Уроки переносятся на завтра

Фару вернули на место и заперли на ключ. Однако на этот раз ему не удалось вдоволь насладиться одиночеством — снова заскрежетал замок, и в комнату зашла давешняя спутница громилы.

«Так вот ты где!» - удивился Фара, вспоминая сон.

Девушка аккуратно закрыла за собой дверь и присела рядом с ним на корточки. Её острые блестящие коленки, торчащие из-под халата, оказались у него перед самым носом. Он даже почувствовал запах мыла, которое ещё совсем недавно снежными хлопьями лежало на них.

– Ты кто такой?
– спросила она, освободив рот пленника.

Фара задумался. В любой другой ситуации он без промедления назвал бы фамилию, имя и отчество, но его теперешнее положение к разряду стандартных никак не относилось.

– У меня много денег, - признался он.
– Гораздо больше, чем ты можешь себе представить.

Юля нахмурилась.

– У нас чисто финансовые отношения с твоим другом. Поверь. А всё, что здесь произошло — ошибка и досадное недоразумение, - затараторил Фара, боясь, что ещё одного шанса высказаться у него не будет.
– Ты объясни ему, что я сожалею о содеянном и прошу прощения. Готов искупить вину. Загладить.

– И даже ценою крови?
– уточнила Юля, неожиданно доставая из кармашка халата маленькие ножнички.

По тому, как блестели её глаза, Фара понял, что размер инструмента в данном случае значения не имеет — быть ему слепым попрошайкой на вокзале до конца своих дней.

– Какую пакость ты ему приготовил?
– продолжила допрос она, поднося ножницы к его лицу.
– Считаю до трёх. Раз!

– Я сам не знаю!
– заплакал Фара.
– Я увидел вас в кино и пошёл за вами. Машинально. У меня не было намерений причинять вам зло. Я буду хорошим! Я никому ничего не скажу!

Юля промакнула его щеку кусочком простыни.

– Убедительно говоришь, - похвалила она.
– А теперь послушай меня.

Фара немедленно напрягся, всем своим видом показывая, что готов внимать и выполнять.

– Если с ним что-нибудь случится, я тебя найду и... Ты не хочешь этого знать, что я с тобой тогда сделаю!

Они немного помолчали. А что ещё можно добавить к уже сказанному? Юля вставила кляп обратно, поднялась и вышла, оставив Фару наедине с новой волной безутешных мыслей.

Сколько времени он пролежал вот так, в полузабытьи, неизвестно. В следующий раз, когда послышался звук открываемого замка, Фара даже не посмотрел в сторону двери — пусть убивают. Пусть делают, что хотят — лишь бы закончилась эта выматывающая душу неизвестность.

– Эй!
– раздался какой-то новый голос.
– Ты что здесь делаешь?

Фара вяло скосил глаза и увидел какое-то смутно-знакомое лицо.

– Фара?!
– удивилось оно.

А, ну да! Парень, который периодически таскал ему всякое ширпотребовское барахло. С алкоголиков, валяющихся на улицах, снимал он, наверное, эти побрякушки. Но сейчас не время разбираться с его поставщиками.

Фара замычал и задёргался, и нежданный гость распеленал ему рот.

А всё получилось до безобразия просто. Кастеляна Вову съедало любопытство. Он мучился догадками и порывался проникнуть в чужую тайну, что бы это ему ни стоило. И вот в один из таких приступов, он спустился на первый этаж, осмотрелся по сторонам, как будто не ему принадлежала эта комната, и зашёл внутрь.

Зрелище опутанного верёвками узника поразило его на столько, что он даже не сразу признал в нём известного в городе спекулянта, к которому он сам периодически обращался за помощью.

– Развяжи!

– Фара, кто тебя так?

– Потом расскажу.

Вова стал ослаблять хитрые узлы, но вдруг остановился.

– А это... Атилле я что скажу?

– А ты здесь причём?

– Ага. Понял.

По окончании спасательной операции, Фара размял опухшие руки и пощёлкал челюстью, проверяя её работоспособность. Похлопал себя по карманам и затем пошарил по ним, ничего не найдя. Осмотрелся вокруг, но кошелька так и не увидел. Возможно, враги обчистили его, пока он пребывал в забытьи.

– Три рубля есть? С процентами вечером отдам.

Вова достал из кармана трёшку.

– Посмотри, в коридоре никого?

Вова выполнил и эту несложную просьбу.

– Никого.

Фара метнулся к выходу, желая только одного — побыстрее вырваться из здания общаги. Однако он успел шепнуть на прощанье грустному от сомнений кастеляну:

– Я никогда не забываю ни плохого, ни хорошего. Держи язык за зубами.

– Само собой.

Глава 41. Ассорти

Чудесное избавление Фары состоялось ближе к вечеру, но до того момента произошли ещё некоторые события, просто-таки достойные передовицы. На первый взгляд, они никак не были связаны между собой. Но только на первый взгляд...

Не сказав никому ни слова, Аркаша поехал в аэропорт. Давку возле окошечка кассы он преодолел, размахивая в воздухе листком бумаги.

– Я по телеграмме!
– кричал он, чтобы оправдать опасные движения острых локтей.

Кассирша приняла «телеграмму» из Аркашиных рук, которую он лично изготовил прошлой ночью при помощи клея, ножниц, и старой газеты. И выписала билет до Барнаула. Там у Аркаши проживала единственная, кроме матери, родная душа — мамина сестра, приходившаяся ему, стало быть, тёткой.

Однако поступил он с ценным билетом в высшей степени странно.

– До Барнаула желающие есть?
– обратился он народу.

– Есть!
– раздалось в ответ, и десяток измученных граждан посмотрели на него с неумирающей надеждой.

Счастливчиком стал паренёк, примерно одинакового с ним возраста и с похожими чертами лица.

– Держи.
– Аркаша протянул билет, собственный паспорт и короткую записку.
– Документ вернёшь по этому адресу, когда прилетишь.

– А деньги?

– Это подарок.

Пока обескураженный паренёк размышлял, нет ли здесь подвоха, Аркаша дотолкал его до калитки, где началась регистрация.

– Спасибо!
– только и успел сказать парень, засасываемый человеческим потоком в амбразуру накопителя.

– Не за что!

Аркаша убедился, что клиент успешно миновал паспортный контроль, и быстрыми шагами вышел из здания.

Доехав на автобусе до вокзала, он сел на поезд, идущий во Владик, договорившись мимо кассы с проводником.