Уроки переносятся на завтра

Пока длилось ожидание транспорта, Юля вдруг отвлеклась от романтики и учинила Атилле допрос на предмет будущего. С девушками такое случается, знаете ли.

– Что ты собираешься делать?
– спросила она.

Атилла в очередной раз поскрёб в затылке, как будто именно там у него находился склад проектов.

– Боюсь, выбор у меня не велик. Учиться — поздно. Начинать карьеру — тоже. На работу приличную с моей характеристикой не возьмут. Значит, остаётся одно: бродяжничать и воровать.

– Ты шутишь?

– Нисколько. Можно, конечно, достать липовые документы и устроится начальником пароходства. Или по хозяйственной линии...

Эта мысль на мгновенье озарила его.

– Заместителем директора какого-нибудь леспромхоза. Мне больше не надо. Как ты думаешь?

– Мне всё равно. Я готова пойти с тобой хоть на край света.

– А если ещё дальше?

Глава 37. На хвосте

Фара не испытывал пиетета к кинематографу. Он просто использовал неизбежно сопровождавшую его темноту в качестве союзника. Купив за тридцать копеек билет на какой-нибудь малозначительный фильм, он садился с краю, на самое неудобное место, где и ждал прибытия важного клиента или делового партнера.

В тот вечер он запланировал встретиться с одним артельщиком с приисков, который регулярно поставлял ему золотишко, чтобы договориться о новой партии и цене. Это именно они шумели, производя подсчёты и мешая молодёжи наслаждаться искусством.

Фара просто обалдел, увидев своего крестника, выходящего из зала. Ему стоило огромных усилий, чтобы сдержаться и не утворить какую-нибудь глупость, а когда это удалось, он, мокрый от нетерпения, проследовал за парочкой наружу.

Мастерством слежки он не владел, но упустить такой случай было бы тяжким преступлением и малодушием. Тем более, что Михалыч позорно профукал все разумные сроки и как профессионал показал себя полным болваном.

Обход квартир, произведённый подчинёнными капитана Смирнова неожиданно принёс положительный результат — они задержали двух типов, как две капли воды похожих на фоторобот. Михалыч, едва ему доложили, не поленился спуститься на первый этаж к дежурному.

– Где они?
– в нетерпении спросил он.

– Вот, - показали ему.

В клетке сидели два типа: один огромный, как буйвол, другой — плюгавенький. Их небритые физиономии выражали и обеспокоенность, и презрение к собственной судьбе одновременно.

– Потерпевшую пригласили для опознания?
– осведомился Михалыч.

– Уже едет.

И действительно, не прошло и полчаса, как жертва вошла в отделение, сопровождаемая Смирновым.

– Эти?
– спросили её, подведя к железным прутьям.

Милиционеры, конечно, нарушали процедуру опознания, но уж очень им хотелось поскорей закончить всю эту малоприятную канитель.

– Да!
– вскричала женщина и погрозила преступникам элегантным кулачком.
– У, проклятые! Думали, не найдётся на вас управа!

Но в это время с улицы зашла ещё одна делегация: милиционеры вели двоих мужиков с заломленными за спину руками.

– Принимайте!
– сказали они дежурному.

– Откуда дровишки?
– поинтересовался тот.

– Вот, - он протянул смятый листок с фотороботом.

– Опоздали вы, товарищи. Уже поймали.

Но потерпевшая бросилась на вновь прибывших, демонстрируя женскую ветреность.

– Так те или эти?
– строго спросил Михалыч.

– Не знаю, - призналась женщина.
– Рожи у всех такие пропитые. Где их разберёшь?

Михалыч велел пока никого не отпускать, включая гражданку, а сам отправился пешком до ювелирного, чтобы подмигнуть Фаре условным сигналом.

Надо ли говорить, что Фара не признал в задержанных виновников его несчастий? Их освободили, и вот теперь само Провидение вывело его на след преступников.

Фара двинулся за парочкой, инстинктивно держа их впереди на расстоянии шагов пятнадцати. В любую секунду он готов был упасть на снег или скрыться за деревом, чтобы не обнаружилось его присутствие, но влюблённые беспечно плыли по тротуару, занятые лишь собой, и по сторонам не озирались.

«Это хорошо, что у него есть баба, - отметил про себя Фара.
– Женщина — ниточка к мужчине».

Он периодически порывался нанести звонок Михалычу, но все телефоны-автоматы, попадавшиеся ему на пути, были выведены из строя вандалами. Фара проклинал их тихим шёпотом и желал, чтобы как можно скорее их всех переловили сотрудники служб правопорядка.

«Только бы они не сели на такси!» - промелькнула ещё одна беспокойная мысль.

Но парочка не строила решительно никаких планов, чтобы от него улизнуть. Разве что измотала его немного — они двигались беспорядочными зигзагами и часто останавливались для страстных поцелуев. В конце концов, они сели на трамвай, и Фара, облегчённо вздохнув, полез за ними, навстречу близкой развязке.

Трамвай уверенно катил к конечной. Оставалась всего пара остановок, когда сразу через все двери в вагон зашли контролёры.

– Билетики готовим, показываем!
– звучно прокричали они, как коробейники на базаре.

Пассажиры послушно протягивали пробитые компостером талоны, а Фара принялся рыться в карманах в поисках мелочи. Ему повезло — он сразу нашёл двадцатикопеечную монету. Сколько стоил проезд, он точно не знал, поскольку никогда не пользовался общественным транспортом, но чуял, что эти деньги покроют ущерб трамвайного депо с лихвой.

– Ваши билеты!

Фара протянул контролёру приготовленный «двадцатик».

– Я говорю: билеты, а не деньги.

– Ты не кричи, - мягко попросил парня Фара, испугавшись его громкого голоса.
– Возьми себе и разбежимся.

– Всё понятно, - резюмировал контролёр и повернулся к коллегам.
– Эй! Зайца выводите!

– Зачем выводить? Чуть что, так сразу выводить.

Он вынул из кошелька трёшку.

– На! Хватит на штраф?

– Хватит. Только сначала прогуляемся до автобуса.

– Какого автобуса?

– Вон стоит, - парень показал рукой.
– Там тебе квитанцию выпишут.

– Да не нужна мне квитанция!

– Тебе не нужна, а нам нужна. Вставай.

Фару окружили люди с серьёзными не по возрасту лицами. Любопытные пассажиры стали оборачиваться на них, предвкушая скандал.

– Ну, пойдём, раз вы такие несговорчивые.

Парни расступились, пропуская Фару вперёд. И это стало их роковой ошибкой. Едва заяц оказался на улице, он задал стрекача. Догонять его никто не собирался, они только прокричали что-то ему вслед для приличия.