Умножители времени

уравновешенность придавали мысли о дяде. Не мог ведь этот мудрец, человек

тонко организованной психики, остроумец "вляпаться" в неблаговидное дело!

Да нет, мог! Мог, потому что был, несмотря ни на что, доверчив и чрезвычайно

эмоционален и, следовательно, подвержен чужому сильному влиянию. Глеб

рассуждал, вспоминая: "Преподавал любимую "Историю философии". Вот где

можно было искупаться в "любомудрии" разных веков, разных философских

учений. Но зачем было в конце 70-х на лекциях расхваливать эзотерику,

углубляться в зороастризм, в теорию масонства, говорить, что в этих учениях и

ложах главное - это свободный нравственный выбор человеком благих мыслей,

благих деяний, совершенствование и просвещение, пути к идеалам Добра,

Истины, Всеобщего Братства и Высшей Справедливости. Эти слова, как и

16

Любовь, Гармония и Согласие, парткомом института трактовались иначе.

И, хоть он и пытался вяло объяснить, что рассказывает он студентам о раннем

масонстве и тому подобное, курс у него отобрали и дали курс, поменяв местами

слова: "Философия истории". Дядя и тут не "выстоял" и двадцать лет. В

середине 90-х историю начали перекраивать. Теперь уже добровольно Алекс

"ушёл" в курс "Культурологии", где дышалось привольнее. А игра?! Дядька

любил играть, но при всем умении не умел себя сдерживать, останавливаться

вовремя. И замечательно, что к зрелым годам, где-то к пятидесяти, бросил игру.

Как раз набирала темпы перестройка страны и обнищание народа. На какие

"шиши" играть?! Да и обидно умному человеку проигрывать! Да, да... После

этого дядя начал сильно меняться... Что-то большее вошло в его жизнь.

Наверное, это Большая Игра Консультанта.".

Глеб уверенно приложил карточку члена Клуба к специальному

окошечку под табличкой "DG". Теперь ему ясна была это аббревиатура.

Открыл дворецкий и проводил гостя на второй этаж в кабинет Наблюдателя.

Джеймс Гордон был очень приветлив, но когда Всеволожский, усевшись

поудобнее в кресле, вопросительно посмотрел в глаза хозяина, то увидел там

чрезвычайную сосредоточенность.

– Я рад, очень рад, Глеб Сергеевич, что вы пришли! И ещё раз, уж

извините, замечу, что не вам объяснять, что событийный ряд не может быть

случайным. У Судеб есть Ключи Совпадений, у вас - нумерологические и

астрологические ключи. И поразительная интуиция, "нюх" на Игру. Вы

никогда не проигрываете! Играете по-разному в разные дни с разными

партнерами. А в рулетку не играете никогда. Только карты и шахматы.

Почему? Мне очень интересно!

– А мне неинтересно играть с вертящейся штуковиной. Мне нужен живой

противник. И потом... Я играю в рулетку иногда.

– Да, но только с нашими двумя дамами. Галантно им проигрываете.

17

– Надо ведь как-то уравновесить... Нельзя, чтобы Дьявол Равновесия

обиделся на Бога Удачи.

– Я должен также поблагодарить вас от имени Клуба за то, что большую

часть выигрышей вы отдаете не в "Банк именинника", а в Фонд клуба. Почему?

– Да все просто: угождаю Фортуне. Изменить ведь может...

– Итак, - Консультант достал конверт и передал Глебу, - здесь две карты

на ваше имя. От дяди и от Клуба... И от Фортуны, - он вдруг рассмеялся, -

хватит купить пару вилл в Богемии и на Лазурном побережье, - он сделал паузу

и продолжил уже серьезно, - О деле. Сразу скажу, что оно необычное. И на

первый взгляд может показаться наивной, или пустой, или шизофренической

фантазией. Но! Но в этом деле, в этом задании задеты два наших рода: Брюсы и

Гордоны. Итак, мне позвонила некая Мона. Говорит, что живет и работает в

Карловых Варах. Русская речь почти без акцента. Сообщила, что давно

разыскивает любые следы рода Брюсов, начиная с Якова Вилимовича. В этой

связи её интересует род Гордонов. Намекнула, что является родственницей

Брюсам. Но какой - она, видите ли, запуталась в генеалогическом древе.

Просит, очень просит ответить ей, но (внимание!) только в том случае, если у

меня имеются "неопровержимо-подлинные" (её выражение) документы от

самого Якова Велимовича. Например, его записки, книги, личные вещи.

Особенно (внимание!) игральные карты или несколько карт. Может и

необычных карт. Я не могу, Глеб Сергеевич, передать накал разговора, тембр её

голоса. Но... Но это был именно "накал". И не просто потому, что эта женщина

волновалась, а... я, то слышал треск горящих поленьев, то... эхо от морского

прибоя. И ещё... ещё ветер...шторм... камнепад... будто башня, высокая башня

рушится. Тут есть Правда и Тайна!

– Чудесно и чудно

! "Шерше ля фам"? Значит, говорите, судя по голосу,

на романтическую недотрогу барышня не похожа...
– к Глебу пришел кураж

Игры, возможной Игры обольщения, этой самой захватывающей (когда-то и

для него) Игры.

18

– Чего вы так развеселились? Слово-то такое: "недотрога". Это из

Древней Греции что ли?

На самом деле Джеймс был рад, что Всеволожский легко расположен к

заданию. Не трусит и не рассуждает "на сурьёзе", если фактов-то пока

маловато.

– А может она дерзкая, деловая, дрянная девчонка...
– Глеб забросил ногу

на ногу и закурил, - продолжим на букву "д": дивная дива...

– Стоп!
– воскликнул Консультант, - это слово "диво"! У меня "ёкнуло", а

моя интуиция тоже неплоха, заверяю вас.

– Отлично! Дальше.

– Всё.

– Что "всё"? Хоть телефон оставила?

– Нет. Сказала: "У кого есть То, что Её, тот знает код или узнает..."

– И что у вас, Джеймс Гордон, из того её?

– Три карты! Три странные карты Якова Брюса! Я бы не затеял Игры, не

будь карт! И она ясно дала понять: её именно эти карты интересуют.