

— Гесс, — Рени тронула меня за руку. Она не испугана, но близко. А я только от её осторожного прикосновения почти успокоился. — Я не умею на лошади. И в карету не хочу.

— Доверься мне, я буду рядом.

Я практически довёл её до гроба на колёсах, когда гибкий жилистый красавец, отдалённо похожий лицом на Орландо, вынырнул из тьмы, ведя под уздцы исчадие ада — чёрного злобного жеребца. Доновский сын и не скрывал торжества. И я понял: это месть. Негласная война.

Рени с ужасом смотрела на животное, что брыкалось и рыло копытом землю. Шикарный экземпляр. Мне под стать. Я сразу почувствовал токи. С любовью оглядывал встрёпанную гриву и чёлку, ходуном ходящие лоснящиеся бока. Чёрный, как беззвёздная ночь.

Животные инстинктивно боятся кровочмаков — чувствуют опасность. Но мы бы никогда не смогли сделать ни глотка крови, если бы не умели укрощать, убаюкивать свои жертвы.

— Не бойся, — прошептал я Рени и ободряюще сжал её пальчики. — Всё не так страшно, как кажется.