Умница для авантюриста
Шрифт:
Кривлю губы: они и не искали как следует. Лгали, трусливые охранники. Побоялись сунуться дальше, решив, что ни один конь не стоит их жизней. Впрочем, пара-тройка горячих и молодых готовы были рискнуть, но их отрезвил вон тот командир — суровый дядька с унылыми усами до воротника. Тёртый калач, как говорят на Иброне. Возможно, он и прав: человеческая жизнь хрупка, а они и так были на волосок от смерти.
Я расправил грудь, вдохнул глубоко и прикрыл глаза. Со стороны кажется, что я подставляю лицо солнцу. Наслаждаюсь бытием. На самом деле, я послал мысленный приказ, ожидая, когда отзовётся мой конь. Этот никому не дастся. Ни друзьям, ни врагам. Он мой.
В груди мягко толкнулось. Это не сердце, нет. У кровочмаков этот орган так же мёртв, как и всё остальное. Застывшая навсегда биомасса. Я вдруг ощущаю такую горечь, что чудом сдерживаю гримасу отчаяния. С чего бы? Меня всё устраивает. Я не человек, да. И никогда не жалел об этом. У каждого своя Обирайна, и кто я такой, чтобы спорить или желать её изменить?
В груди становится щекотно от вибрации. Это не сердце. Это всего лишь мой Шаракан отозвался. Мчится, как ветер. Люди вокруг наконец-то угомонились и готовы ехать дальше. Орландо услужливо подвели другого коня. Я такой чести не удостоен. Я должен сесть в пролётку к Рени и миссис Фредкин? Или плестись пешком следом?
— Мистер Тидэй, — холодно кланяется мне Джако. — К сожалению, лишних лошадей нет. Я предлагаю вам отправиться в путь со мной. Мой тяжеловес спокойно выдержит двух всадников.
— Поезжайте, — машу рукой. — Я догоню вас. Процессия уже тронулась. Рени встревожено оборачивается. Она беспокоится обо мне, и от этого становится хорошо, словно меня омыли в горячем источнике. Она пререкается и спорит с возницей, что-то доказывает и упрямится. Моя беспокойная девочка. Прикрывая глаза, я медленно выдыхаю. Это сильнее меня. Нет сил сопротивляться, но я смогу. Кровочмаки бездушные твари. Безжалостные и холодные. Нет места эмоциям и страстям. И мне даже мысленно не стоит…
Додумать не успеваю. Чёрной молнией, задрав хвост, несётся исчадие ада. Цилийцы ахают и лопочут. Джако переминается рядом. У него приказ, и он не отстанет от меня ни на шаг. И это правильно: хозяина нужно слушать. Беспечный Орландо: его дважды чуть не грохнули, а он недальновидно даёт распоряжение своей личной охране следить за чужаком. Нет, я поторопился в оценке его мозговых способностей. Дураком помрёт, если и дальше будет настолько легкомысленным. Впрочем, он тоже мнётся неподалёку, наблюдая, как мой красавец мчится на неслышимый для людей зов.
Раздуваются ноздри. Грива стелется за ветром — чёрная и блестящая. Глаза налиты кровью. Копыта безжалостно выворачивают комья земли вместе с сочной травой. Бока ходят ходуном. Как он прекрасен!
— Инферно! — кричит в восторге статный красавец, что впервые подвёл ко мне этого неукротимого жеребца. Я вижу, как он кидается навстречу. Бросаюсь ему наперерез. Только трупов нам сейчас не хватало. Останавливаю рукой, не давая приблизиться к дикому необузданному животному.
— Он мой! — рычу, наслаждаясь сумасшедшей статью и напором, энергией, что так и пышет от лоснящегося тела. Конь встаёт на дыбы, ржёт норовисто и дерзко перебирает в воздухе передними ногами.
— Инферно! — в голове юнца растерянность. Поздно. Ты проиграл ещё на старте, когда шутки ради и коварству благодаря подвёл ко мне жеребца.
— Шаракан! — произношу с любовью, и чёрный властелин, фыркая, тычется мордой мне в ладонь. Не ласково — грубо, с силой, но от этого только слаще его явная радость. Он ждал. А я слишком поздно догадался
его позвать. Вскакиваю в седло и несусь вперёд. К шаракану Орландо. Я буду рядом с Рени, как и обещал.Рени
Родовой замок — колыбель клана Фольи — встречает нас величественным равнодушием. Мрачное место — холодное и чванливое. Высокие потолки заставляют ёжиться. Всё в гнезде, откуда выпорхнул и сам дон Педро, и Орландо, пропитано стариной. Но не тёплой и уютной, а жутковатой.
Массивная мебель напоминает застывших уродливых монстров. Плотные портьеры, кажется, намертво пропитаны столетней пылью — такие они на вид тяжёлые и серые. Необычный цвет. И он преобладает, словно замок состарился, оброс сединами, паутиной и превратился в полусумасшедшего старика.
Мне так и не удалось поговорить с Гессом: нас незаметно развели в разные стороны, как только мы пересекли границу замковых земель. Тактический ход Орландо понятен, но не родился ещё тот человек, который будет диктовать мне свои условия. Гесс — мой напарник. И что бы в голову не втемяшилось безупречному херувиму, пусть это будут его тараканы, а уж я со своими сама разберусь. Есть вещи, которые я хотела бы обсудить именно с этим человеком, потому что доверять могу только ему.
Наверное, лишь я испытывала взрывную смесь странных чувств, которые будило во мне это место. Герда была весела и беспечна. Бит наконец-то дорвался до своего горшка с бело-голубым кустиком и вовсю хрустел ветками, утоляя голод.
Нас тоже накормили по-царски. Бесшумные исполнительные слуги сновали, как привидения. Одетые в серую униформу, они сливались с интерьером, и если кто спросил меня, запомнила ли я хоть одно лицо, я бы растерялась. Прислуга напоминала мне близнецов: тихие и слишком похожие друг на друга. Кажется, они даже ростом и фигурами не отличались.
— Сегодня мы отдыхаем, набираемся сил, — заявил Орландо, — а завтра отправляемся к заброшенной развалине. Туда не так просто попасть, поэтому лучше хорошо выспаться, насладиться покоем, пока это возможно. Доверьтесь мне, милые дамы. Я позабочусь, чтобы маленькое путешествие прошло без драматических событий.
Я хотела расспросить Орландо о Гессе, но решила не делать этого: я и без него справлюсь, если захочу. К тому же, мне не нужны соглядатаи при разговоре с таинственным мистером Тидэем.
— Благодарим за гостеприимство, — чопорно кивнула Герда, как королева ничтожному пажу. — Мы очень ценим вашу заботу. Не отказалась бы осмотреть наши комнаты.
— Конечно, — поклонился учтиво Орландо, — вас проводят. Туда же доставят вещи. А я вынужден покинуть ваше приятное общество. Есть неотложные дела, которые я хочу решить до того, как мы снова тронемся в путь.
Фу-фу-фу. Такой сладкий, аж челюсти сводит и зубы склеиваются. Попав в родные пенаты, божественный херувим неуловимо изменился. Внешне остался почти тем же, а вот в жестах, манерах, взгляде прорезалось нечто доновское. Словно дон Педро взял и выпрыгнул наружу, как чёрт из табакерки. Такому Орландо хотелось двинуть по коленной чашечке или сделать какую-нибудь пакость, как в детстве. Святой Витториус, а я-то считала, что уже выросла.
Я резко затосковала о несравненном друге Эдди Монтифере. Вот кто поддержал бы меня и, несмотря на взрослость, помог бы поставить надутого павлина наместо. Но Эдди остался в далёком Лидли, а здесь только мистер Тидэй, который вряд ли поддержит мои сумасбродства. К тому же, Гесса ещё предстояло обнаружить в этой братской могиле.