Урфин Джюс. Черная книга Гингемы

Урфин слушал, и на его лице не дрогнул ни один мускул, но в глубине глаз мелькнул узнающий огонек. Существа с холодных звезд… разум в банках… Это перекликалось с некоторыми, самыми темными и неясными намеками из черной книги. Он даже немного поведал моряку о камнях Эха, не рассказав, впрочем, какова их настоящая сила.

Элли тоже слушала дядюшкины рассказы с восторгом, но все больше времени проводила с Урфином. Ей казалось, что она помогает ему стать лучше, что ее доброта и доверие растапливают лед в его сердце. Она рассказывала ему о Страшиле, о Дровосеке, об их дружбе, о смелости Льва, наивно полагая, что эти истории научат Урфина доброте. Тот слушал внимательно, кивал, иногда даже пытался улыбнуться, и Элли казалось, что она на правильном пути.

Но Чарли Блек, наблюдая за этой зарождающейся симпатией, хмурился все сильнее. Его опытный глаз моряка, привыкшего распознавать фальшь и скрытые рифы, видел в показной любезности Урфина что-то ненастоящее, поверхностное. Он видел, как вспыхивает и тут же гаснет холодный огонек в глазах правителя, когда тот смотрит на простодушного Страшилу или на саму Элли. Спокойствие Волшебной страны казалось ему затишьем перед бурей.

Однажды, когда Урфин и Элли закончили очередную беседу в саду, и девочка убежала играть с Тотошкой, Чарли подошел к правителю, сидевшему на скамье.

– Урфин, – сказал он без предисловий, выпуская клуб дыма. – Надо поговорить.

Джюс поднял на него глаза. Взгляд был холодным, изучающим. На мгновение в нем мелькнуло раздражение – кто этот одноногий чужак, чтобы так запросто обращаться к нему, Правителю Волшебной страны? Но он тут же подавил вспышку гнева. Роль требовала выдержки.

– Слушаю тебя, моряк, – вежливо ответил он. – Что тебя беспокоит?

Чарли сел рядом, положив свою деревянную ногу на дорожку.

– Беспокоит меня многое, Урфин. Ты уж прости за прямоту, мы, моряки, народ простой. Мы прибыли сюда… ну, ты знаешь зачем. Побеждать тебя, гнать из города. А вышло вон как. Страх пропал, ты – правитель, и, надо сказать, ведешь себя… прилично. – Он пыхнул трубкой. – Ты оказался неплохим парнем, как будто. И Элли… племянница моя… она к тебе со всей душой. Ей нравится с тобой общаться. Да и мне, признаться, твои вопросы слушать интересно. Иногда.

Он помолчал, подбирая слова.

– Но… понимаешь, Урфин… старые привычки трудно изжить. Люди помнят другого тебя. И хоть сейчас все вроде бы хорошо, мы бы хотели… убедиться. Убедиться в твоих добрых намерениях. Удостовериться, что ты не причинишь вреда ни Элли, ни ее друзьям, ни этой стране. Ни сейчас, ни потом, когда мы уже отправимся домой. Уверенность – хорошая штука, знаешь ли.

– И как же вы хотите «убедиться»? – Голос Урфина был ровным, но в нем слышался металл.

– Я хочу посмотреть твою книгу. Ту самую, черную, что досталась тебе от волшебницы Гингемы. Говорят, в ней источник твоей новой силы, твоей… мудрости. Я хочу взглянуть на нее. Если ты не против, конечно.

Глава 14. Живая Книга

Урфин напрягся. Книга! Его сокровище, его тайна, его путь к истинному могуществу! Он никому не позволял к ней прикасаться. Даже Гуамоколатокинт лишь заглядывал через плечо. А этот одноногий чужак хочет ее полистать? Дерзость!

Он вспомнил, как однажды незадачливый уборщик, случайно попав в запретную комнату, где на столе под особым колпаком лежала Книга, лишь протянул руку, чтобы смахнуть с нее пыль. И тут же невидимая сила швырнула его через всю комнату к стене. Бедняга отделался парой синяков и смертельным испугом, но история быстро облетела дворец, и с тех пор к Книге боялись подходить даже на пушечный выстрел. Урфин сам наложил это простое охранное заклятье – не смертельное, но действенное, чтобы отвадить любопытных.

Может, позволить моряку попробовать? Пусть его отшвырнет, как того уборщика. Это будет забавно и охладит его пыл. К тому же, куда он денется с книгой на одной ноге, если захочет ее похитить? Да и что он поймет в этих письменах?

Урфин мысленно взвесил все «за» и «против». Отказать – значит вызвать подозрения, разрушить образ «исправившегося» правителя. Согласиться – рискнуть тайной, но при этом продемонстрировать уверенность и открытость. К тому же, заклятье должно сработать…

– Книгу? – Урфин пожал плечами с напускным безразличием. – Странное желание, моряк. Она написана на языке, которого никто не знает в этой стране. Мертвые символы, непонятные рисунки… Боюсь, ты зря потратишь время. Но если тебе так хочется… Изволь. Ты все равно ничего в ней не поймешь.

Он провел Чарли в ту самую комнату, где теперь стоял массивный стол из темного дерева, а на нем, на бархатной подушке, покоился зловещий черный том. Воздух здесь был тяжелым, пахло пылью и чем-то еще – неуловимым, древним, вызывающим безотчетную тревогу.

– Вот она, – сказал Джюс. – Можешь смотреть. Только осторожнее, она… не любит чужих рук.

Чарли Блек подошел к столу. Он чувствовал странное напряжение, исходившее от книги, почти физическое давление. Он протянул руку, чтобы открыть тяжелый переплет… и ничего не произошло. Заклятье не сработало!

Урфин замер, пораженный. Почему? Неужели сила моряка так велика? Или… или книга сама позволила ему прикоснуться? Хотя, наверное, заклятье действовало только на жителей Волшебной страны, которая стала теперь Империей Урфина Джюса. Бывший столяр успокоился, и решил посмотреть, что же будет дальше.

Чарли осторожно перевернул первую страницу, сделанную из странного, похожего на кожу материала. Перед ним легли ряды извивающихся, кощунственных символов, перемежавшихся с рисунками, от которых веяло безумием иных миров. Он медленно листал страницу за страницей. Как и предсказывал Урфин, он не понимал ни единого знака. Но сами иллюстрации… Эти невозможные пейзажи, эти существа, чьи формы противоречили всякой логике и геометрии… Они вызывали глубинное беспокойство, смутное узнавание чего-то, что лучше бы оставалось забытым. Он узнавал в них отголоски тех ужасов, о которых шептались в туманном Иннсмуте, тех тварей со звезд, что мерещились ему в кошмарах после того плавания.

Урфин безучастно прогуливался взад-вперед по комнате, стараясь не выдать своего волнения. Он лишь изредка поглядывал на стол, на страницы, которые переворачивал моряк. Содержимое книги он помнил почти наизусть, каждую загогулину, каждый жуткий образ…

Вдруг Чарли остановился. Его палец замер на одном из рисунков.

– А это что за диковина? – пробормотал он себе под нос.

Джюс подошел ближе, мельком взглянул на страницу и… встал как вкопанный. На странице было изображение существа, которого он раньше не видел. Вернее, он помнил эту страницу, помнил неясные очертания чего-то крылатого, но сейчас… сейчас рисунок был другим. Он был невероятно четким, детальным, словно проступил из тумана.

Это было гротескное, грибообразное существо с множеством коротких конечностей, похожих на клешни краба, и парой больших перепончатых крыльев за спиной. Голова его была покрыта какими-то отростками, напоминающими антенны, а вместо рта виднелось нечто вроде нескольких сморщенных хоботков. В своих клешнях оно держало странный цилиндрический предмет из блестящего металла. Изображение было выполнено с такой зловещей точностью, что казалось живым, готовым выползти со страницы.

Урфин смотрел на рисунок, и холодный пот выступил у него на лбу. Он точно помнил, что этого изображения здесь не было. Он сотни раз просматривал эту книгу! Он знал соседние страницы, что были до и после! Как… как он мог его пропустить? Или… или его здесь и не было раньше?

Не веря своим глазам, он оттолкнул Чарли и схватил книгу, жадно вглядываясь в рисунок. Нет, ошибки быть не могло. Это было что-то новое. Что-то, что книга решила показать им… или только ему… именно сейчас.

Невероятно… Просто невероятно! Книга… она живая! Она меняется! Она сама решает, что и когда открыть! Осознание этого ударило Урфина сильнее, чем любой физический удар. Его чувство контроля, его иллюзия власти над древним фолиантом рассыпались в прах. Он был не хозяином, а лишь читателем… или игрушкой… в руках силы, неизмеримо превосходящей его понимание. И эта сила только что сделала свой ход.