Unknown

— Нет, — честно ответил Руденко. — Сделаем, что можем.

Положив трубку, Ватутин собрался с духом и позвонил Сталину:

— Товарищ Иванов, — обратился он к Верховному по псевдониму, — возникла опасность

прорыва.

Знакомый голос произнес после короткой паузы — как обычно, спокойный, но оттого не

менее страшный:

— Вы понимаете, товарищ Николаев, — он тоже прибег к псевдониму, — что это будет

катастрофа?

«Товарищ Николаев» молчал.

— Какую вы от меня хотите помощь? — голос Верховного чуть смягчился.

— Еще танки и еще самолеты, — сказал Ватутин.

— Я подумаю, — обещал Сталин. — У Ставки есть резервы. Ждите.

После этого Сталин связался со штабом Степного фронта.

Над землей лежала ночь, спали измотанные долгим сражением люди — танкисты и

летчики, артиллеристы и «царица полей».

Но многие бодрствовали в эту теплую ночь на шестое июля: механики и врачи, радисты и

командующие…

— Вашу армию перебрасывают на Воронежский фронт, — сообщил Сталин генерал-

лейтенанту Ротмистрову, командующему Пятой гвардейской танковой армии. — Срочно.

Как поедете?

— Своим ходом, — мгновенно ответил Ротмистров.

— А танки из строя не выйдут, если их гонять туда-сюда? — спросил Сталин. — Не

лучше ли по железной дороге?

— А если авиация противника разбомбит железнодорожные пути? — тотчас задал

встречный Ротмистров. — Это очень опасно — потеряем армию.

— Как пойдете? По ночам?

— Ночь сейчас — семь часов, слишком долго придется ползти. Нет, пойдем и днем.

— Днем же будут бомбить! — напомнил Сталин.

— Товарищ Иванов, дайте указание авиации прикрывать нас с воздуха, — попросил

Ротмистров. — Дойдем быстро, обещаю.

— Желаю вам успеха, — сказал Сталин и положил трубку.

…Пятая гвардейская танковая армия шла своим ходом к Воронежскому фронту,

передвигаясь днем и ночью. Немецкая авиация ее не тревожила — была слишком занята

непосредственной поддержкой своих войск на поле боя.

…Войска стягивались к Прохоровке. Как и сто с лишним лет назад, под Бородино, никто

еще не знал названия этого малозначительного села — названия, которое войдет во все

исторические книги.

94. Таран в небе Китая

10 февраля 1938 года, Нанчань

Русские встретили американского военного советника настороженно.

Ченнолт усмехнулся. Он знал, что Советы действуют в Китае с наивной азиатской

таинственностью: например, никто из летчиков не называет посторонним свои настоящие

имена. Выдумывают, иногда на ходу. Хорошо хоть китайцами не прикидываются.

Даже самолеты свои «замаскировали»: бомбардировщики называют «катюшами»,

истребители — «чиж», «ласточка»...

Что касается Ченнолта, он своей настоящей фамилии скрывать не намерен. Правда, в

паспорт у него вписана специальность «фермер»...

Ченнолт прилетел на своем любимом, новом истребителе фирмы «Кертисс-Райт» — Р-36.

Подарок очаровательного «шефа авиации Китая» — Сун Мейлин, супруги Чан Кайши.

— Вот что я вам скажу, господа, — заговорил Ченнолт. — Стоило бы для начала изучить

японские самолеты.

— Мы работаем над этим, — уклончиво ответил Рычагов, даже не считая нужным

скрывать, как покоробило его обращение «господа».

Рычагов был главным военным советником по вопросам использования советских ВВС, в

своем роде — «коллега» Ченнолта.

— Я уже поработал за вас, — сообщил Ченнолт. — И готов делиться сведениями. В

воздухе над долиной Янцзы у меня была возможность кое-что понять. Монопланы

японцев обладают минимальным весом. При строительстве своих машин наши враги

пожертвовали решительно всем ради маневренности. Поэтому в бою на виражах их

самолеты — противник страшный. Однако, — советник поднял палец, — рассчитаны эти

самолеты на недолгую жизнь. Что до тактики японцев — они агрессивны, храбры, хорошо

обучены, но обычно действуют по стандарту. Сталкиваясь с необычным поведением

противника, они пасуют.

Русские слушали терпеливо, но немного скучающе.

Ченнолт не обращал на это внимания.

— Далее, расскажите своим людям: японцы любят ловить «на живца». Отправляют один

самолет кружить над целью. Если клюнуть и атаковать, то со стороны солнца немедленно

зайдут еще несколько японских истребителей и в упор расстреляют доверчивого китайца.

— Мы не китайцы, — напомнил Рычагов, постукивая пальцами по столу.

Судя по виду Ченнолта, он сильно в этом сомневался.

— Ну и последнее, — добавил американец. — Я тут разрабатывал разные тактические

приемы. Делюсь бескорыстно как с союзниками. Металлическая обшивка их самолетов

так тонка, что ее можно смять пальцами. На самом деле если зайти сверху и ударить

колесами шасси по крылу японского истребителя, крыло отвалится.

— Да? — переспросил Рычагов, не скрывая иронии.

— Да, — кивнул Ченнолт. — Если уж на то пошло, то прием такого тарана я разработал

совсем недавно.

— О, — вежливо проговорил русский, и его лицо приняло странное выражение. — Так

это вы изобрели такой способ таранить вражеские самолеты?

— Я, — подтвердил Ченнолт. — А кто же еще?

Он не понял, почему русские летчики переглянулись и, судя по всему, с трудом сдержали

смех.

21 февраля 1938 года, Нанчань

— Согласно нашим агентурным данным, японцы сильно поиздержались.