Урфин Джюс. Черная книга Гингемы

Новоявленный Император слушал, и идея ему нравилась. «Помощники Великого Волшебника» – звучало лестно. Сбор знаний – дело полезное и не требующее от него никаких усилий. К тому же, это был способ отблагодарить филина, не тратя золота или изумрудов. Он коротко кивнул.

– Будь по-твоему. Это разумное предложение.

Он щелкнул пальцами, и в дверях тут же появился придворный писарь с пером и свитком.

– Записать указ! – распорядился Урфин. – Повелеваю создать особый отряд «Филины-исследователи» под моим личным покровительством. Цель отряда – сбор и систематизация всех знаний Волшебной страны. Всем жителям Империи оказывать им всяческое содействие. Подпись: Урфин Первый, Правитель Волшебной страны. Разместить на дворцовой площади немедленно!

Писарь, торопливо скрипя пером, удалился. Гуамоколатокинт медленно склонил голову в учтивом поклоне.

– Благодарю тебя, повелитель, – тихо проговорил он. – Твоя мудрость не знает границ.

С этими словами он бесшумно вылетел в открытое окно, растворившись в сгущающихся сумерках. Урфин Джюс, довольный собой и своим великодушием, вернулся к изучению черной книги. А по всей Волшебной стране, от Желтой до Фиолетовой, невидимые нити паутины, сотканной из Камней Эха и человеческого страха, становились все крепче, ожидая своего часа. И далеко-далеко, в чужом мире, маленькая отважная ворона продолжала свой отчаянный поиск.

Глава 11. Элли в Изумрудном городе

Работа во дворце кипела. По приказу Урфина Джюса лучшие каменщики Изумрудного города и вызванные из Фиолетовой страны мастера-Мигуны трудились не покладая рук. Невзрачные сероватые Камни Эха, тщательно отшлифованные самим Урфином, теперь украшали стены, полы и даже потолки дворцовых залов. Их вмуровывали в панели из резного дерева, ими обрамляли дверные проемы и окна, ими выкладывали замысловатые узоры на паркете.

Тусклый, мертвенный блеск камней странно контрастировал с ярким сиянием изумрудов. Но Камней Эха было так много, что они постепенно вытесняли драгоценные зеленые самоцветы, придавая интерьерам дворца новый, холодный и какой-то тревожный вид. Казалось, сами стены начали впитывать не свет, а сумрак, а воздух стал плотнее, словно насыщенный невидимым напряжением. По подсчетам придворного казначея, количество серых камней в отделке дворца уже вдвое превышало число знаменитых изумрудов.

Однажды Урфин пригласил Страшилу пройтись по обновленным залам. Бывший столяр шел уверенно, с видом хозяина, указывая на «великолепие» новой отделки. Страшила семенил рядом, опираясь на свою трость, его нарисованные глаза с недоумением и смутной тревогой оглядывали знакомые покои, ставшие чужими и холодными.

– Ну как, первый советник? – с плохо скрытой гордостью спросил Урфин, останавливаясь посреди тронного зала, пол которого теперь напоминал сложную мозаику из изумрудов и серых камней. – Внушительно, не правда ли? Эти камни… они не только красивы, они несут в себе особую силу. Силу стабильности, порядка. Они помогут нам сохранить мир и покой в нашей Империи.

– Они… необычны, – осторожно проговорил Страшила. Его соломенное нутро ощущало странную вибрацию, исходившую от камней, – слабую, почти неощутимую, но неприятную. – Но, Ваше Мудрейшество Урфин, разве изумруды, символ нашего города, не были достаточным украшением?

Урфин поморщился. Он не любил, когда ему перечили, даже так мягко.

– Изумруды – это наше прошлое. Символ показной роскоши и… бессилия, – он многозначительно посмотрел на соломенного человека. – Мы же с тобой, Страшила, строим новое будущее. Будущее, основанное на знании, порядке и… защите. Эти камни – наша защита. Отныне никто не сможет наслать на нас тот ужас, что мы пережили. Я позаботился об этом.

Он положил руку Страшиле на плечо – жест, от которого тот невольно поежился.

– Послушай, Страшила, – голос Урфина стал вкрадчивым, почти доверительным. – Я знаю, ты все еще сомневаешься во мне. Ты помнишь прошлое… Но неужели ты не видишь, как все изменилось? Страх ушел. Люди радуются. Я оставил тебя, волшебниц, Дровосека – всех на своих местах. Я ищу знаний, а не войн. Разве я не доказал, что желаю Волшебной стране только добра? Отбрось свои подозрения, первый советник. Нам нужно работать вместе ради общего блага. Твоя мудрость и мой… острый ум, – вместе мы сделаем нашу страну еще более великой!

Страшила молчал, глядя в пол. Его мудрые мозги, состоявшие из отрубей, булавок и иголок, работали с лихорадочной скоростью, пытаясь примирить слова Урфина с тем смутным беспокойством, что не покидало его. Урфин говорил правильно. Страх действительно ушел. Люди были счастливы. Он, Страшила, сидел не в темнице, а занимал высокий пост. Урфин интересовался науками… Может быть, он и вправду изменился? Может, дар Виллины действительно сделал его другим? А подозрения – лишь эхо прошлого, недоверие, от которого нужно избавиться? Он так хотел верить в это! Так хотел, чтобы мир и покой, наконец, воцарились в Волшебной стране!

И, поддавшись этому желанию, этому порыву к примирению, Страшила поднял голову и решился на признание, которое давно лежало камнем на его совести.

– Ваше Мудрейшество Урфин… – начал он запинаясь. – Вы правы… Возможно, я был несправедлив к вам в своих мыслях. Видя ваше стремление к добру… я должен признаться… Когда тьма окутала нашу страну, когда мы были в отчаянии… я… я совершил поступок за вашей спиной. Я послал ворону Кагги-Карр за Элли. Я думал… я думал, что только она сможет помочь нам… справиться с вами, – тихо закончил он.

Урфин замер. На мгновение его лицо стало каменным, непроницаемым. Он смотрел на Страшилу, и в его глазах не было ни гнева, ни удивления – лишь холодная пустота. А потом… его кулаки медленно сжались так, что побелели костяшки. Вены вздулись на шее. Маска мудрого правителя треснула, и из-под нее проглянул прежний Урфин – злобный, мстительный, охваченный ледяной яростью. Элли! Эта девчонка! Зачем она лезет в его дела, угрожая всему, что он с таким трудом построил!

Тем временем, за тысячи миль от Изумрудного города, на маленькой ферме в Канзасе, произошло событие, которого все так ждали.

Большая, растрепанная ворона, едва держась на лапках от усталости, сидела на спинке дивана. Перед ней, сгрудившись, сидели девочка Элли, крепкий одноногий моряк Чарли Блек, попыхивавший трубкой, и маленькая черная такса по кличке Тотошка, обеспокоенно скулившая и обнюхивавшая странную гостью.

Элли держала в руках древесный лист со странным, нацарапанным рисунком. Она снова и снова вглядывалась в него при свете лампы. На листе дрожащей, но отчаянно выразительной рукой были изображены маленькие, скрюченные фигурки Жевунов, Мигунов, Болтунов, жителей Изумрудного города… Все они плакали навзрыд, закрыв лица руками, их плечи тряслись от горя, спины были согнуты под непомерной тяжестью невидимого гнета. Весь рисунок дышал такой безысходностью и отчаянием, такой мольбой о помощи, что у Элли сжалось сердце.

– Дядя Чарли… – прошептала она, показывая лист моряку. – Смотри… Это жители Волшебной страны! Что же там случилось? Они так страдают…

Моряк нахмурился, внимательно рассматривая мрачный рисунок.

– Клянусь всеми морскими чудищами… Что бы это ни было, девочка, им там очень плохо. Вся страна в беде.

Элли в отчаянии прижала лист к груди. Что же это за напасть, от которой плачет вся Волшебная страна? Как им помочь, если даже неясно, что происходит?

Ворона на диване отчаянно закаркала, захлопала крыльями, тыкая клювом в рисунок, словно пытаясь подтвердить их худшие опасения.