Умри за меня

Тино склонился к нему и пробормотал:

— Дино позвонил мне около шести. У Молли появилось чувство онемения, и она внезапно упала. Наверное, легкий инсульт.

Вито ошарашенно уставился на брата.

— Ей ведь всего тридцать семь.

— Я знаю, — Тино придвинулся еще ближе. — Дино отправил Доминика с мальчиками к соседу, чтобы те не видели, как ее забирает скорая. А потом позвонил сюда и попросил, чтобы мы забрали детей. Он был просто потрясен. Я поехал к нему и забрал их.

Вито отодвинул тарелку. Он уже наелся.

— И как она?

— Папа звонил два часа назад. Ее состояние стабильно.

— Папа?

У Майкла Чиккотелли было больное сердце, и такой стресс мог легко подкосить его.

— Он бурно радовался, что с Молли все в порядке, а мама ругалась на него, чтобы тот успокоился, — Тино на мгновение уставился на брата. — Значит, на кладбище ты не попал?

— Нет, но все уже нормально. Сейчас уже не так, как было в прошлом году, — Вито увидел тень сомнения на лице брата и добавил, — со мной все в порядке. Правда.

— И именно поэтому ты всю прошлую неделю бродил ночами по комнате, — Тино приподнял бровь, когда увидел, что тот собрался запротестовать. — Твоя спальня находится прямо над моей. Я слышу скрип каждой половицы.

— Тогда мы квиты. Я ведь слышу каждый стон «о, Тино!».

К счастью, Тино оказался хорошо воспитанным, чтобы изобразить смущение.

— Уже несколько недель я не вожу женщин в постель, и не похоже, что это изменится в ближайшем будущем. Но тут ничего не поделаешь. Мне надо было выполнить заказ для клиентки. А благодаря твоим ночным хождениям, мне удалось отдать картину миссис Сорреллс даже раньше, чем обещал, — он пошевелил бровями. — Ты знаешь, какую картину я имею в виду.

— Да, — сухо ответил Вито. Клиентка заказала Тино портрет с интимной фотографии в подарок мужу. — Ты, конечно, имеешь в виду ту с прелестными… — в гостиной кто-то зашуршал. — Сережками, — закончил он.

Тино усмехнулся.

— Я очень рад, что успел закончить ее прежде, чем к нам приехали мальчишки. Этот заказ несколько… не для детей. Мистер Соррелл счастливый человек.

Вито покачал головой, главным образом для того, чтобы вытеснить образ Софи Йоханнсен в ее обтягивающем трикотажном свитере.

— Тино, если ты будешь продолжать рисовать непристойные картины чужих жен, то вляпаешься когда-нибудь в серьезные неприятности.

Тино расхохотался.

— Данте прав, ты действительно не расслабляешься. У миссис Соррелл есть сестра.

Вито снова покачал головой.

— Нет, спасибо.

Тино вновь посерьезнел.

— Прошло уже два года с тех пор, как умерла Андреа, — тихо сказал он.

С тех пор как умерла Андреа, его чувства пришли в норму, но у Вито не было сил спорить по этому поводу.

— Я точно знаю, сколько времени прошло. До минуты.

Тино довольно долго молчал.

— Тогда тебе должно быть известно, что ты слишком долго искупаешь вину.

Вито посмотрел на него.

— А сколько, по-твоему, надо, Тино?

— Скорбеть? Не знаю. Но чтобы винить себя… для этого и пяти минут много. Пусть все, наконец, устаканится, Вито. Что произошло, то произошло. Это был несчастный случай. Но ты это признаешь лишь тогда, когда будешь готов к этому. Хочу надеяться, что это произойдет в ближайшее время, в противном случае, ты останешься одиноким.

Вито не знал, что на это ответить, а Тино встал и достал из холодильника тарелку.

— Я уберег от детей кусок пирога. Для тебя. Я сам наблюдал за процессом выпечки, поэтому можешь есть спокойно.

Вито, наморщив лоб, посмотрел на тарелку.

— Здесь сплошная глазурь. А пирог-то сам где?

Губы Тино задрожали.

— В форму попало мало теста, — он распрямил плечи. — Когда они приехали, то были сильно расстроены из-за Молли. Я решил, что сырое тесто им не повредит.

Ошеломленный тем, что в его глазах вдруг заблестели слезы, Вито поспешно опустил взгляд и сосредоточенно попытался отодрать от пирога пищевую пленку.

— Очень мило с твоей стороны, Тино.

Тот снова пожал плечами, явно смущенный похвалой.

«Они наши мальчишки. Семья» — подумал Вито, вспоминая похвалу Софи, которая прозвучала так искренне и непритворно. Она его не смутила, а напротив порадовала. Он давно уже не чувствовал себя так хорошо.

Тино поднялся.

— Я иду спать. Завтра ты снова увидишь мир в розовых тонах, поверь мне.

Потребность поговорить настигла его так же внезапно, как удар бейсбольной битой. Битву с глазурью он проиграл. Не отрывая взгляда от крошек пирога, Вито произнес:

— Я сегодня кое с кем познакомился.

Краем глаза он увидел, что Тино вновь опустился на стул.

— Вот как? Из полиции?

Нет. Только не из полиции. Никогда.

— Нет. С археологом.

Тино прищурился.

— С археологом? Как в «Индиане Джонс»?

Вито рассмеялся, представив Софи Йоханнсен в пыльной фетровой шляпе, продирающуюся с мачете через первобытный лес.

— Ну, да. Скорее, как… — ему на ум не пришло ни одного подходящего сравнения. — Она откапывает замки во Франции. И говорит на десяти языках.

Три из них мертвее, чем тот труп, от которого вы только что пришли. Она застыдилась от своей бестактности, которую впоследствии компенсировала сполна. Что ж такое произошло в конце их встречи?

— Значит, у нее есть голова на плечах. Что еще интересного о ней скажешь?

— Рост под метр восемьдесят. Губа, как у Анжелины Джоли. Блондинка. Волосы до попы.

— Кажется, я влюбился, — поддразнил его Тино. — И… серьги?

На губах Вито заиграла снисходительная улыбка.

— Очень эффектные, — потом он вновь посерьезнел. — И она тоже.

— Интересный момент, — без обиняков заявил Тино. — Я имею в виду то, что ты встретил ее именно сегодня.

Не глядя на брата, Вито произнес:

— Да. Я тоже об этом подумал. Вероятно, я нахожу ее такой привлекательной, потому что сегодня это сегодня. И, наверное, сегодня не самый подходящий день, чтобы торопить события. Вдруг речь идет о тоске или поиске утешения. Или чем-то в этом роде.

— Вито, через два года, наверное, никто не назвал бы знакомство с женщиной «поиском утешения».