Упрямый хранитель

Прасковья Ивановна и Игнат отправились готовить обед, а я пригласил Анну Владимировну к себе в кабинет.

Я хотел показать ей глиняные фигурки, которые сделала Елизавета Фёдоровна, но при этом не собирался выдавать авторство раньше времени.

Фигурки могут и не подойти Гораздовой. Но ей будет намного труднее отказать, если она заранее узнает, кто их сделал. А Елизавете Федоровне нужно настоящее признание, а не фальшивка, в этом я был убежден.

Открыв дверь кабинета, я вспомнил, что с самого утра у меня во рту не было ни капли кофе. Ничего удивительного, что я чувствую усталость, а мысли в голове ворочаются непривычно тяжело.

— Прошу прощения, Анна Владимировна, — извинился я, — мне придется на минуту вас оставить. Я только сварю нам кофе.

Не успев договорить, я с удивлением увидел, что на журнальном столике уже стоит поднос с кофейником и чашкой. Очевидно, дом угадал мое желание и позаботился обо мне. Я поднял глаза к потолку и громко сказал:

— Спасибо.

Кроме кофе на подносе стоял высокий стакан с красным напитком, в котором красиво блестели кубики льда.

— А это что такое? — удивленно спросил я.

— Наверное, это для меня, — улыбнулась Гораздова.

Взяв с подноса стакан, она попробовала и довольно кивнула.

— Да это же клубничный лимонад. Удивительно вкусно.

Затем девушка с любопытством посмотрела на меня.

— У вас такой загадочный вид, Александр Васильевич, — сказала она. — О чем вы хотели со мной поговорить? Неужели вы нашли для меня скульптора?

— Может быть, — улыбнулся я, сохраняя интригу. — Присаживайтесь, Анна Владимировна.

Я подождал, пока Гораздова опустится в кресло, затем присел сам. Достал из кармана глиняные фигурки и поставил их на стол между нами.

— Что вы скажете об этих работах, Анна Владимировна? — спросил я. — Только честно. Подойдут они для вашего парка?

Увидев фигурки, Гораздова от удивления чуть не выронила стакан. Поспешно поставила его на поднос и взяла фигурку Прасковьи Ивановны.

— Удивительное сходство, — восхищенно сказала она, — и стиль очень жизненный. Это именно то, что мне нужно. А посмотрите на этого мальчишку, ведь он швыряет в кого-то камнями, да? Глядите, какое у него хитрое выражение лица!

Повертев фигурку мальчишки в руках, Анна Владимировна отставила его в сторону и взяла статуэтку, изображающую туннелонца.

— А это кто? — спросила она. — Магическое существо?

— Именно, — кивнул я, — это туннелонец. Разве вы с ним не знакомы? Эти алхимики из другого мира делят мастерскую с вашим отцом.

— Да, я припоминаю, — улыбнулась Гораздова. — Отец рассказывал мне о них. Посмотрите, как изящно он сделан, Александр Васильевич! И вот что удивительно — туннелонец в длинном черном плаще с капюшоном. Его лицо совершенно скрыто, но при этом в нем нет ничего зловещего.

Я пожал плечами.

— Это неудивительно. Туннеллонцы — славные и мирные ребята.

— Может быть, — согласилась Анна Владимировна. — Но как мастер умудрился передать это ощущение в глиняной фигурке? Я смотрю на неё и чувствую характер магического существа. Чтобы этого добиться, нужен настоящий талант.

Не выпуская фигурку из рук, Анна Владимировна посмотрела на меня.

— Кто их сделал, Александр Васильевич?

Она пытливо прищурилась.

— Неужели вы? Или вы кому-то рассказали о ваших приключениях?

— Я пока не хочу раскрывать имя автора, — улыбнулся я. — Сначала скажите, подойдут ли вам такие скульптуры?

— Идеально подойдут, — уверенно кивнула Гораздова. — Скажите, а ваш таинственный мастер сможет сделать их размером побольше?

— Наверное, — предположил я. — Мне всегда казалось, что большую фигурку сделать легче, чем маленькую. В крайнем случае, мы увеличим их при помощи магии. Уверен, что Сева Пожарский с радостью что-нибудь придумает.

— Тогда я готова сделать заказ, — кивнула Анна Владимировна, — и берусь убедить ректора Академии. Надеюсь, мы с вашим мастером сможем договориться о цене.

— Я тоже на это надеюсь, — улыбнулся я. — Эти фигурки сделала Елизавета Федоровна Молчанова. Помните ее?

— Конечно, помню, — радостно рассмеялась Гораздова. — А вы, интриган, Александр Васильевич! Я сейчас же пошлю зов Елизавете Федоровне и сама с ней обо всем договорюсь.

— И тем самым избавите меня от тяжкой участи посредника, — улыбнулся я.

За обедом мы с Анной Владимировной болтали о пустяках.

— Так когда состоится ваша свадьба с моим отцом? — спросил я.

— Чуть не забыла, — улыбнулась Гораздова. — Я ведь за этим к вам и приехала, но когда увидела эти изумительные фигурки, все мигом вылетело у меня из головы.

Расстегнув сумочку, она достала красивый конверт.

— Это вам официальное приглашение на свадьбу, Александр Васильевич. Ваш отец лично подписал его.

— Благодарю вас, — улыбнулся я.

Анна Владимировна довольно кивнула. Она понимала, что я благодарю ее не только за приглашение. Девушка немало сделала для того, чтобы наладить наши отношения с отцом. И кое-что у нее получилось.

Тем временем Анна Владимировна с хитрой улыбкой достала из сумочки второй конверт.

— А это приглашение для Елизаветы Федоровны. Вы ведь с ней видитесь? Не отпирайтесь, я чувствую. Передайте ей, пожалуйста, приглашение. Мы будем очень рады видеть вас вместе.

* * *

После обеда я проводил Анну Владимировну и уселся играть в шахматы с домом, преследуя сразу две цели. Мне хотелось неторопливо и со вкусом провести остаток дня, а заодно выяснить, как именно домовой Семен пробрался в мой особняк.

— Будь добр, расскажи мне, как возник магический проход из дома Померанцева в мою спальню? — спросил я у дома, делая первый ход белой пешкой.

Дом сделал свой ход, а затем ответил мне сигналом, в котором я почувствовал недоумение.

— Не можешь объяснить? — догадался я. — Ладно, тогда пойдем сложным путем. Скажи, это ты открыл проход?

Дом двинул вперед черного коня и ответил отрицательным импульсом.

— Нестандартное начало, — одобрительно кивнул я, двигая вторую пешку на поддержку первой. — Значит, проход открыл сам домовой?