Урфин Джюс. Черная книга Гингемы

Урфин слушал, затаив дыхание. Образы, вызванные словами филина, были куда более зловещими и притягательными, чем простая картина марширующих деревянных солдат. Власть над умами… Страх как инструмент… Это было что-то новое, темное, пьянящее. Это отзывалось в его душе куда сильнее, чем грубая мечта о завоевании.

– Ты думаешь… это возможно? – прошептал он.

– С этой книгой, – кивнул филин в сторону черного фолианта, – и с твоим новым умом… возможно все, Урфин. Все, на что хватит твоей смелости. Или твоего безумия.

Урфин Джюс посмотрел на книгу, потом на филина, потом снова на книгу. Сон о деревянных солдатах казался теперь глупым и детским. Перед ним открывался иной путь – путь теней, шепота и страха. И он чувствовал, что готов ступить на него.

Глава 5. Камни Эха

Дни побежали для Урфина Джюса в новом, лихорадочном ритме. Он заперся в своей мастерской, почти перестав выходить наружу. Пищу ему приносил Гуамоко, бесшумно вылетая по ночам и возвращаясь с пойманной дичью или плодами, сорванными в чужих садах. Урфин же, почти не отрываясь, сидел над черной книгой.

Дар Виллины, как бы ни потешался над ним филин, действительно изменил его разум. Прежде непроницаемые, извивающиеся символы Древних больше не казались сплошной стеной безумия. Урфин начал улавливать в них некий ритм, зловещую, чуждую логику. Отдельные знаки стали выделяться, обретать подобие смысла, хотя смысл этот был темен, как безлунная ночь, и вызывал глубинное беспокойство. Он начал понимать короткие фразы, описания странных ритуалов, упоминания мест и предметов, обладавших скрытой силой.

Большая часть книги по-прежнему оставалась за гранью его понимания, а от долгих попыток вглядеться в изображения кощунственных тварей и неевклидовых пространств у него начинала кружиться голова и подступала тошнота. Но Урфин упорно продолжал, ведомый жаждой власти и подталкиваемый тихим, но настойчивым шепотом Гуамоколатокинта.

И вот однажды, разбирая главу, посвященную, как ему показалось, влиянию на разум через неодушевленные предметы, он наткнулся на подробное описание… камня. Самого обыкновенного на вид камня – сероватого, чуть поблескивающего мелкими вкраплениями, размером с кулак. Рисунок, сопровождавший текст, был до странности точен и лишен обычных для книги искажений. На нем был изображен этот ничем не примечательный булыжник. Текст под рисунком, который Урфин с трудом, по одному символу, смог расшифровать, гласил нечто вроде: «…вместилище тихого эха… усиливает волны мысли… средоточие воли…»

Урфин нахмурился. Он узнал этот камень. Именно такие валялись в изобилии у подножия гор, возле того самого оврага, где располагался вход в пещеру, и где жители окрестных деревень по ночам обменивали свои товары на металлы и самоцветы у загадочных подземных рудокопов. В детстве он с другими мальчишками из Когиды часто бегал туда, и они пинали эти камни ногами, швыряли их в овраг или просто перешагивали через них, не обращая никакого внимания. Обыкновенные булыжники, никому не нужные! Зачем древняя, могущественная книга уделяет столько внимания такой ерунде?

– Послушай, Гуамоко, – позвал он филина, который дремал на стропилах под потолком. – Взгляни-ка сюда. Эта книга… она описывает простой камень, который валяется под ногами у входа к рудокопам. Говорит, что он «усиливает волю» или что-то в этом роде. Что за вздор?

Филин лениво слетел вниз и заглянул на страницу через плечо Урфина. Его желтые глаза на мгновение сузились.

– Вздор? – проскрипел он. – Ты все еще слишком многого не понимаешь, Урфин. То, что кажется тебе простым, может скрывать в себе великую силу. Это не просто камень. Это – Камень Эха.

– Камень Эха? – недоверчиво переспросил Урфин. – Никогда не слышал.

– Разумеется, не слышал, – с превосходством ответил филин. – О его истинных свойствах знают лишь очень немногие. Даже рудокопы, живущие рядом с ним, считают его простым булыжником. Но эта книга… она помнит то, что было забыто задолго до появления и Жевунов, и рудокопов. Камень Эха обладает удивительной способностью – он вбирает в себя и многократно усиливает… скажем так, психическую энергию. Волны мысли, волю, страх… Если знать, как его использовать, он может стать мощнейшим инструментом влияния на разумы окружающих. Особенно на разумы слабые и податливые, вроде этих твоих плаксивых сородичей.

Глаза Урфина загорелись. Усиливает волю и страх! Это именно то, что ему нужно для плана, предложенного филином!

– Так значит… эти камни… они помогут мне? – жадно спросил он.

– Они станут основой, Урфин, – кивнул Гуамоколатокинт. – Сами по себе они лишь усилители. Тебе нужно будет потрудиться над тем, что они будут усиливать. Твои способности, твои знаки ужаса. В соединении с силой Камня Эха ты обретешь власть над умами.

– Тогда нужно немедленно идти туда! – решил Урфин. – Нужно набрать этих камней как можно больше!

– Мудрое решение, – одобрил филин. – Наконец-то твой новый ум начинает работать в правильном направлении.

Сборы были недолгими. Урфин взял лишь пустой мешок да немного еды. Черную книгу он тщательно спрятал под половицей в своей мастерской – он уже не хотел, чтобы кто-нибудь случайно увидел ее. Посадив Гуамоколатокинта на плечо, он отправился в путь, к знакомому с детства оврагу у подножия Кругосветных гор.

Добравшись до места, Урфин увидел картину, не изменившуюся за долгие годы. Несколько Жевунов и пара Болтунов из ближайших селений сидели на траве неподалеку от полузаваленного входа в пещеру, терпеливо ожидая вечера и появления таинственных подземных торговцев. Рядом лежали мешки с зерном и корзины с фруктами. Вокруг, как и помнил Урфин, было разбросано множество серых, невзрачных Камней Эха.

Урфин подошел к ожидающим. Он никого не знал по именам, да и не особо хотел знакомиться. Вся компания с любопытством смотрела на угрюмого столяра, редко покидавшего свой дом.

– Здравствуй, Урфин, – проговорил один из Жевунов, по привычке готовясь снять шляпу. – Ты тоже пришел торговать с рудокопами? Какой товар принес?

– Нет, я не торговать, – буркнул Джюс. – Я… хочу набрать вот этих камней.

Он указал на валявшиеся под ногами булыжники. Жевуны и Болтуны переглянулись с недоумением.

– Камней? Этих? – переспросил другой Жевун. – Зачем они тебе, Урфин?

– Да так… – Урфин постарался придать лицу самое безразличное выражение. – На огороде узор красивый выложить хочу. Эти вроде по цвету подходят…

Наступило молчание. Жевуны смотрели на Урфина Джюса с жалостью, Болтуны – с откровенным любопытством, словно увидели диковинку.

– Узор… из этих булыжников? – медленно повторил первый Жевун. – Но… они же совсем обычные. И тяжелые. Ты пошел за ними в такую даль? Уж не перегрелся ли ты на солнышке, Урфин? Вон как лицо у тебя горит… (Он имел в виду царапины, оставленные Тильдой).