Утешение

Пролетело над головой звено вертолетов. В ухе нестерпимо звенело. Вспомнилось, что она забыла в машине пакет с подарками. От места, где находилась Ольга, до базы в Ханкале оставалось несколько километров. И она пошла туда через бои, перебежками, какими-то закоулками, пережидая и лепясь к стенам и заборам.

Три дня по всему городу шли бои. Российские войска одержали тактическую победу, боевики ушли из города, но стратегически выиграли они, показав Москве и всему миру, что сил и воли к победе у них достаточно и что война продлится еще долго.

Все эти три дня, заполненные в эфире призывами о помощи, вылетами авиации и приемкой раненых, Ольга провела в штабе в Ханкале, ночуя в гостевой палатке, а днями сидя у кабинета контрразведчика. Он появился только один раз, задерганный, с воспаленными глазами, непонимающе взглянул на нее, махнул рукой: «Подождите, я сейчас» — и снова пропал. На третьи сутки он показался у кабинета с видом человека, на котором пропахали поле, едва двигаясь, готовый заснуть в любую секунду, в любом месте, где присядет.

— А, Ольга Владимировна, — медленно произнес он, открывая кабинет.

В кабинете он долго смотрел на нее, вспоминая, зачем она здесь? Наконец вспомнил. Порылся в бумагах на столе в поисках нужного листка.

— Ольга Владимировна, что я вас вызывал… — Слова контрразведчика выходили медленно, еле слышно. — Кстати, как вы сюда добрались в этой каше?.. Вы просили узнать о капитане Грозове, командире роты, который был в танке с вашим сыном. Пришел ответ. Капитан Грозов похоронен в Туле, своем родном городе. Причем давно, полгода назад. Опознан родственниками в морге Ростова. Я поднял бумаги, и оказалось, что место его захоронения, его и еще девяти человек, указали вы, Ольга Владимировна. Сейчас посмотрю… «У дома номер 35». В Ростовском морге с 25 января 1995 года. Посчитал, что вам надо это знать… Ольга Владимировна, что с вами? Вам нехорошо?

Ольга не мигая смотрела на контрразведчика. Взгляд шел сквозь него. Она действительно побледнела, черты ее лица словно потекли.

Всплыла в памяти разбитая витрина магазина, двор в снегу. Сгоревший танк, гаражи. Первое место, куда она пришла в поисках Алеши. Русская женщина в квартире с парализованным отцом. Значит, тело капитана Грозова находилось в той общей могиле. Русская женщина не узнала тогда Алешу по фотографии, но призналась: «Я старалась не смотреть на лица — сильно изуродованные». Какая-то мысль, как вспышка, поселилась в сознании. Следуя за этой мыслью, Ольга поднялась со стула.

— Ольга Владимировна, может вам воды? Вы куда? — беспокоился контрразведчик.

— Нет, спасибо. — Я пойду. — Она уже находилась не в этом кабинете.

— Да, еще. Вы спрашивали о майоре Вячеславе Ивлееве. Сейчас он в Ростове, в госпитале по ранению, — добавил удивленный офицер.

Ольга кивком поблагодарила его и аккуратно прикрыла за собой дверь.

Тогда была зима, сейчас весна. Прошло больше года. За это время ничего не изменилось. Тот же разбитый магазин на первом этаже пятиэтажки, чуть дальше гаражи. Сгоревший танк оставался стоять на своем месте, ржавыми гусеницами вывернув бордюр. От ржавчины он стал коричневым, башня повернута, дуло легло на люк механика. Ольга прошла вокруг танка, прикасаясь рукой к броне, словно поглаживая ржавое стылое железо.

Окна женщины, ранее заложенные кирпичом, сейчас были зашиты желтыми листами ДВП. Отзываясь на стук в окно, женщина открыла металлическую дверь подъезда. Она узнала Ольгу. В квартире электрический свет, в комнате на кровати по-прежнему лежал парализованный отец.

— Это же вы ребят, что в вашем дворе убили, хоронили? — спросила она у женщины, когда они прошли на кухню. — Помните, я еще у вас спрашивала, был ли там кто-нибудь с шлемофоном на голове? Вы сказали, что, возможно, только водитель, но он сильно обгорел. Водителя из танка тоже при вас доставали?

— Мы и доставали, — подтвердила женщина. — То, что осталось, обернули в мешковину. Так в мешковине и закопали. А вы все ищете?

— Я уезжаю. — через долгую паузу произнесла Ольга. — Мне кажется, я его нашла.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ ПРИНЯТИЕ

11.03.1996

Проводы были недолгими. Попрощалась, с кем могла, успела заехать в храм, поставила свечку у иконы Божией Матери и несколько минут не отрываясь смотрела на образ над одиноким огоньком. Через два часа в Моздок уходила колонна «Уралов». Ольге нашлось место. В кабине грузовика, не разговаривая с водителем, она положила на колени почти пустую клеенчатую сумку и повернулась к окну.

Плыла за окном желтая степь. Мелькали по дороге привычные картины: блокпосты из бетонных плит с выцветшими, трепещущими на ветру российскими флагами. Контроль, проверки. Двое молодых солдатиков в грязных бушлатах, несущих на КПП бачки с кашей.

Чечня уходила, исчезала в прошлом. Она покидала войну.

На душе было строго и спокойно. Мучившего ее все это время страха за сына больше не было. Ее отпускали — она исполнила все, что смогла исполнить. Она изначально не могла ничего изменить. Когда Ольга по расчищенной от снега аллее подходила к зданию военкомата, когда собирала чемодан, когда сын приснился ей в первый раз с капающей с лица кровью, когда мысленно разговаривала с ним в темноте тамбура и молилась Богородице, прижимая иконку к сердцу, — его уже не было на этом свете. Ни защитить, ни выкупить, ни отмолить его она уже не могла. Она не могла его спасти, но она спасла многих других сыновей, и в этом оказалось ее утешение.

Навстречу колонне «Уралов» ехали в сторону Грозного танки. Наверное, одни из последних. Война подходила к концу.

Тот мартовский рейд боевиков на Грозный оказался лишь разведкой боем. Дудаевцы выявили все слабые места и через пять месяцев, когда обеими сторонами вовсю подписывались самые умилительные соглашения о мирном урегулировании, ударили снова, на этот раз полностью захватив Грозный и другие города. В тех боях войска потеряют более двух тысяч человек.

Генерал Пуликовский, чей сын погиб в Чечне, окружит Грозный тройным кольцом армии. И предъявит безоговорочный ультиматум. В течение 48 часов боевики должны сложить оружие. Если ультиматум не принимается, город будет снесен с лица земли, и никто из боевиков живым из него не выйдет.

На этом война и закончится. Начнутся переговоры, и в конце августа будут подписаны Хасавюртовские соглашения. Федеральные войска и силы МВД должны будут покинуть Чечню, оставляя здесь русское население, пленных, приехавших за ними матерей и тех чеченских милиционеров, которые воевали за эту власть.

Солдаты и офицеры сделали на этой войне все, что смогли: безропотно умирали по приказу, подставляли под пули и осколки стриженые затылки, совершали подвиги, горели в танках, гнили в ямах, мычали, когда им отрезали руки и ноги в госпиталях, и воевали не за нефтяные котировки — за Родину…

Потом будут теракты, черная дыра безвластия. Потом в России сменится правительство и начнется вторая война — совершенно иная. Но это произойдет потом. А пока войска уходили из Чечни.

Последнее лицо войны, скрытое за многими масками. Ольга хорошо знала это лицо.

Забор, железные ворота с красной звездой, за ними на запасных путях белые вагоны-рефрижераторы. Поезд потерянных детей. В холодильных камерах постоянная температура минус пятнадцать. В вагонах находилось более четырехсот неопознанных тел.