Умница

Ее новое положение проявлялось и в мелочах. Охранники больше не спрашивали у нее пропуск – только вежливо кивали. Когда она попросила поставить в ее комнатке дополнительную розетку, монтер явился через десять минут, и не один, а в сопровождении коменданта здания, который пришел лично проследить, чтобы все было сделано как надо. Нина вспомнила, как ее бывшая начальница Ариадна Петровна добивалась того же целую неделю. Такие эпизоды приятно щекотали самолюбие. Нина удивлялась, замечая эти новые ощущения. «Если бы я была тщеславной дурой, я бы возомнила о своей персоне невесть что, – говорила она себе. – Но я не такая тщеславная дура… надеюсь».

Ее бывшие коллеги из аналитического отдела, встречая ее в вестибюле или в лифте, приходили в состояние радостной оторопи. Для них она была существом высшего порядка, героиней мифа, которая на их глазах вознеслась на небо. Все служащие всех учреждений мира одинаковы. Если один получает повышение, то остальные, в глаза улыбаясь ему, за спиной злобно шипят, снедаемые завистью. Но это только, если повышение рядовое. Когда же кто-то, как Нина, вытягивает счастливый билет и перепрыгивает разом через много ступенек, для зависти уже не остается места. Такого избранника судьбы искренне любят, видят в нем свою воплощенную мечту.

«Ну, как там?» – робко спрашивали Нину при встрече ее бывшие сослуживцы. «Ничего, работаю», – скромно отвечала Нина. Они с серьезным видом кивали головами, стараясь показать, что всё понимают и ценят ее скромность.

Чтобы их не разочаровывать, Нина подкидывала им пищу для воображения. «Вчера у нас был гость из Совмина… Не будем называть имен, – говорила она, смеясь про себя над их простодушной любовью к начальству. – Какие перспективы обсуждались, какие цифры назывались – если бы вы только знали!.. Работы – горы, продохнуть некогда». Слушая ее, аналитики обмирали от восхищения.

Действительно, в банк приезжал замминистра экономики; все видели у подъезда его черный лимузин, похожий на катафалк. Правда, самого замминистра никто не видел – когда он поднимался, охрана очистила от людей вестибюли и лифты. Нина его тоже не видела – все время, пока тот был у Самсонова, она трудилась в своей комнатке и услышала о визите задним числом. Но зачем ее бедным коллегам об этом знать? Пусть думают, что на переговорах она сидела по правую руку директора и все присутствующие, включая высокого чиновника, уважительно выслушивали ее мнение по финансовым вопросам.

Пару раз сослуживцы, набравшись смелости, пытались пригласить ее на какие-то отдельские вечеринки. Умысел был понятен – они отчаянно надеялись, что Нина прольет на них свой свет, заразит удачей, а может быть, и прямо замолвит за них словечко перед Самсоновым. «Спасибо, но никак, вы же понимаете», – говорила Нина. Они не обижались, они понимали по-своему: Нина им была уже не чета, ей было не к лицу якшаться с мелюзгой. На самом же деле Нина была бы вовсе не прочь отвлечься, выпить вина, провести часок-другой в бессмысленном трепе с людьми, которые хотя и не стали ее друзьями, но все же были ей сродни, – такими же аналитиками, как она сама. Но она действительно была загружена до предела – все вечера, когда у нее не было тенниса, который она упорно не хотела бросать, она засиживалась на работе допоздна. Работы у нее были горы, тут она не врала.

Правдой было и то, что теперь она имела отношение к большим делам – к самому крупному строительному проекту десятилетия. Масштабы финансирования и размах будущих работ поражали воображение. Поначалу цифры с множеством нулей Нину парализовали. От них рябило в глазах, Нина терялась, ничего не соображала. Она уже решила было отказаться от задания, но потом изобрела нехитрый прием – стала делить всё на тысячу. Проект чудесным образом сократился, съежился в размерах, все стало обозримым и понятным, похожим на то, чем ей приходилось заниматься прежде.

Это позволило ей сделать первые шаги в анализе. Но, как говорят на Востоке, «из тысячи сусликов не сделать одного верблюда». В проекте строительства огромного делового центра было немало такого, что отличало его от мелких проектов, сколько их ни собирай в кучу. Нина обратила внимание, что по некоторым стройматериалам цены, заложенные в смету, были существенно выше рыночных, даже с учетом будущей инфляции. «Вот, например, смотрите: по этой марке цемента есть местный производитель с хорошей репутацией, – говорила она Самсонову. – А вот его текущие цены. С учетом оптовой скидки получится экономия…» «Все правильно, – отвечал директор. – Но мы не просто оптовые покупатели. Нам этого цемента потребуется в разы больше, чем тут производят. Придется везти из-за границы. А может быть, мы купим эту компанию и сами расширим производство. Но это все затраты…» Так же было и со строительной техникой, и со специалистами неведомых ранее специальностей, и со многим другим. Проект был настолько велик, что он не помещался в местной строительной индустрии, как не помещается кит в каком-нибудь пруду.

Огромный масштаб проекта повышал издержки, но он же давал и преимущества. Нина указала Самсонову, что некоторые параметры входят в противоречие со строительными нормами. Он удивился: «Что вы знаете про нормы?» Нина прикусила язык. Она никак не могла начать рассказывать директору, что эти самые нормы были использованы его, Самсонова, подручными, чтобы отобрать компанию у ее отца. «Да я не знаю толком… Так, случайно познакомилась в связи с одним делом», – промямлила она. «Вы действительно ценный кадр, – сказал Самсонов то ли в шутку, то ли всерьез. – А нормы пусть вас не беспокоят. К началу строительства их пересмотрят, это уже согласовано».

Даже Нине, далекой от закулисной стороны бизнеса, было понятно, что проект задевает интересы множества влиятельных организаций и людей – в финансах, строительстве, в городской власти, в федеральных ведомствах. Однако Самсонов на такие темы с ней не откровенничал, а если она заговаривала, отрезал: «Это вам не нужно». Это была его сфера, в которую он никого посвящать не собирался.

Из-за этого некоторые вопросы Нины оставались без ответа, повисали в воздухе. «Почему эту ссуду планируется разместить в банке X, а не в банке Y? Ведь Y предлагает более выгодные условия», – спрашивала она Самсонова. Тот барабанил пальцами по столу, потом говорил нехотя: «Значит, так надо». Но замечания Нины он не игнорировал. «А это сильно бросается в глаза?» – в свою очередь спрашивал он. Если Нина подтверждала, что бросается, то он что-то предпринимал и через некоторое время в предложение банка X вносились изменения, с которыми логика инвестиций восстанавливалась.

Через некоторое время Нина поняла и оценила причины, по которым директор скрытничал. Дело было не только в том, что многие секреты, которыми он владел, были по-настоящему горячими и взрывоопасными. Самсонов хотел, чтобы Нина смотрела на проект глазами финансового аналитика – и только. Ему была нужна уверенность, что его детище, инвестиционный проект «Зарядье XXI век», был здоровым финансовым организмом. Об остальном он собирался позаботиться сам.

Даже многого не зная и лишь догадываясь о подлинном значении «Зарядья» для различных сторон, Нина невольно проникалась величием проекта и гордостью за свое скромное участие в нем. Сотни организаций, десятки тысяч людей, несметные капиталы, стратегические планы властей… «Градбанку», который претендовал на роль организатора этого огромного предприятия, нужно было проявлять титаническую волю, подминать под себя всех и вся.

Как он подмял отца с его крошечной компанией, напоминала себе Нина. Обида за отца и за себя у нее со временем не исчезла, осталась шрамом на сердце, но теперь, глядя на все это с высоты двенадцатого этажа «Градбанка», она вынуждена была признаться себе, что начинает понимать и другую правду – правду большого бизнеса, в котором масштаб и напряженность задач не оставляют места для сантиментов. Она сама не заметила, когда у нее пропало желание мстить «Градбаку». Она жила с этим желанием долгое время, хотя в душе всегда понимала, что это детская, глупая фантазия, больше ничего. А теперь пора было взрослеть. Раз она не ушла из банка, значит, нужно было профессионально выполнять свою работу. Хорошая работа и профессионализм – это всегда правильно и всегда важно. Кроме того, «Зарядье» было проектом ее любимого, а значит… Да что там, она готова была костьми лечь, чтобы ему помочь.